Моя бабушка Сарапова Мария Ивановна жила и работала в блокадном Ленинграде с начала блокады в 1941 году до весны 1942 года, всю страшную блокадную зиму. Ей было всего 27 лет. Работала на заводе, ходила пешком через пол-города на работу, так как городской транспорт не работал, была суровая морозная зима.  И ещё она заботилась о  муже-инвалиде, моём дедушке. Бабушка почти ничего не рассказывала о том страшном времени, о голоде, холоде, смерти вокруг. Единственное, что она рассказывала - это об эвакуации по Ладоге по Дороге Жизни. Весной 1942 года бабушка была эвакуирована вместе с мужем-инвалидом на Большую Землю. Весной лёд Ладожского озера был ещё достаточно крепок для грузовиков-"полуторок", но Дорогу Жизни постоянно бомбили и обстреливали фашистские самолёты, во льду было много промоин. Бабушка рассказывала, что ехать было очень страшно. Впереди идущая машина с людьми внезапно ушла под лёд, никто не выплыл, все погибли. Машина с моими родными успела остановиться. Они добрались до Большой Земли и уехали в эвакуацию в Горьковскую (ныне Нижегородскую) область. 

Про время жизни и работы в эвакуации  бабушка рассказывала такой случай. Шла она по улице, несла домой заработанный мешок с мукой (тогда платили не деньгами, а продуктами), и её остановил милиционер и попросил предъявить документы. Бабушка предъявила паспорт. Милиционер сказал: «Гражданка, это не Ваш паспорт!». Конечно, в паспорте на фотографии была молодая цветущая женщина, а перед милиционером стояла рано постаревшая измождённая худая женщина… А бабушке тогда было всего 29 лет. В ответ милиционеру бабушка сказала: «Вы посмотрите в паспорте, откуда я приехала». Милиционер прочитал, что из Ленинграда, молча отдал документ, козырнул и пошёл дальше. Вот такая семейная история. Это для меня о тех неисчислимых бедах, которые принёс фашизм на нашу землю. Бабушка всю жизнь, сколько я помню, учила нас бережно относиться к хлебу, да и вообще к продуктам. Из чёрствого хлеба делали сухарики и никогда не выбрасывали хлеб. Я и сейчас отношусь к хлебу так же бережно. Наверное, это уже на уровне генетической памяти потомков ленинградцев-блокадников. А ещё моя бабушка была глубоко верующим православным человеком и находила в себе силы ходить в церковь даже в осаждённом городе. Несмотря на голод, холод, постоянные бомбёжки и обстрелы, некоторые храмы в городе продолжали работать и поддерживать духовно людей. Она рассказывала, что видела в церкви генералов, которые молились о победе.