Под Ельней бои в сорок первом,
Как осень, печальны и злы.
Кто первым там лёг, кто последним-
Нет списков той страшной поры.

Боец поднялся для прорыва,
К возмездию готовя свой штык,
Но куст оглушительный взрыва
Прервал наступления миг.

Весь в тумане мир, в голове набат,
Над травою встал, как во сне, солдат.
На лице его стынет кровь корой,
Стелет дым война тучей над землёй.
Под ребро удар и пинка плевок,
Чернотой свинца пригрозил курок.
И вот он в колонне уставших бойцов
Израненных, рваных с понурым лицом.

Пустота в душе, дико в мире всё,
Лишь октябрь слезой дождь холодный льёт.
И гонимый в даль безразличьем, страхом
Шёл солдат, шатаясь, неизвестным шляхом.
В стороне Костюшко на капустном поле
Был судьбиной брошен, но не сломлен, воин.
В небо, вдаль сырую лица смотрят тупо,
А в грязи вонючей трупы, трупы, трупы.
Голод жрёт желудок, проволока душу,
Смерть своим объятьем всё, что можно душит.
Друг десной кровавой обгрызает друга,
Дикий смех безумья всколыхнул округу.
И поднявшись ввысь над самой войной,
В бой поднялись все со своей судьбой -
И решили враз тёмной ночью встать,
Через тернии прочь, в темноту бежать.
На терновый тын кинули шинели
И рванулись прочь, жизни не жалели.
В спины пулей рой жалил всех огнём,
И вся жизнь земли угасала в нём.
Но живые шли по кровящим трупам,
В степь, в поля, к реке уходили группы.
По следам собаки, мотоциклов рёв,
Груды стылых тел набросали в ров.
Десять тысяч шли, смерти не таясь,
Лишь пятьсот живых притащили в грязь.
Но не смял их в ком страха низкий грех,
Вновь, в последний раз, поднялись в побег.

Боец по жнивью тяжкий свой след топтал,
Как раненый зверь над землёю стонал.
И без всяких сил он в пшеничный стог,
Как в перины пух под солому лёг.

Утром эсэсовец к стогу пришёл.
Он сыт был, довольный, не добр и не зол.
Сбросил с плеча лихо свой автомат-
Прямой указатель всем в рай или ад.
Смерил стог бледным безликим лицом
И тронул солому калёным стволом.
Два взгляда в упор, в лобовую сошлись,
Зрачками глаза, словно в сплаве слились.
Светились фашиста глаза синевой,
Как летнее небо над милой землёй.
Но только не счастье в глазницах синело,
Из них смерть холодная в душу смотрела

Враг справил у стога с улыбкой нужду
И видно решил, что дела подождут.
Пошёл дальше шагом, шурша по стерне,
Растаяв виденьем в неправильном сне.
Взбодрился солдат и дошёл до своих.
В сраженьях он бился не хуже других,
А в мирное время всей грудью дышал.
Сам строил дома, сам детей поднимал.