Дедушка Сазанович Михаил Григорьевич всегда был немногословен. На праздниках, когда приходила весна, и мы отмечали День Победы, его взгляд становился особенно глубоким, а лицо – строгим и молчаливым. Молчанье его было тяжелым, будто каждое слово требовало от него невероятных усилий.

Он был рядовым, простым солдатом, но его путь был долгим и тяжёлым. Михаил Григорьевич прошел через такую войну, и дошел до Берлина. Он не любил рассказывать о том времени, но иногда, когда ему ставили медали на грудь — медаль "За отвагу", орден Красной Звезды — его взгляд начинал мутнеть, и в его глазах можно было заметить тень боли. Это не была гордость, это была память, тяжёлая и болезненная.

Берлин — он никогда не говорил об этом много. Но я знала: этот момент стал для него как последняя и решающая битва, в которой пала не только фашистская Германия, но и сама его душа. Он всегда вспоминал о братьях по оружию, погибших на его глазах, о тех днях, когда его собственная жизнь висела на волоске. В памяти дедушки остались не только военные подвиги, но и человеческие потери — лица тех, кто не вернулся домой. Иногда он говорил: "Берлин был для нас не только городом победы, но и местом, где мы оставили свою молодость, свои мечты, свои жизни".

Дедушка никогда не искал славы. Он всегда говорил: "Война — не для того, чтобы хвалиться. Мы просто делали своё дело". Его сдержанность и молчание были проявлением его внутренней силы. За каждое его слово, за каждый взгляд скрывался тот опыт, который невозможно передать словами. И несмотря на его молчание, мы знали, что за спиной у него — целая армия воспоминаний, которую он бережно носил в сердце.

Я горда своим дедом. Он прошел через страшную войну, выдержал её ужас и победил. Он был той силой, которая не давала сломаться целому поколению. Он был и остаётся нашей гордостью. И когда мы говорим "Спасибо, дед", мы не просто выражаем благодарность за Победу. Мы говорим спасибо за его отвагу, за его молчаливую силу, за то, что он был и будет с нами в нашем сердце.

Спасибо, дедушка, за Победу!