Интересно, какой он был, мой дядя? Я никогда не видела его, потому что он погиб за 17 лет до моего рождения. 
Он был партизаном. Однажды с товарищем, таким же юнцом, отправились в разведку и попали в засаду.
 И я даже не знаю, исполнилось ли ему 17 лет или тот последний бой навсегда оставил его 16-летним? А спросить не у кого: его сестра и братья, в том числе и мой отец, были совсем маленькими, мать их давно умерла, а отца в ту же ночь после боя арестовали гестаповцы. Больше моего деда никто никогда не видел. А дядю с товарищем тайком похоронили жительницы деревни, у которой он погиб. 
И фотографии ни от кого не осталось. Тогда про существование фотоаппарата многие даже и не подозревали. Да, мой отец всю свою жизнь переживал, что не помнит, как выглядел его отец и старший брат. А когда умерла его мама, ему было года 2, он просто физически не мог помнить ее лицо. Наверное, поэтому став взрослым, он приобрел фотоаппарат и много фотографировал остальных своих братьев и сестру. Ну а потом и нас, когда мы появились. Но только вот деда моего и дядю никто никогда не фотографировал.
Так и ходим с ним в строю Бессмертного Полка: несу табличку без фотографии и понимаю, что это не я иду в строю, а он, Русакович Геннадий Викентьевич, партизан, родившийся в 1926г., погибший в 1943г у деревни Славковичи Глусского района Беларуси. Это он идет в строю! А я рядом только потому, что он взял меня с собой на свой праздник. На наш праздник. За который он отдал свою жизнь.
«Для вселенной 20 лет мало…». Действительно мало. Мне сейчас 60 лет, а тому мальчишке навсегда осталось 16-17!