Вот уже 3 года, как я с семьёй хожу на день Победы  в рядах «Бессмертного полка» с  транспарантом, на котором фотография маминого первого мужа (на фото слева), где он стоит с армейским  товарищем. Не могу сказать, кто с ним рядом, быть может, земляк из Вологодчины. Фотоснимок  скорее  всего сделан в марте-апреле  1941 года, поскольку он призывался в армию незадолго до войны. Эта фотография была в семье моего старшего брата. Так  как мама  рано  ушла из жизни, я не помнил истории первой её семьи, не знал ни имени, ни отчества её первого мужа. Но из её воспоминаний  врезалось в память одно – он погиб в первые годы Великой Отечественной войны, защищая нашу Родину от немецко-фашистских захватчиков.  Когда я шел  в колонне «Бессмертного полка»,  неся в руке транспарант, надпись под фото была просто «Серяков». У маминого второго мужа,  моего отца, фамилия была другая, но фамилию «Серяков» я с братьями  Игорем и Виктором пронесли всю  свою жизнь как память о погибшем, а три сестры её носили до самого замужества. Узнать, кто он такой и где закончился  его жизненный путь, стало для меня целью последних лет. Через поиски в интернете на сайте «Мемориал» обнаружил большое количество Серяковых, павших на поле брани. Несколько человек с такой фамилией из Вологодской области меня заинтересовали. Особый интерес  вызывали  те, кто призывался с Мяксинского райвоенкомата. Но уверенности, что  мои поиски идут в верном направлении, не было. Главное,  нужно было узнать  имя и отчество  искомого мною человека.   Послал запрос в Череповецкий ЗАГС, и оттуда пришла копия свидетельства о заключении брака  между гражданкой Григорьевой Парасковией Дмитриевной  и гражданином  Серяковым Николаем Михайловичем 19 августа 1941 года. Значит, на фронт он должен был быть призван в агусте-сентябре?  Но, по некоторым  документам из Мяксинского РВК  Николая Михайловича призвали в армию за несколько месяцев до начала войны. Пришлось обращаться  в ЗАГС снова, откуда я получил копии свидетельств о рождении маминых первенцев  Серяковых  Игоря и Светы (умерших в 1942г. от дифтерии). Дата  их рождения стояла: 12 декабря 1941 года. По присланным документам я понял, что Николай Михайлович  был отпущен домой с фронта на побывку, чтобы   зарегистрировать брак и сыграть свадьбу,  так как мама была беременна.  После этого  искать сведения о нём стал  уже через Центральный архив Министерства обороны в г.Подольске.  В Журнале погибших  и умерших от ранений нашёл Серякова Николая Михайловича, старшего сержанта  (старшего писаря) 100  СП (стрелковый полк)  3 армии (Информация из  донесения о безвозвратных потерях ID 50170058 Серяков Николай Михайлович  место рождения Мяксинский р-н Вологодской обл., 1915 г.р.    Последнее место службы 24 армия 1011 стрелковый полк*) призванного Мяксинским РВК . Где сообщалось, что он получил осколочное ранение  на Сталинградском фронте 8 сентября 1942г.  и умер от ран 15.10.1942г. Похоронен  на  сельском кладбище в райцентре Солодча Сталинградской обл. В 2018 году  на 75-ю годовщину Сталинградской битвы я с супругой Татьяной  поехал на место гибели  защитников  Отечества. Предварительно взял с собой собранные  архивные документы, подтверждающие  место захоронения Серякова Николая Михайловича, на случай, если вдруг его  имени не окажется в списках погибших. На основании этих документов можно было подтвердить, что он действительно лежал в госпитале ВГ №3465 в Солодчах, от полученных  ран скончался и был захоронен там же.  Приехав в Волгоград,  мы заказали на утро такси. 13 октября в девять часов таксист уже ждал нас у подъезда. День обещал быть солнечным и безветренным. Расстояние  по карте от Волгограда до Солодчи составляет около 120 км. Подъезжая к Солодчам, я увидел, что село располагается в живописном месте на правом берегу реки Иловля (приток Дона).  В селе  местные жители подсказали нам, как проехать к памятнику.  Мы проследовали к школе, и  перед нами предстал мемориальный комплекс, в центре которого располагался боец, в одной руке держащий автомат, а в другой  знамя, которым он как бы укрывал  раненных и погибших  в порыве атаки. Автором архитектурного замысла и проекта был односельчанин солодчан –  Перфилов.  Мы прошли по периметру мемориальной площадки,  на которой находились плиты с  именами погибших,  но искомой фамилии не обнаружили. Я уже было опечалился, так как было воскресение и все административные здания закрыты, а обратиться не к кому со своими вопросами и архивом.  Как вдруг Татьяна позвала меня, и я увидел у самого памятника ещё одну плиту на  которой  были высечены имена 47 воинов погибших в Салинградской битве.  Большинство жертв пришлось на  февраль-март 1943 года.  На этот  период  приходились активные боевые действия по сдерживанию немецких танковых армад Гота, спешащих на помощь окруженной фашистской группировки  армии фельдмаршала Паулюса. Список был составлен в алфавитном порядке. Среди имен погибших и умерших от ран была фамилия дорогого нам человека. 

Трудно передать  чувства,  нахлынувшие на  нас в этот момент. На глазах появились слёзы. Наконец, после долгих поисков,  сбылись   мечты Серяковых  — найти, посетить и возложить цветы к месту гибели  дорогого для мамы человека,  её первой  любви. Сюда  мама стремилась  всей душой и сердцем,  плача по ночам. Ей не удалось возложить цветы на могилу суженого. Она умерла,  не прожив и 50 лет, оставив нас, шестерых детей сиротами.  

         Найдя плиту с именами погибших, я решил  на этом не останавливаться и попросил таксис та  свозить нас на старое  заброшенное кладбище. Ведь по документам значилось, что Серяков «похоронен  на сельском кладбище». Когда мы туда приехали,  то  увидели неухоженный заросший  по пояс травой погост. Побродив среди осевших могил, которые  постепенно разрушаются без посторонней помощи и пришли в такое состояние из-за естественной эрозии надгробий, я понял, что поиски могилы ни к чему не приведут:  легче было найти иголку в стоге сена. Вдруг у края дороги остановилась машина. Из неё вышла пожилая женщина. Она встала у одиноко стоящего, но ещё крепкого, большого креста и положила цветы у надгробия.  Я подошёл к ней и, извиняясь, спросил, не из здешних ли она мест. Она сказала, что проездом к сыну из Москвы в Волжск, а сюда заехала на могилы отцов и дедов. Раньше  жила здесь с родителями, окончила школу, поступила в институт и бывала наездами в гости к родным и друзьям. Спросила у меня, что я здесь ищу.

Я рассказал свою историю, на что она мне ответила: «Здесь вы ничего не найдёте, кроме нескольких проржавевших  и покосившихся металлических памятников со звёздами. Это похоронены умершие уже в послевоенное время местные жители, участники Великой Отечественной войны. На иных надгробиях уже и  надписей нет. По воспоминаниям моих родителей  во время войны в Солодчах располагался штаб Донского фронта. Немец сюда не дошел, но часто были налёты вражеской авиации. На территории района находился 21 госпиталь для раненых. В нашем селе госпиталь базировался в здании старой школы, но во время  наступательной операции в Сталинградской битве раненых было так много, что их приходилось размещать в домах  местных жителей. Умерших от ран  хоронили у школы, а не на кладбище. Когда возводили мемориал, я, будучи школьницей, из окна  своего класса видела, как из братской могилы поднимали останки бойцов для перезахоронения, так что  тот, кого вы ищете,  захоронен именно на мемориале.  А расположенные по периметру мемориальные плиты установлены позже. Там выбиты имена  невернувшихся с войны земляков. Всего 486 человек с окрестных сел и из самих Солодчей».

Я поблагодарил женщину за подробный рассказ  и  попрощался с ней. А сам  подумал, что это Господь Бог свёл нас здесь, приехавших из разных мест большой страны. Встретились именно в момент моего отчаяния, что не могу  найти нужный ответ на поставленный жизнью вопрос.  Уже с легким сердцем  мы вернулись к мемориалу, вспомнили добрым словом тех, кто отдал свою жизнь в этой проклятой войне,  и выпили за упокой их душ по «100 грамм фронтовых».