Лаврентий
Иванович
ПОДЕЛИТЬСЯ СТРАНИЦЕЙ
История солдата
Рузавин Лаврентий Иванович, подполковник в отставке. Родился 22 августа 1925 г. в с. Семилей Кочкуровского района. В 1942 г. окончил Семилейскую среднюю школу. После окончания школы был направлен на лесозаготовку, откуда и был призван в ряды Красной Армии. С 9 января 1943 г. по 21 января 1971 г. проходил службу в Вооруженных Силах СССР.
Места прохождения службы:
1. Тамбовское пулеметное училище – курсант г. Тамбов).
2. 283-я стрелковая дивизия – рядовой, минометчик 82-мм батальонных минометов. В составе дивизии участвовал в Курской битве.
3. 1-е Горьковское танковое училище – курсант (Гороховецкие лагеря Горьковской области, затем г. Ефремов Тульской обл.).
4. Харьковское гвардейское танковое училище – курсант (г. Харьков).
5. Второй запасной танковый полк – командир танка (г. Нижний Тагил).
6. Дальневосточный военный округ. 125-я танковая бригада – командир танка Т-34 (станция Себучар Приморского края). Участник боевых действий в составе бригады против Квантунской армии в составе 1-го Дальневосточного фронта.
125-й танковый полк – командир танка, командир танкового взвода (бригада реорганизована в полк) (села Занадворовка, Барабаш Приморского края).
184-й танкосамоходный полк – командир танковой роты (остров Шумшу Курильской гряды).
7. Белорусский военный округ. 293-й мотострелковый полк – командир танковой роты, заместитель начальника штаба отдельного батальона, заместитель начальника штаба полка (п. Альбертин, г. Слоним Гродненской области).
8. Группа советских войск в Германии, 82-й гвардейский мотострелковый полк – заместитель начальника штаба полка (г. Бернау). В составе полка участвовал в событиях Чехословакии в 1968 г.
Уволен из Вооруженных Сил СССР по состоянию здоровья.
Боевой путь
Воспоминания
Лаврентий Иванович РУЗАВИН Жизнь прожита не зря…
Лаврентий Иванович РУЗАВИН Жизнь прожита не зря…
В школу я пошел с шести лет в 1931 г., тогда шло всеобщее обучение населения. Тетради были с черными прочными листами и писали на них специальными толстыми грифельными стержнями. После проверки учителем задания и выставления оценки, листы протирали тряпками, и можно было писать снова. С учебниками было трудно, их передавали из года в год, из класса в класс. Один учебник был на двоих или троих. К учебникам относились очень бережливо. В школе до восьмого класса мы учились на родном эрьзянском языке. Но с пятого по седьмой классы были уроки русского языка и литературы.
Для меня самым уважаемым учителем была Л. И. Покровская. В классе самым рослым был я, и знала она мое трудолюбие. Наверно, по этому меня одного зимой посылала за дровами для школы в период войны. Она была классным руководителем. Я у дедушки брал чапан (это как тулуп, только из толстой шерстяной ткани). Зима. Холод. Ехать за 10-15 км. Обратно ехать уже темно. В лесу водились волки. Приходилось преодолевать страх, но вырабатывался характер преодоления трудностей и выработка смелости. Особенно переживаешь, когда сани с дровами на бок опрокидываются или лошадь с пути сбивалась в метель. На душе становится легче, когда прошел совхоз «Темпы», а еще спокойнее, когда вижу даже издалека освещение станции.
Здание школы было не большое, учеников в классах училось много. Шла ликвидация неграмотности. В последующие годы построили новое здание для школы. Учились прилежно, боялись пропустить слово, сказанное учителем. Во время занятий в классе слышно как муха летит.
Учитель – это уважаемый человек, даже старики при встрече снимали головной убор и здоровались.
У нас была десятилетка, поэтому с окрестных сел приходили к нам учится. В старших классах было интересно учится, так как помимо учебы мы посещали различные кружки: «Готов к труду и обороне». «Готов к санитарной обороне», «Противохимическая оборона», «Ворошиловский стрелок», потом сдавали зачеты и получали значок. Были и учения - «Зарница».
Школьные годы были веселые, чистые и светлые, хотя жили бедновато. Летом в школу ходили так: рубашка и брюки из самодельного холста, босиком, через плечо, сшитая из холста, сумка. В начальных классах летом почти все ходили босиком, зимой – в лаптях. В половодье к лаптям прикрепляли деревянные самодельные колодки.
В период школьных каникул я начал работать с 12 лет в колхозе. Работал на разных работах. Последние два сезона пас скот односельчан.
Помню неурожайные 30-е годы, когда многие забивали окна домов досками и уезжали в Сибирь, там и остались на постоянное место жительства.
Хорошо помню, как ломали церковь. Колокола и купола цепляли тросами и трактором тянули.
Много можно написать о своем далеком прошлом. Нелегко жилось, но жизнь постепенно налаживалась. На душе было спокойно, и люди жили дружно.
Помню как 22 июня 1941 г. министр иностранных дел СССР В.М. Молотов объявил по радио, что фашистская Германия вероломно напала на нашу страну. Началась Великая Отечественная война. Несмотря на проливной дождь люди шли на митинг. На митинге многие записывались добровольцами на фронт. А колхозники обещали приложить все силы, чтобы обеспечивать армию продовольствием.
В 1942 г. я закончил среднюю школу и был направлен на лесозаготовку. Нас было шесть женщин, я и мужчина инвалид с детства. Жили все дружно у одной хозяйки в селе Тат-Умыс. Война сплачивала людей.
Женщины валили деревья и обрабатывали их, а мы помогали им, возили метровые деревянные чурбаки на станцию Кочелай. Со станции отправляли в Москву и ими топили паровозные топки.
В лесу я получил повестку на призыв в Красную Армию от Кочкуровского райвоенкомата.
9 января 1943 г. меня с другом детства Григорием Кручинкиным и его сестрой Марией (служила в прожекторной части) проводили из села в Красную Армию.
11 января 1943 г. в лютый морозный день со всех сборных пунктов райвоенкоматов Мордовии в Рузаевку прибыли 600 семнадцатилетних парнишек, окончивших 10 классов. Все они были направлены в Тамбовское пулеметное училище. Расположились в клубе имени Тельмана (в настоящее время здание детской спортивной школы). В этот же день погрузились в вагоны-теплушки. В вагонах было очень холодно. Поезд взял курс на Тамбов. Я ехал с другом детства Григорием Кручинкиным (участвовал в Параде Победы) и нам было тепло, т.к. мы были одеты в деревенские шубы, а на ногах лапти. Родственники собрали каждому по мешку сухарей. На каждой станции всегда был кипяток. В те времена на станциях были специально построены небольшие помещения для кипячения воды. Были краны для кипятка и холодной воды.
Фронт постоянно нуждался в живой силе и одним из резервов такого пополнения было Тамбовское пулеметное училище. Здесь готовили пулеметчиков и минометчиков 82-мм батальонных минометов.
Днем и ночью на фронт шли эшелоны с войсками и боевой техникой. Для них всегда был зеленый свет. И вот 2-го февраля будущие курсанты из Мордовии прибыли к месту назначения. Выдержали карантин, получили обмундирование и 15-го февраля начали занятия по программе первого периода обучения. Условия учебы были очень тяжелые: ежедневные двенадцатичасовые занятия на морозе, бесконечные марш-броски, строевая подготовка до соленого пота, подъемы по ночной тревоге и выход за город по сигналу «Воздушная тревога!». Иногда были так обессилены, что даже прятались в казармы под нары.
Тамбов находился не далеко от лини фронта и немецкие самолеты часто прилетали бомбить промышленные объекты, аэродром и железнодорожную станцию.
На тактических занятиях ежедневно «штурмовали» земляной вал, чудом уцелевший еще с мамаевских времен. Запомнились трехсуточное учение с полной боевой выкладкой. Возвращались усталые. При подходе к городу нас встретил оркестр, который поднял настроение.
Материальную часть пулемета «Максим», как и остального стрелкового оружия, знали назубок. Сложный замок пулемета «Максим» разбирали и собирали с завязанными глазами. Поднимали наше настроение песни, такие как «О пулеметчиках», «Дальневосточная опора прочная»… Прекрасными запевалами в нашей 20-й роте были Алексей Пужаев из Атяшевского и Тимофей Котт из Лямбирьского районов. Командиром нашей 20-й роты был старший лейтенант Екельчик, а его заместителем – лейтенант Божко.
Большое внимание в училище уделялось строевой, физической и политической подготовке. Условия учебы полностью соответствовали словам великого полководца А. В. Суворова: «Тяжело в ученье – легко в бою». Также курсанты были задействованы на хозяйственных работах. До сих пор в памяти осталась заготовка дров для училища. Поднимали нас ночью и мы совершали марш в десятки километров в лес, а там две тысячи ребят выстраивались цепочкой и по живому конвейеру передавали метровые чурбаки. Хорошо, что взвод музыкантов поддерживал, но все равно усталость валила с ног. Засыпали на ходу.
Ходили чистить аэродром от снега. Работали только по ночам. Было холодно. Ноги, обутые в ботинки на летние портянки, не выдерживали стужи. Несколько минут поработаешь и бежишь в землянку погреться, а в ней засиживаться было нельзя. Вот и мерзли до посинения. Бывали случаи обморожения. Здесь я отморозил большие пальцы на ногах. Долго они давали о себе знать.
Зима в 1943 г. была лютая, поэтому и запомнилась на всю жизнь: молодые, худенькие, полуголодные парнишки в морозное утро ежедневно выходили на физическую зарядку. Мы раздевались по пояс, занимались, а потом снегом умывались и натирались. В казарме замерзали водопроводные трубы и из умывальников свисали сосульки. Спать тоже было холодно, хотя укрывались одеялом, а сверху шинелью. Но больше всего изматывали наряды вне очереди, которые можно было получить даже за пустяки. Если курсанту за малую провинность объявляли такое наказание, то расплачиваться приходилось всему отделению. Как правило, мыли полы в казарме, а значит всю ночь не спали. А утром отправлялись на занятия. Порядок отработки наряда вне очереди был таков: все ложатся спать по команде «Отбой!», спустя 15 минут отделение встает и всю ночь моет полы; ложатся спать за 15 минут до подъема, а подъем для всех. Если старшине не понравится, как вымыт пол, то на следующую ночь все повторяется.
Несомненно, такая большая нагрузка переносилась бы легче, если бы было более качественное питание. Кормили плохо. Основное блюдо – саломат. Так и в меню было записано. Саломат представлял собой заваруху из ржаной муки. Да и ее не хватало. До сих пор бывшие курсанты училища называют себя саломатниками.
Была у нас такая «игра»: при дележке хлеба за столом на вопрос - «кому?» раздавали пайки. Иногда сговаривались с товарищем и получали, как нам тогда казалось, кусочек чуть-чуть больше, чем у других.
Получая 40 курсантских рублей, многие сразу же бежали к ограждению территории училища и на эти деньги приобретали у старушек четыре маленькие картофельные лепешки. Таких курсантов называли «пикировщиками».
Да, тяжело было, выдерживали не все. На Тамбовской земле мы похоронили нашего земляка Александра Фокина из с. Старые Турдаки Кочкуровского района. Он умер от двустороннего воспаления легких.
Преодолеть испытания нам помогло то, что в Красную армию мы пришли физически подготовленные, чему способствовали работа в колхозе (я начал работать с 12-и лет), посещение кружков «Готов к труду и обороне». «Готов к санитарной обороне», «Противохимическая оборона», «Ворошиловский стрелок» и другие. Со старшими классами проводились учения. Было трудно, но никто не роптал. Все понимали, что война – серьезное испытание и дальше будет еще тяжелее. Все осознавали, что их физическая закалка, знание оружия и умение им владеть, чувство товарищества и взаимовыручки необходимы на фронте. Поэтому каждый выкладывался как мог. Поскольку линия фронта находилась недалеко от Тамбова, было решено перебазировать училище в Куйбышевскую область в рабочий поселок Кинель.
С Тамбова я ездил в командировку в город Балашов Саратовской области за противотанковыми 45-мм пушками. Здесь я впервые попал под бомбежку. Немецкие самолеты бомбили железнодорожную станцию и составы стоящие на путях. В это время стоял санитарный поезд с раненными и наш сборный состав. До сих пор не могу забыть, как горел санитарный поезд с ранеными, их крики, стоны. Спастись удалось не многим.
Весной 1943 г. на фронте шла большая подготовка к летнему наступлению, и фронт требовал пополнение.
Из училища курсантов стали отправлять на фронт рядовыми. Наш эшелон, в котором я следовал, прибыл на пополнение 283-й стрелковой дивизии, располагавшейся в лесу под г. Мценск Орловской области. Нас прибыло 500 курсантов.
Нас троих, бывших курсантов, зачислили в минометный расчет 82-мм батальонных минометов. Командиром расчета назначили Занькина (из райцентра Кочкурово). Вторым номером – Генриха Чигерева (из Рузаевки), третьим номером меня, а подносчиками мин – бывалых фронтовиков: украинца Лычмана и казаха (фамилию не помню).
После короткой подготовки в Орловской области вступили в бой. В ходе наступления противник оказывал сопротивление, особенно из заранее подготовленных опорных пунктов и населенных пунктов подготовленных к круговой обороне. Были случаи, когда населенные пункты переходили из рук в руки.
Мы, минометчики подавляли огневые точки противника, мешавшие наступлению нашей пехоты, а при необходимости вели огонь и по живой силе. Огневые позиции занимали не далеко от боевых порядков пехоты за естественными и искусственными укрытиями. Во время наступления при смене огневых позиций мы видели, во что превратилось поле боя.
Помню, в первом бою на глазах погиб начальник артиллерии батальона от рук снайпера. Тут же у меня мелькнула мысль: ко всем тяжелым физическим нагрузкам прибавилось самое главное – в любую секунду тебя может настичь смерть.
Помню случай в Орловской области. Высота. На восточной стороне мы заняли оборону. На западной – немцы. Жарко. Подносчики мин Лычман и с ним казах принесли обед. Расположились кушать на бруствер окопа и приглашают нас. Мы (я, Занькин и Чигирев) находились на огневой позиции и немного задержались. В это время выстрел из миномета по этому месту и осколком ранило их двоих.
Участвовал в освобождении Орла.
Командиры берегли нашу жизнь и стремились наступать там, где меньше будет потерь. Поэтому приходилось пробираться через леса и болота, переходить речки в брод, помогать через болота переправлять артиллеристам противотанковые 45-мм пушки.
После Орловской области шли по Брянской области. Не только шли, а шли с боями. Шли по партизанским тропкам, преодолевали болота и переходили речки. Иногда приходилось спать находу.
Итак, мы усталые, замученные шли с боями на прорыв обороны в район Людиново Калужской области. Когда удавалось отдыхать, я не снимал даже опорную плиту и сразу ложился на нее и засыпал. Будили нас ударами ног по нашим ногам.
Меня судьба берегла, наверно, в рубашке родился. Как-то чистил с товарищами картошку на лужайке, и вдруг недалеко от нас упал снаряд крупнокалиберного орудия, но не разорвался. Таких случаев один на миллион, наверное, бывает.
Под Людиновым дали нам отдохнуть и подготовиться к прорыву сильно укрепленного района обороны, в условиях лесисто-болотистой местности. Шел сентябрь 1943 г. Дивизия прорывала оборону южнее г. Киров и Людинова Калужской области. На одном из участков прорывал оборону наш 1-й стрелковый батальон, а мы, минометчики, подавляли огневые точки перед фронтом прорыва нашего батальона. Это были тяжелые бои. Почти две недели вели непрерывные наступательные бои, держались из последних сил. Но наступательный порыв был сильным. Впереди Белоруссия, где ждет своих освободителей многострадальный белорусский народ.
После прорыва обороны и отхода противника получили задачу наступать в направлении на Брянск-Гомель.
После Людиново пошли дожди. Приходилось иногда вести огонь из неподготовленных огневых позиций. Как тяжело было, когда после 3-4-х выстрелов опорная плита утопала так, что трудно было вытащить, а позиции надо менять быстро, чтобы враг не засек. Вместе с грязью плита весила половину моего веса, а если еще учесть грязь, прилипшую к ботинкам, к шинели, то представьте, какой груз пришлось нести на себе. В мои обязанности входило во время ведения огня опускать мины в ствол миномета (заряжать).
В ходе наступления помню 22 сентября 1943 г. форсировали реку Ипуть под Клетней. Готовили огневые позиции для обеспечения форсирования реки пехотой. Вдруг разорвалась мина на дереве, и ее осколок попал в шею нашему товарищу по училищу. Похоронили его в том же окопе, который рыл он сам.
Не могу забыть бой за районный центр Костюковичи в Белоруссии. Для немцев Костюковичи имели большое значение: здесь проходила железная дорога, по которой фашисты получали подкрепление. Они заминировали дороги и объезды. Враг вел сильный артиллеристско-минометный огонь.
Всю ночь вели жестокий кровопролитный бой. Утром 28 сентября 1943 г. освободили первый районный центр Белоруссии от фашистов – Костюковичи. Похоронили мы своих павших товарищей, в том числе командира батальона капитана Авдеева. Батальоном стал командовать замполит батальона капитан Толстопятов.
В конце дня двинулись вперед. С боями выйдя к реке Сож 1-го октября, форсировать сходу не пришлось, т.к. встретили сильное сопротивление. Здесь получили пополнение, подтягивались тылы, готовили оборонительные сооружения, проводили разведку и готовились к форсированию реки.
С большой благодарностью я вспоминаю нашего командира минометной роты лейтенанта Кретова, который оберегал нас, как хороший отец своих сыновей, воодушевлял и помогал нести нашу тяжелую ношу. С ним было не страшно. Не могу забыть и четкие оперативные действия партизан на оккупированной территории Белоруссии.
Шли мы походной колонной, чтобы сосредоточится в одном из населенных пунктов, где находился другой батальон нашего полка. Это было где-то в районе Костюковичи и очень жаль, что не помню названия села, но в зрительной памяти сохранилось и сегодня, как мое родное село. Когда мы подходили к железнодорожному переезду, перед нами взорвался мощный фугас. Внезапно столкнулись с колонной немцев, выходящих из леса, завязался короткий бой. Около населенного пункта нас тоже встретили огнем. Что же случилось? Там же наш батальон, который шел впереди. Село располагалось на пригорке, а слева на возвышенности – кладбище, кругом лес. Батальон развернулся в боевой порядок и залег в лощине. Восемь человек отправились в разведку в район кладбища, откуда велась стрельба.
Короткими перебежками, а кое-где ползком, подошли к первому дому на окраине села. Стали наблюдать за кладбищем и планировать дальнейшие действия. Вдруг подошли две девушки и представились, что они партизанские разведчицы, учительницы местной школы. Они рассказали, что батальон не ожидал нападения с тыла и, с целью сохранения людей, отошел в лес. Справа от села – группа во главе с командиром батальона, слева другая – во главе с начальником штаба. Смелые девушки предложили свой план разведки района кладбища. Они знали все тропинки и могли пройти незаметно. «При необходимости, прикройте нас огнем,» - попросили они. И так пошли они, вроде как урок проводить свой в школу.
Темнело. Немцы начали отходить и подожгли село. Мы отправили двух бойцов доложить обстановку командиру батальона, но они не вернулись. Послали еще двоих, те возвратились, но сказали, что батальона на прежнем месте нет. Мы поблагодарили партизан и они ушли. А нам пришлось вдоль фронта искать свой батальон. В одном из хуторов нас встретили бабушки с маленькими детишками. Они впервые за всю оккупацию увидели советских солдат. С радостью угостили хлебом и молоком. Но внезапно раздались звуки выстрелов со стороны леса. Бабушки нам объяснили, что это немцы их коров расстреливают. По-видимому, их кто-то напугал. Когда возвращались по тому же маршруту, то из леса по нам открыли огонь и мы были вынуждены идти по речке, укрываясь за ее берега. Прибыли в батальон на третьи сутки. Там нас уже считали без вести пропавшими.
Глубокой осенью, где-то в конце октября или начале ноября 1943 г., подобрали группу, куда вошел и я, и направили в разведку боем, чтобы определить расположение огневых точек на противоположном берегу реки Сож. После выполнения задачи прибыл в роту, а Занькин говорит: «Ну, Лаврентий, ты останешься живой – тебя направляют куда-то учится.» В последствии Иван погиб. Направили меня в штаб батальона, где командир батальона докладывал командиру полка о результатах нашей успешной разведки. Я был представлен командиру полка. Здесь была подготовлена группа для отправки в училище, среди них были мой земляк Генрих Чегирев. Прибыли в штаб полка, оттуда нас направили в 1-ое Горьковское танковое училище, располагавшееся в Гороховецких лагерях Горьковской области (в последующем, училище переехало в город Ефремово Тульской области). Здесь я вскоре заболел сыпным тифом.
После болезни я настолько ослаб, что после возвращения из госпиталя г. Гороховецк за день не смог пройти 15 км. Вечерело. Впереди лес, а в лесу волки тогда водились. Я обессилел и дальше идти не могу. Зима. Холодно. Перед лесом населенный пункт, где я решил переночевать. Прошел три-четыре дома, но на ночлег никто не пускает (тогда без разрешения председателя сельского совета не разрешалось пускать). Я зашел к председателю домой, но его не было. Зашел в еще один дом, но мне отказали в ночлеге. Обессиленный я пришел в дом председателя, упал и заснул. Спасибо хозяйке, что она разбудила меня и накормила картошкой.
В танковом училище питание было намного лучше, чем в Тамбовском пулеметном, хотя и норма была та же – девятая курсантская. Морально и физически было легче, т.к. меньше было муштры и так не разбрасывались нарядами вне очереди как в ТПУ.
Мы каждую субботу совершали 30-и километровый лыжный кросс.
Первоначально мы были определены в первый батальон в роту лейтенанта Верховского. Вместе с нами в училище прибыли ребята из партизанских отрядов, но по какой-то причине их отсеили. По разговорам, их направили учиться на механиков-водителей и наводчиков орудий. Нас перевели в третий батальон в роту старшего лейтенанта Заика.
Занятия в основном были практические. Стрельба, вождение, тактическая подготовка. Строевая подготовка, как всегда была до соленного пота.
В ноябре 1944 г. меня направили в Харьковское гвардейское танковое училище на освоение нового танка Т-44. Так мы расстались с боевым другом из Рузаевки Генрихом Чегиревым.
По прибытию в город Харьков мы приступили к оборудованию жилья из складских помещений. В этот период мы спали на соломе толщиной около 1м, а в это время оборудовывали другие складские помещения для жилья, ставили двухярусные нары. Училище только начинало формироваться из танковой бригады выведенной из фронта. Командир бригады полковник Титов был назначен начальником училища. Мы были первым набором курсантов – командиров танков, взводов.
Учебных классов не было. Только два класса для огневой подготовки были выделены в учебном корпусе Сталинградского танкового училища (рядом на «Холодной горе»). Техническая подготовка на танке на улице и практические занятия по сборке определенных узлов и часть уроков по технической подготовке проходили на Харьковском тракторном заводе. Корпуса завода еще не были по настоящему восстановлены после войны.
Мы разводили костры и грелись на территории завода. Кроме учебы нас привлекали наводить порядок в городе. В те времена в городе орудовала банда под названием «Черная кошка». Командира роты старшего лейтенанта Руденок (Герой Советского Союза присвоено за финскую компанию), на мотоцикле возили на работу и с работы с охраной. Все воинские части города проводили операции по прочесыванию кварталов, домов, подвалов, чердаков и других мест. Так постепенно навели порядок в городе.
На центральной площади города на коленях мы приняли гвардейскую клятву. 30 апреля 1945 г. нам присвоили воинское звание «младший лейтенант» и направили в город Нижний Тагил Свердловской области. Здесь на базе вагоноремонтного завода выпускали танки Т-34. Туда выехала группа наших выпускников офицеров по штату на танковый батальон. Доехали до Рузаевки. Там в столовой кормили горячей пищей личный состав воинских частей проезжающих эшелонами. Мы пошли в столовую, а сопровождающий нас подполковник (преподаватель по топографии) с орденом Ленина на груди мне говорит: «Рузавин, не мешало бы тебе дома пообедать». По-видимому, он знал, что закончилась война. Я это понял как разрешение съездить домой. Поезд в направлении станции Воеводское в ближайшее время не было. Направился пешком вдоль железной дороги. Прошел разъезд Галицино. Чувствую нужно идти побыстрее, снимаю сапоги, иду босиком. Земля мерзлая, на лужайках лед, кое-где снег. На подъеме меня догнал товарный поезд, я сел и с километр проехал. В селе меня спросили: «Сынок, что война окончилась?» Была радостная встреча с матерью. Отец еще не вернулся с фронта, а старший брат погиб на фронте. Как быстро собралась вся родня на встречу. Пробыл дома всего сутки.
Прибыл в Нижний Тагил. Многие товарищи разъехались по домам. Мне как первому прибывшему дали взыскание – удержание с денежного содержания 50 % за пять суток. Тогда были такие взыскания. Офицеры прибывшие потом обошлись без взыскания. Прибыв во второй запасной танковый полк, мы приняли экипажи на нашу танковую роту в полном составе из фронтовиков. А на вторую роту только офицеров – командиров танков и взводов (выпускников нашего училища). На заводе получили танки Т-34.
Получили назначение на Дальний Восток. С прибытием к месту назначения разгрузились на станции Себучар Приморского края. В этом районе мы вошли в состав 125-й танковой бригады. Командиром бригады был майор Кузьмин. На вооружении бригады были легкие танки БТ. Наш второй батальон укомплектовали танками Т-34. Командиром батальона был назначен дальневосточник М. Захцер.
Учитывая важную роль бронетанковых войск в предстоящей компании, Ставка ВГК в марте 1945 года приступила к обновлению материальной части танковых соединений Дальнего Востока, на вооружении которых в течение всей войны находились лишь устаревшие легкие танки. Во всех танковых бригадах первые батальоны комплектовали танками Т-34. На такое же вооружение были переведены первые танковые полки 61-й и 111-й танковых дивизий (История второй мировой войны 1939-1945 гг. Т. ХI ст. 187-188).
До объявления войны с Японией, наша бригада в условиях строгой секретности, под видом тактических учений к ночи с 8 на 9 августа 1945 г. сосредоточилась у государственной границы.
Во время марша у меня было две неприятности.
Первая: во время марша механик-водитель Симонов не заметил, что впереди танк остановился и ударился об него. В результате погнулся кривошип, но благодаря оперативности ремонтников все быстро починили. Симонов сослался на плохое зрение. Он сам фронтовик, вместе принимали танк на заводе, вместе ехали на Дальний Восток и вдруг так случилось. Разговоров о слабости зрения никогда не было, в трусости я бы его не обвинил.
Вторая: дали нового механика-водителя Гридневского. Дальневосточник, раньше водил танк БТ. При подходе к мосту через речку (при совершении марша), не рассчитал свои действия. Рычаги управления на танке БТ требуют прикладывать более слабые усилия при поворотах, а Т-34 немного больше. Получилось так, что лобовой частью танк сбил перила и остановился на мосту. Правая гусеница висит в воздухе, а левая поломала весь настил и тоже оказалась в воздухе. Танк покачивает. Внизу до воды метров пять. Десант за считанные секунды покинул танк. Мой танк во взводе шел первым, второй танк – Беседина, третий – командира взвода Воронина. Положение критическое, опора моста может не выдержать и при буксировке может потянуть за собой танки. Предлагаю на длинных тросах вытаскивать танк, чтобы не потянуло в реку другие танки. В считанные секунды мы вытянули танк.
Утром 9 августа наша рота на указанном рубеже развернулась в боевой порядок и атаковала противника. Сопротивление противника было слабым, так как в эту ночь под ливневым дождем, в кромешной тьме, без артиллеристской подготовки наши передовые отряды перешли государственную границу и к рассвету продвинулись в глубь вражеской обороны на 3-4 км. После выполнения задачи, наша танковая рота под командованием боевого и решительного командира роты капитана Жингаровского получила новую задачу – вместе с танковым десантом преследовать отходящего противника и не допустить закрепление его на заранее подготовленных рубежах. При выполнении задачи приходилось преодолевать водные преграды в брод. Разные были случаи. Преодолевали брод по 10 танков, цепляя между собой тросы; использовали железнодорожные мосты, хотя был большой риск, т.к. противник при отступлении спиливал сваи мостов в воде.
Наша 125-я танковая бригада в составе 1-го Дальневосточного фронта участвовала в боях по разгрому Японской Квантунской армии и наступала в направлении Баоцин-Боли в дальнейшем на Муданзян-Гирин.
Население освобожденных районов встречало нас радостно. Однако некоторые смотрели на нас с опаской, т.к. им постоянно внушали, что русские с рогами и танки у них фанерные. А когда подходили к танкам, трогали их руками, и тем более, всматриваясь в наши лица, кричали: «Шанго! Шанго!» (Хорошо! Хорошо!).
В моей памяти сохранился случай. Танк, где командиром был Павленко, застрял у берега при выходе из реки. Помогли китайцы: они принесли мешки с песком и, со всех сторон оградив танк, вычерпали воду. Павленко посадил их на танк и прокатил. Для них это было великой радостью.
Говоря о войне с немецко-фашистскими захватчиками, а также с японскими милитаристами, я должен сказать: «Я горжусь тем, что хотя очень малая доля, но мной вложена в дело победы. Героических подвигов я не совершал, воевал как все, назад не оглядывался».
В моем личном деле хранится боевая характеристика, написанная командиром нашей первой танковой роты капитаном Жингаровским, где есть слова – «в боях с японским захватчиками был смел».
Случай, который я никогда не забуду.
После разгрома Японской Квантунской армии и выполнения нами поставленной задачи были выведены с территории Китая.
Наша танковая рота расположилась недалеко от озера Ханко и населенного пункта, по моему, Турий Рог. Личный состав роты 3 сентября 1945 г. собрался в круг и стрельбой из сигнальных пистолетов (ракетницы) отмечали День Победы над милитаристской Японией. После этого в роте остался только наряд, и кто ремонтировал мотор. Я назначен дежурным. Остальные отправились отдыхать в населенный пункт. Слышу сзади танков выстрелы из револьвера. Подхожу и вижу – стреляет зампотех роты. Я подхожу к нему и говорю, что так можно убить человека. Он мне спокойно отвечает, что я вижу и никого не убью. Чувствую, что он выпивший и предложил ему выпить. Думаю, что он заснет. После того как он выпил, как бы озверел. Стал требовать его полевую сумку от меня. Я знать не знаю, что за сумка. Тогда взводит револьвер и ко мне с угрозой. Вот думаю, неужели после двух пережитых войн погибну от своего человека. Откуда пришла мне мысль в голову, я ему говорю: «Иван Иванович, твоя полевая сумка у меня в танке». Он меня сопровождает к танку. Я залез через люк механика-водителя и закрыл люк. Он сделал выстрел и говорит мне: «Выходи, я пошутил». Я вышел с танка, когда стали приходить с отдыха. Отобрали у него револьвер и связали. На следующий день мне говорят, что это проявление белой горячки. Пьяный человек с оружием - преступник!
После войны
После окончания войны бригада была выведена с территории Китая и реорганизована в 125-й танковый ордена Суворова 2-й степени полк. Дислоцировался он в населенном пункте Занадворовка Приморского края, в последующем в райцентре Барабаш.
Несмотря на окончание второй Мировой войны, мы постоянно занимались боевой подготовкой.
Тактические учения с боевой стрельбой в условиях лесисто-болотистой местности с форсированием водных преград были нормой.
В памяти остался незабываемый случай. Во время тактических занятий мы преодолели канаву заполненную водой и не заметили как черпанули стволом пушки жижу грязи. При выполнении задачи пушкой у нас выстрел не происходил. Задачу выполняли только пулеметом. Когда закончились учения, мы с большим трудом открыли клин затвора, а ствол пушки был заполнен грязью. Все облегченно вздохнули. Какое великое счастье, что не было выстрела, а то и нас здесь бы не было!
Командиром роты после Жингаровского стал Прокопович, а командиром батальона после Захцера – Матвиенко.
После окончания войны с японскими милитаристами я проходил службу на Дальнем Востоке в близи Китайской границы. Служил в должностях командира танка и командира танкового взвода. Проходил службу в населенных пунктах Занадворовка и райцентр Барабаш.
В июне 1948 г. получил назначение на северный остров Курильской гряды – Шумшу.
Для отправки военнослужащих на острова во Владивостоке была организованна перевалочная база, которая, к сожалению, первоначально не была подготовлена к приему такого большого количества людей, а особенно в вопросах обеспечения продовольствием. Была жара, отправляемые располагались в палатках вдоль первой и второй речки в близи Владивостока.
Было очень много офицеров – выпускников училищ. Вскоре все это наладилось. Я с товарищем, который получил назначение на бухту Провидения, жил в квартире, которую снимали во Владивостоке. Пароход ожидали долго. К сожалению, денег не хватало и я ездил в полк, занял у товарищей деньги, а потом им выслал. В конце июля 1948 г. на товаро-пассажирском пароходе «Каширстрой» отправились на остров Шумшу. Тогда много танкистов отправляли на Курильские острова. На пароходе в одних трюмах были люди, а в других – стройматериал. Стройматериал сопровождал майор Мостовой, который попросил меня помочь ему в учете и контроле стройматериала, особенно при выгрузки на острова. Мы ничем не занимались и я решил ему помочь, тем более он был в возрасте. На прощание он сказал мне очень много добрых слов. Да я и сам был доволен, что помог ему.
Мы заходили на все острова Курильской гряды начиная с южного Шикотана, где располагался китобойный комбинат.
При подходе к острову Матуо (там был вулкан) нас застал шторм, от которого пароход маневрировал и укрывался берегами рядом стоящего птичьего остров. У нас кончились продукты. После небольшого затишья в море, по согласованию с капитаном парохода, мы вчетвером с товарищами решили спуститься на катер по веревочной лестнице и идти на пирс острова Матуо за продуктами питания. Справа от пирса были обгоревшие орудия, а слева – большой кашалот, выброшенный с моря. Мы почти с хода прыгнули на пирс при большой качке катера и направились в воинскую часть, где нас накормили и наполнили наши вещевые мешки продуктами. Мы их отблагодарили и отправились в путь. Да, было не легко, но остались довольны. Пришли на пароход и разделили поровну. У людей поднялось настроение.
Прибыли на остров Парамуширь, в город Северо-Курильск. Нас с пароходного крана, на сетке погрузили на быстроходный катер. За 15 минут пересекли второй Курильский пролив и разгрузились на пирсе поселка Козыревское (поселок назван в честь казачьего есаула И.Козыревского, который заходил на острова Шумшу и Парамуширь в 1711г.).
Итак, мы на острове Шумшу. Рядом с поселком в землянках располагался артиллерийский дивизион, который был расформирован, а на его базе формировался наш 184-й танкосамоходный полк. Я был назначен командиром танковой роты. Принял личный состав, 10 танков, упряжку собак (это прекрасный зимний транспорт для связи и решения хозяйственных задач).
Началась боевая и политическая подготовка. В декабре 1948 г. я был направлен в город Южно-Сахалинск на курсы усовершенствования офицерского состава. Во время следования на курсы я познакомился с танкистом Шемуратовым родом из Сызрани. Он мне предложил, не заезжая на курсы, ехать к родным с порта Корсаково. Точного адреса дяди Пети (брат отца) я не знал, а знал только номер воинской части. Дядя служил на Северном-Сахалине. Я взял билет до города Сокол. Прибыл в город вечером. Нашел гостиницу, положил свой чемодан на постель и начал поиски. В гостинице оказался начальник отдела кадров воинского соединения, где служил дядя Петя. К сожалению, он мне сказал, что у нас нет такой части с таким литером. Я огорчился. Это воинская часть воздушной армии, а дядя служил техником-механиком на самолете командующего воздушной армией. В части было маленькое подразделение под литером, которое как раз я и искал.
Зная армейскую поговорку: «Солдат больше генерала знает», я решил попробовать найти кого-нибудь из рядового состав, авось повезет. Я спросил кастеляншу, идут ли вечером какие-нибудь мероприятия у солдат. Она ответила, что проводят танцы. Я – быстро туда. Навстречу попадается группа солдат, я их спросил про часть, те ответили отрицательно. Идет вторая группа, среди них был офицер, но и они ответили отрицательно. Но вдруг один солдат говорит: «Товарищ лейтенант, а у нас есть такая часть.» Он полностью рассказал мне, где можно найти часть которую я ищу.
Было темно, но я сориентировался и быстро нашел казарму. Там все спали кроме дежурного капитана и наряда. Я спросил капитана, где я могу найти Рузавина. Он мне в ответ: «Петю? Жаль, что дежурю, пошел бы с вами.» Я появился у дяди Пети ночью, как снег на голову, после десятилетней разлуки. Наша теплая встреча шла до утра.
В августе 1949 г. после окончания курсов прибыл в полк. За это время полк переехал ближе к первому Курильскому проливу и расположился в лощине на новом месте. Это место получило официальное название «Танкояма». Личный состав располагался в палатках, а вокруг шла стройка. Сильные ветра иногда заставляли одной смене держать палатки, чтобы не унесло их, а другой - отдыхать. Для личного состава срочной службы строили казарму, а для офицеров и их семей (было около десяти) и учебных классов – землянки. Постоянно моросящий мелкий дождик, сильные ветра и приближающаяся суровая зима требовали ускоренных темпов строительства. Но главная задача полка – быть готовыми к уничтожению плавсредств с десантом противника на первом Курильском проливе и не допустить захвата плацдарма на берегу.
В таких тяжелых условиях пришлось работать командиру полка полковнику Никиферову. Он никогда не повышал голоса, заботился о личном составе, ежедневно отправлял 4-5 человек на рыбную ловлю и на столах у солдат всегда была свежая рыба. Он привез коров и обеспечил молоком детей и больных. Под стать ему был замполит полка подполковник Скотников.
Питание было консервированное, но хорошее. На питание и одежду жалоб не было. Как и на фронте нам давали по 42 гр. Спирта ежедневно. Денежное довольствие двукратное. Я один оклад высылал родителям и они построили дом.
Служба шла год за два. Мы постоянно чувствовали заботу с Большой Земли и были всесторонне обеспеченны для выполнения поставленной задачи. Можно было много написать о нашей суровой жизни, но самое главное, там были прекрасные и крепкие духом люди, с которыми мне посчастливилось прослужить с августа 1948 г. по август 1951 г.
Итак, полк на зиму построил одну казарму, столовую в землянке и остальные необходимые строения. Было тесно, но зато в тепле. Так, например в комнате предназначенной для оружия, располагался штаб полка и офицеры штаба. В холодное время, возле их кроватей были молоденькие телята.
В землянках было по четыре небольших комнаты. В каждой комнате вплотную размещались по четыре кровати, по середине стол, в углу чугунная галанка с высокой трубой над землянкой. Зима всегда суровая. Часто бывали сильные ветра и обильный мокрый снегопад. Все строения под снегом. От землянок до казармы с первым снегом оборудовали аллею из веток кедрача, которого было достаточно. В дальнейшем ветки поднимали все выше и выше. По этой аллее, чтобы не заблудится, ходили на работу. На следующий год построили еще одну казарму и столовую. Жизнь постепенно улучшалась.
На работу все офицеры, живущие в одной землянки, ходили организованно. Как-то получилось с моим командиром взвода Борисом Микрюковым, что рано утром он ушел на работу самостоятельно. Погода изменилась и он заблудился. Его тело нашли на берегу Тихого океана.
Остров всего 20 на 13 км, а какая большая разница между нашим севером и югом острова. Мы завидовали личному составу тяжелого танкового полка и по климату и по благоустройству.
За свою службу на острове я получил именные часы от командующего Дальневосточным военным округом генерала Н.И. Крылова.
В августе 1951г. получил назначение в Белорусский военный округ. По пути следования в город Минск (штаб округа) я заехал домой. 20 сентября 1951 г. у меня состоялась свадьба. Моей женой стала Мария Ивановна Авдюшкина. Вот уже 58-й год мы живем вместе очень дружно и счастливо. Я и она очень довольны этим браком.
По прибытию в Минск получаю назначение в 293-й мотострелковый полк 28-й танковой дивизии командиром танковой роты. Полк дислоцировался в поселке Альбертин Гродненской области и располагался в деревянных бараках построенных нашими военнопленными при немцах.
Своей квартиры не было и нам приходилось долгие годы снимать частные квартиры. Жили без всяких удобств, было тяжело. В Альбертине мы похоронили нашего первенца – сына Анатолия.
В последующем полк переехал в город Слоним (это 5 км от Альбертина). Жизнь начинали так: съемная квартира, мебели нет, два чемодана, которые использовали как стол, на полу матрац из соломы – эта наша кровать.
Здесь в одном полку я прослужил с августа 1951 г. по май 1966 г. на должностях командира танковой роты, заместителя начальника штаба отдельного батальона (полк был реорганизован в отдельный батальон, потом снова развернут в полк), заместителем начальника штаба полка. Первым командиром полка был Миндлин, последним Спинев – наш бывший курсант ТПУ.
За эти годы много осталось памятного, но особенно, прекрасное отношение к нам – защитникам Родины. Во время возвращения полка с учений жители г. Слоним как на праздник собирались на окраину города и встречали нас. Наша колонна (без танков) въезжала в город с развернутым боевым Красным Знаменем полка на первом бронетранспортере. Не раз это знамя доверяли мне. Остались в памяти и строевые прогулки по улицам города. Как красиво, когда здоровые и жизнерадостные военные в четком строю шагают по улицам города в начищенных до блеска сапогах. Играет оркестр, солдаты поют строевые песни. Впереди командир дивизии, командиры полков впереди своих полков с развернутыми боевыми Красными Знаменами. На знаменах ярко сверкают боевые награды. Люди выходят из своих домов, предприятий полюбоваться своими защитниками.
Люди не забыли зверства немецких фашистов на ихней земле. Белоруссия во время войны была партизанским краем. У них на братских могилах посажено по три сосны – это говорит о том, что каждый четвертый житель Белоруссии погиб в Великую Отечественную войну. Местные жители вспоминают, что в близи Слонима есть два захоронения: на Петралевической горе, где похоронено примерно 10150 человек, и в районе населенного пункта Чепелево, где похоронили 10050 человек.
В 1954 г. мотострелковые батальоны нашей дивизии участвовали в испытании первой атомной бомбы в Тоцких лагерях.
На следующий год Министр Обороны проводил учения, куда привлекалась и наша дивизия. Танковая рота, которой я командовал, была укрыта в двух глубоких капонирах. С получением сигнала «Атака», рота в походной колоне прошла через эпицентр имитированного взрыва атомной бомбы. Взрывались бочки с горючим, горел лес и было не особенно приятно проходить через все это.
В последующем в ходе наступления развернул роту в боевой порядок но, к сожалению, сразу же все девять танков засели в болоте. А на карте болото было показано далеко под лесом. Хорошо, что быстро подошел танковый тягач. Танковым тягачам и моим танком вытащили быстро. Продолжаю выполнять задачу дальше. Уже ночь, а на рассвете атака. На рубеже атаки всегда находится руководство. Командир батальона обеспокоен, часто запрашивает меня по рации. Не сорвать атаку.
По указанному маршруту я не успею к атаке. Выбираю кратчайший, но рискованный маршрут. Через речку небольшой мост, а выдержит ли он? На малом ходу пропускаю танки. Опасность миновала. Мост выдержал. Иду опять на большой риск – идти через полевой аэродром. Главное не проехать по летной полосе. Опасность миновала и последствий не было. Атаку не сорвал.
Вспоминаю учения, проводимые командующим округаПеньковским. Я был посредником при танковом батальоне, который располагался под Минском. У меня был не малый опыт и я помогал командиру батальона. Нас на вертолете доставили на рубеж атаки, который располагался при выходе из леса не далеко от Беловежской пущи. В самой беловежской пущи командующий округом проводил разбор учения.
При развертывании нашего кадрированного полка Генеральным штабом командиром полка был Спинев. Я был начальником пункта развертывания личного состава. Зима была холодная. После развертывания совершили 150 км марш на открытых машинах. Периодически грелись в летучках. Получили оценку – удовлетворительно, в этом была большая заслуга командира полка Спинева. Я был на разбор в Минске. Разбор проводил заместитель начальника Генерального штаба Штеменко.
Командующим округа был Комаров.
В памяти остался пример проведения проверок частей штабом округа. При проверке особое внимание уделялось действиям суточного наряда по тревоге в ночное время. Проверкой руководил полковник со штаба округа. В штабе ставил задачу на проверку определенной воинской части. Когда выезжали непосредственно на проверку, он менял маршрут и мы ехали проверять совсем другую часть. Так узнавали реальное положение в частях.
Ох, как мне были близки солдатские души. Зимой холодно. В лесу располагались на ночлег. Чистили снег до земли, разводили костер. Все сгорало и земля сверху оттаивала. Разбросали угли, постелили лапник толстый слой и сверху накрыли танковым брезентом. Все ложились и накрывались танковым брезентом. Пока не заснешь, чего только не наслушаешься.
Не могу забыть такой случай. Провожу взводные учения с боевой стрельбой ночью. Со мной на бронетранспортере командиры полка и батальона. Дал сигнал «Атака». Командир взвода открыл огонь раньше рубежа открытия огня, а наш бронетранспортер принял за цель. Снаряд не попал. Мы все легли на днище бронетранспортера. Я по радио подалсигнал на прекращение огня.
Армейская поговорка гласит: «Плохой тот солдат, который не сидел на гауптвахте». Но было бы за что. Так я отсидел пять суток несправедливо.
На инспекторской проверке, проводимой штабом корпуса, я был назначен дежурным по стрельбищу. Было три направления для стрельбы: артиллерийское, танковое и мотострелковое. Только по готовности всех направлений я поднимаю красный флаг на вышке. Это дает разрешение на открытие огня. Но танковое направление не было готово. Командующий артиллерией корпуса, который проверял артиллеристов, приказывает мне: «Поднять красный флаг!» Это означает – всем можно стрелять. Я ему докладываю, что танковое направление не готово. Он повторяет свое приказание, а я ему в ответ: «Если ответственность за жертвы берете, то придите и поднимите.» Приезжает командир корпуса – генерал-лейтенант. Полковник – начальник артиллерии корпуса, докладывает ему о не выполнении его приказа дежурным. Командир корпуса объявляет мне пять суток гауптвахты. Просил я у него разрешения объяснить, но он не стал даже слушать. Командир полка не хотел сажать, но и не хотел иметь неприятности, если проверят. В личное дело это взыскание не записали. Вот так пришлось отсидеть пять суток, а жене таскать кушать.
В Обуз-Лесновском учебном центре встречали первого Секретаря ЦК Компартии Белоруссии Мазуроваи командующего округом Тимошенко.
Сильные впечатления оставили ежегодные выезды в Обуз-Лесновский учебный центр (под городом Барановичи). Там днем и ночью шла боевая подготовка.
Семьи жили в самодельных плетенных домиках. Свой дом я со своей женой строил сам.
В 1962 г. экстерном сдал экзамен по программе мирного времени за танковое училище при Ульяновском Гвардейском танковом училище.
8 мая получил телеграмму о похоронах отца. Я отправился на свою малую родину на похороны отца. По возвращению в часть получаю назначение для прохождения службы в ГСВГ.
25 мая 1966 г. прибыл в г. Франкфурт на реке Одер, где получил назначение в войсковую часть полевая почта 47545 заместителем начальника штаба. Часть располагалась в г. Бернау под Берлином.
В первые же дни пребывания в части я получил приказ на проведения учения с боевой стрельбой с мотострелковой ротой. Такое учение проводил впервые, да еще на незнакомой территории. Было тяжело, но я справился. Пошла полоса учений – батальонные, полковые и дивизионные. На дивизионных учениях у меня произошла неприятность. Штаб расположился в лесу на поляне. В штабе я и охрана. Все отправились на рекогносцировку. Прибывает начальник штаба приданного нам артдивизиона на согласование вопросов взаимодействия. Все вопросы мы согласовали по оперативной карте и он уехал. Карта осталась на столе. Я отошел от стола, а в это время приезжает командир полка с командиром третьего батальона. Командир полка срочно ставит задачу командиру батальона. командир батальона уехал. Начали прибывать офицеры штаба с рекогносцировки. Я посмотрел на стол, а карты нет. Доложил начальнику штаба, а он командиру полка. На учениях я, обычно, 2-3 суток не сплю, а это только начало учений, поэтому я помнил все хорошо. Я докладываю, что карта может быть только у командира третьего батальона, потому что в спешке он мог свою карту положить на оперативную карту, свернуть вместе и уехать. Мои предположения подтвердились. Поехали к командиру батальона, действительно карта оказалась у него. Все облегченно вздохнули. Учения продолжались по плану.
В процессе работы, согласно плану, изучали местность в определенном радиусе. Здесь мы видели памятник нашим воинам в Титгарте – в Английской оккупационной зоне, и памятник в Берлине в Трептов парке, где похоронено около 5000 воинов, погибших в Берлине. Где бы не пришлось быть, всегда бросалось в глаза исполнительность и законопослушность местного населения. Они очень экономны, берегут природу, животный мир и ценят время. В гаштетах (закусочная), в основном, работают супруги. Обслуживают быстро, культурно, стараются работать без жалоб. Вечером в городе очень тихо, порядок не нарушает.
Один раз пришлось быть на празднике у шефов в батальоне охраны председателя социалистической партии Германии. На столе, кроме пива, ни капли спиртного. Торжественное собрание провели за 15 минут. Для нас это было необычно, а для немцев – норма.
Я проходил службу в 82-ом гвардейском Каменец-Подольском Краснознаменном орденов Суворова, Кутузова и Богдана Хмельницкого мотострелковом полку на должности заместителя начальника штаба полка в городе Бернау (под Берлином). Самым памятным событием в моей службе остался день 13 мая 1968 г., когда в 12:00 была объявлена тревога и мне пришлось поднимать полк.
При проведении мероприятий мимоходом заехал домой, попрощался с детьми и попросил соседку по кухне, чтобы в случае чего она наших детей забрала на Украину (сама она была с Украины), а оттуда в Мордовию. Жена в это время была на работе. Этот момент и сегодня вспоминаю со слезами на глазах.
Вскоре на вертолете прилетели командование дивизии и полка. Они вернулись со сборов, проводимые главкомом ГСВГ. Я доложил командиру полка о проводимых мероприятиях. К этому времени полк вышел из городка.
После тщательной проверки в районе сбора и устранения выявленных недостатков, полк совершил марш в район города Циттау и расположился в лесу в просеках на горе Зоненхабель, не далеко от Чехословацкой границы. Нам было известно, что ведутся переговоры на уровне правительства и войска Варшавского договора при необходимости будут введены на территорию Чехословакии для защиты социалистических завоеваний. В это время мы занимались командно-штабными учениями. После длительных переговоров из информации нам стало известно, что президента Дубчика сменил глава правительства Людвиг Слобода, который в период Великой Отечественной войны на нашей территории сформировал чехословацкий батальон и вместе с нашими войсками воевал против немецко-фашистских захватчиков.
Войска Варшавского договора получили приказ о вступлении на территорию Чехословакии с задачей – не допустить беспорядки и применение оружия в стране. Для этой цели, в первую очередь, одновременно перекрыли западную границу и блокировали места, влияющие на создание беспорядков – это аэродромы, воинские части, тюрьмы и т.д. Организовали патрулирование на улицах городов.
Наш полк 21.08.86 г. ночью перешел Чехословацкую границу и к утру прибыл в Прагу. Без единого выстрела блокировали положенные объекты и организовали патрулирование по указанным улицам города.
Штаб полка располагался на стадионе «Славия».
Руководство считало, что положение в Праге не вызывает беспокойства. 25.08.68 г. полк выведен из Праги и сосредоточен в лесу «Кондратицский» (зона отдыха пражан). Полк со своей задачей справился успешно. После проведения праздников 7 и 8 ноября полк совершил марш в район постоянной дислокации и 11.11.68 г. прибыл в г. Бернау, где была не плохо организованна и охрана городка, которая также выполнила свою задачу с честью. Несомненно, неописуемая радость была в каждой семье.
К сожалению, полк потерял двух человек. Один погиб на марше (опрокинулся танк), а второй умывался в Праге и в это время выстрелом из оружия убили его.
Во время Чехословацких событий у аппозиции хорошо работала пресса. Они распространяли листовки, вызывающие ненависть у населения к войскам. В листовках распространялись ложные слухи. Пресса сообщила, что военнослужащие голодают. К нам ночью приходил чех, который партизанил у нас в период войны, он принес сало. У нас же в части, напротив, колбаса и свежие овощи всегда были на столах в обилии. Когда ребята накормили и положили продукты чеху с собой, он очень удивился. Еще приходила сестра одного из военнослужащих. Она была замужем за чеха. Тоже приносила продукты и была удивлена, что у нас самих такое изобилие.
Штаб полка с центрального стадиона переехал в лес «Кондратицский» - это была зона отдыха горожан. Когда штаб покинул лес, появились листовки: «В лес не входить! Русские заразили лес!» Таких примеров дезинформации можно привести очень много.
Во время нахождения в Чехословакии, наряду с выполнением первостепенных задач, шла подготовка к зимнему периоду обучения. Мне было поручено подготовить план боевой и политической подготовки мотострелкового полка на зимний период обучения для проведения сборов с командирами дивизий и полков командующим группой войск ГСВГ. Для выполнения этой задачи мне приходилось из Праги приезжать в Бернау. Это доверие я оправдал.
На мой взгляд, план действия войск на территории Чехословакии был хорошо спланирован и осуществлен войсками.
После вывода войск варшавского договора с территории Чехословакии была организованна Южная группа войск.
Начальниками штабов были Никишкин, Иваницкий, Коган и Назаренко. От Никишина полк принял Литвин.
Когда я решил уволиться из армии по состоянию здоровья, командир полка Литвин просил меня остаться,хотя бы дослужить срок в ГСВГ (оставалось пол года). Я с ним сработался не плохо, но тем не менее ответил: «Плохо работать не умею, а хорошо – здоровье не позволяет».
Медицинской комиссией был признан негодным к службе в мирное время и ограниченно годным в военное.
С 25 мая 1966г. по 4 января 1971 г. моя служба проходила в 82-м гвардейском Каменец-Подольском Краснознаменном орденов Суворова, Кутузова и Богдана Хмельницкого мотострелковом полку на должности заместителя начальника штаба полка в г. Бернау. Полк остался в моей памяти как сплоченный боевой коллектив, способный выполнить любые задачи по защите Родины. Я гордился этим полком, где не мало было вложено труда и проведенных бессонных ночей. Командование полка организовало достойные проводы, где было сказано не мало добрых слов.
5 января 1971 г. я с семьей выезжаю из Берлина в Саранск.
Итак, с 9 января 1943 г. по 21января 1971 г я находился в рядах Вооруженных Сил СССР.
За 28 лет армейской службы не мало было незабываемых случаев, да и сегодня мне снятся танки.
В конце сентября 2009 года по телевидению показывали Российско-Белорусские армейские учения, проводимые на Обузновском полигоне под городом Барановичи.
За ходом этих учений наблюдали наш президент Д. Медведев и белорусский – А. Лукашенко. Мне было очень приятно смотреть и вспомнить прошлое.
Полигон мне очень знаком. Многие годы на этом Обуз-Лесновском учебном центре (так называлось при нас) каждое лето мы занимались тактическими учениями, стрельбой и вождением. Военнослужащие срочной службы жили в палатках, а мы с семьями в плетенных домиках. Такой домик и мы построили с женой.
По прибытию в г. Саранск, после двухмесячного перерыва, приступил работать завснабжением на республиканских курсах гражданской обороны. Коллектив там был хороший, но работа оказалась не по душе. Меня перевели в Республиканский штаб ГО в отдел боевой подготовки, а в последующем в оперативный отдел. Работа нравилась и было приятно работать в дружном коллективе. К сожалению, заболел стенокардией, по командировкам ездить не мог. Решил уволиться. За свой труд в штабе ГО получил не одну благодарность и денежную премию, был награжден именными часами и знаком «Отличник гражданской обороны СССР». Работал в штабе ГО с 15.03.1971 г. по 12.02.1976 г.
17.02.1976 г. приступил к выполнению обязанностей начальника штаба ГО кондитерской фабрики №2. начал работу на фабрике с чистого листа. Большую помощь в работе мне оказывал директор фабрики Проявкин А.И. В короткий срок я отработал всю документацию, оборудовал учебно-методический класс и складское помещение. Приобрели индивидуальные средства защиты и имущество для формирования. Начались плановые учения и занятия. Руководящий состав и рабочии стали серьезно относиться к решению вопросов по гражданской обороне и к занятиям. Предприятие стало образцово-показательным для некатегорированных объектов. Директор фабрики А.И. Проявкин был награжден знаком «Отличник гражданской обороны СССР».
Серьезное отношение к решению вопросов по ГО было и у генеральных директоров И.А. Дуцева и В.Ф. Попова. Таким образом, наше предприятие в течение 15 лет было в числе лучших предприятий в районе, а иногда в республике по ГО. Штаба ГО города тогда не было.
13.01.1987 г. – начало создания ветеранской организации. На организационном собрании я был избран председателем Совета ветеранов. И по сегодняшний день ветераны доверяют мне и избирают своим председателем.
29.01.1992 г. я уволился с работы, но продолжал возглавлять Совет ветеранов на общественных началах.
На предприятии ежегодно чествуют всех ветеранов два раза – это 23 февраля и 8 марта (вместе) и День пожилых людей совмещают с Днем работников сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности. На День Победы приглашаются участники Великой Отечественной войны и труженики тыла. Эти чествования для ветеранов – большой праздник. Они вспоминают о пройденном, общаются, гордятся своим предприятием. Ветераны чтят память ушедших из жизни, слушают доклад председателя Совета, по желанию выступают, слушают концерт и получают хороший подарок кондитерских изделий. Остро нуждающимся и на похороны оказывается материальная помощь. Посещаем ветеранов на дому и поздравляем с днем рождения. Наша ветеранская организация все время значится в числе лучших среди первичных организаций района, города, республики.
В 2001 г. на проводимом Городским Советом ветеранов смотре-конкурсе мы заняли призовое место, а в 2008 г. на Республиканском – первое место.
Своими успехами наша ветеранская организация обязана в первую очередь генеральным директорам В.Ф. Попову, особенно И.А. Дуцеву, А.В. Гришину и А.С. Муравьеву, а также председателю профсоюзного комитета Н.Д. Якушкину. Это они своим уважительным и доброжелательным отношением к ветеранам, а также материальной помощью поднимают настроение ветеранов.
Очень отрадно, что на День Победы 2007 г. на чествование участников войны и тружеников тыла присутствовал депутат Государственной Думы В.И. Гришин. Он поздравил ветеранов с великой Победой и вручил подарки – пакет с продовольственным набором. Нашу ветеранскую организацию не забывают и руководители вышестоящих ветеранских организаций. Они посещают и наши ветеранские собрания и проверяют нашу работу. Труд членов Совета ветеранов наши генеральные директора ценят и поощряют.
На 70-летний юбилей предприятия в РДК были приглашены и ветераны, им были вручены живые цветы. В президиум собрания первыми поднимались на сцену председатель Совета ветеранов и два члена Совета ветеранов.
В своем приветствии Глава Республики Н.И. Меркушкин сказал: «Залог успеха предприятия в том, что вы чтите традиции и заботитесь о ветеранах».
Генеральный директор А.С. Муравьев вручил членам Совета Почетные грамоты и денежные премии. Впервые на предприятии введен вид поощрения – «Почетный ветеран ОАО «Ламзурь». Здесь коллектив предприятия подтвердил свое уважение к ветеранам. Они стоя приветствовали вручение этой награды председателю Совета ветеранов.
Я, как председатель Совета ветеранов, искренне благодарен генеральным директорам и коллективу предприятия за уважение нас – ветеранов. Я благодарен вышестоящим советам ветеранов, которые замечают труд Совета ветеранов предприятия. Считаю большой честью, что по предложению Республиканского Совета ветеранов в 2002 г. был приглашен на встречу с президентом России В.В. Путиным при возложении венка к памятнику погибшим воинам в период Великой Отечественной войны 1941 – 1945 гг.
Кроме ветеранских забот я не мало внимания уделяю военно-патриотическому воспитанию молодежи. На приглашения директоров школ, училищ, гимназий на День Великой Победы я всегда откликаюсь.
Цель моей жизни – работать добросовестно и, по мере возможности, помогать людям словом и делом. Приведу только два примера.
В моей памяти остался холодный январь 1947 г. Я с отпускным билетом и воинским требованием на приобретение билета в кармане. Сижу в зале ожидания узловой железнодорожной станции Ружино Приморского края в ожидании открытия билетной кассы. Ко мне подходят два солдата с большой просьбой помочь им добраться до дома. Их обокрали. Один фронтовик демобилизованный едет до Уфы, а второй – отпускник – до Миликесса. Я им обещаю обеспечение питанием. Мой паек делить на троих они согласились и больше от меня не отходили. Свершилось чудо, о чем я и сегодня думаю, как это получилось. Беру билет по воинскому требованию, где ясно написано, что требование на одного человека, а мне билет дают на три человека. Эта ошибка немалые деньги. Я говорю ребятам, что вот так получилось. Они обрадовались, но я их огорчил и сказал: «Я в жизни не врал и пойду скажу кассирше, что она ошиблась». Я не забуду, как они меня отговаривали. Тогда я подумал, что если они захотят эту ошибку устранить, то по воинскому требованию меня быстро найдут и удержат деньги в части. А в части по не многу рассчитаюсь. Итак, мы доехали за девять суток до Челябинска с пересадкой в Иркутске. В Челябинске на уходящий московский поезд осталось только одно место. ребятам я говорю, что у меня сутки отпуска пропадает, а вы уже почти дома. Они кроме добрых слов готовы расцеловать. Отпускнику посоветовали договориться с машинистом по качегарить. Он устроился. Я видел его в кабине машиниста. Фронтовику отдал свой не богатый отпускной чемодан и сказал, что будешь как провожающий. К сожалению, в толпе он затерялся при входе на перрон. На перрон его не пустили. Поехал я без отпускного чемодана. Сильно не горевал, но пройдя некоторое время появился мой фронтовик с моим отпускным чемоданом. Вот так было. Вот такие мы были люди! Такими и остались!
Скончалась пенсионерка, которая немного работала на нашем предприятии «Ламзурь», но больная и одинокая. Я – председатель совета ветеранов. Мне говорят, что одиноких хоронят как бомжей. Я восстановил в памяти, как своими руками хоронил фронтового товарища в им же отрытом окопе. Убит осколком мины. Состояние здоровья моего не из хороших, но решился похоронить ее по русским обычаям. Генерального директора не было. Звоню директору фабрики № 1, который сразу ответил, что машина и люди будут. Деньги не искал, я только получил пенсию. Накопления ее не нашли. Согласовываю вопросы с больной женой. И в путь. Приглашаю двух пожилых членов совета, а они у нас все добросовестные. Мне было очень тяжело, но горжусь тем, что похоронили ее очень хорошо. С поминанием в церкви и дома. Все расходы генеральный директор восстановил, а остатки разделили между участниками похорон. Нашлась племянница, которой я отдал все документы и сберегательную книжку. К сожалению, ее много раз спрашивал о родственниках. Она отвечала, что есть племянница, но адреса никогда не давала.
Великое счастье, что меня не забыли на моей малой родине. Так глава администрации Кочкуровского района Поздняков А.И. приглашал на 60-и летие Победы, на торжества, посвященные 80-и летию образования района, на праздник родного села Семилей. Это меня радует.
На предприятии всегда делал доклады на День Победы и 23 февраля. Пишу листовки на патриотические темы под названием «Прочти и передай товарищу». Они распространяются по цехам.
Много написано книг, очерков и статей о доблести и самоотверженности, проявленных в годы Великой Отечественной войны. Но, к сожалению, многие героические события тех лет остались незамеченными порой из-за скромности участников этих великих сражений. Одной из таких малоизвестных страниц в истории являются боевые подвиги 600 курсантов Тамбовского пулеметного училища, призванных из Мордовии 11 января 1943 г. многие из них приняли свой первый бой на Курской дуге. До Берлина дошли Т. Котт (уроженец Лямбирьского района) и С. Шигаев (проживает в Саранске). С фронта вернулся только каждый десятый, да и то покалеченным. Все это подтолкнуло меня собрать материалы и издать воспоминания участников Великой Отечественной войны, курсантов ТПУ – уроженцев Мордовии. Я никогда не писал даже статьи в газеты, но за эту работу взялся со всей душой, хотя знал, что будет тяжело. Писал искренне, вспоминая пройденное, капали слезы. Сборник воспоминаний участников ВОВ – бывших курсантов ТПУ под названием «Пока я жив…» вышел в свет к 60-и летию Великой Победы. Финансовую помощь в издании этого сборника оказали генеральные директора предприятий «Ламзурь» А.В. Гришин и «Ламзурь С» А.Н. Меркушкин. Это они увековечили память моим боевым товарищам.
К 65-ю Великой Победы мною был подготовлен материал о Великой Отечественной войне, книга вышла в свет благодаря материальной помощи генерального директора ОАО «Ламзурь» А.С. Муравьева и генерального директора ОАО «Ламзурь С» А.Н. Меркушкина. Книга вышла под названием «Поколение, победившее смерть».
За активное участие в патриотическом воспитании молодого поколения был награжден Почетной Грамотой Республики Мордовия.
За 84 года жизни не мало пришлось пережить. Но жизнь не сломила меня. На первом плане у меня всегда была работа, которую я начал с 12 лет и прекрасные друзья, с которыми всегда легче переносить трудности.
Примером в жизни для меня были мои родители. Отец – Иван Андреевич, посвятил срочную службу в Красной Армии борьбе с басмачами в Средней Азии. В ВОВ воевал в составе 326-й Рославольской Краснознаменной стрелковой дивизии вместе с братом Григорием. Участвовали в обороне Москвы.
Мать – Вера Николаевна, прекрасная женщина, про которую можно сказать словами восточной поговорки: «Если даже на собственной ладони приготовишь яичницу для матери, то все равно будешь в долгу перед ней».
Я горжусь, что жизнь прошла не зря. Тяжелые военные годы, служба в после военные годы в первом эшелоне войск прикрытия государственной границы – все это меня убедило в том, что легче переносят все невзгоды люди, физически и морально закаленные, хорошо обученные и подготовленные, любящие свою Родину.
.
С таким минометом я воевал против
немецко-фашистских захватчиков.
Во время ведения боя я опускал мины в ствол.
А во время маршей и смене огневых
позиций носил опорную плиту весом до 20 кг.
На таком танке я воевал против японской Квантунской армии.
Был командиром танка Т-34.
Л.И. Рузавин