Привыкли считать, что Иван Федорович пропал без вести. Но ни извещения об этом, ни похоронки жена его Надежда Васильевна не получала. Она очень долго писала во все инстанции, ответ был: «В списках погибших или пропавших без вести не значится».

Сведения о судьбе Ивана Фёдоровича собирали по крупицам. Кое-что случайно узнал его брат Тимофей Фёдорович. Он тоже воевал, раненым попал в окружение, сумел вырваться. И после одной «переклички» в строю к нему подошёл солдатик, который так же пробирался к своим. Сказал, что воевал вместе с Иваном Фёдоровичем Сарычевым. Описал внешность – дедушка был рыжий, и всё остальное сходилось. Рассказал, что они попали в котёл под Киевом, Иван Фёдорович был ранен (по другой версии заболел тифом), оказался в госпитале в районе г. Белая Церковь. Территорию заняли немцы. Этот человек бежал, а Иван Фёдорович по причине ранения не мог. Что с ним сталось? Умер ли там же, в госпитале? Или поправился и оказался в плену? Пропал, сгинул, как многие и многие безвестные солдаты этой страшной войны… Один глушицкий рассказывал уже после войны, что, выбираясь из окружения, повстречался с Иваном Фёдоровичем. Потом они разошлись в разные стороны… Вероятнее, речь идет о сражении на Харьковском направлении в мае 1942 года. Наши войска потерпели поражение. Отступали, оставляя убитых и раненых… Возможно, Иван Федорович, будучи раненым, оказался в Белой Церкви в одном из госпиталей для военнопленных. Последние сообщения о нём приходятся на июль-август 1942 года.

Бабушка долгие годы надеялась, что Иван Федорович когда-нибудь вернётся…

А ведь могла быть у него и еще одна встреча с семьёй. Уже после войны узнали, что в начале 1942 года Иван Фёдорович некоторое время находился в резерве, под Куйбышевом. А перед отправкой на фронт ему дали отпуск на несколько дней. Но были такие снежные заносы, и ни машины, ни подводы, чтобы преодолеть сотню километров заснеженной степи… Весной, в марте 1942 года, его отправили на фронт.

Мама вспоминает, что когда узнали об окончании войны, все праздновали. Она же весь день проплакала, сидя на подоконнике. Одна в пустом доме.