Боевой путь

Рейды в стан врага

   Прошло 69 лет со Дня Великой Победы, за которую наш русский народ отдал миллионы жизней. В этом году отмечается 70-летие освобождения Карелии и Советского Заполярья.  Сегодня уже внуки своим внукам, показывая награды своих дедов, рассказывают о героическом пути советского солдата-освободителя. Среди миллионов героев был и мой дед, Шагаров Фёдор Степанович, уроженец деревни Костинская, Георгиевского сельского совета, Подосиновского района, Кировской области. Только сегодня начинаешь, по-настоящему осознавать счастье от того, что довелось общаться с этим человеком, которому повезло выжить в столь суровых условиях. Дед никогда не хвастал о своих подвигах, хоть и участвовал в трёх десантных операциях в тыл врага, за что был удостоен правительственных наград, о чём и напишу далее. Четыре ранения за войну, причём одно тяжелейшее в Чехословакии! Его рассказы в памяти у меня, и к счастью остались аудиозаписи с его живым голосом. Сегодня открыты центральные архивы министерства обороны, которые дают ясную картину очень важных боевых операций, но не заслуженно забытых. Благодаря архивным документам, мне удалось найти книгу Бунакова С.Я. начальника штаба 70-ой отдельной морской стрелковой Печенгской Краснознамённой ордена Красной звезды бригады, в составе которой воевал всю войну Шагаров Фёдор Степанович, начиная от Свирского оборонительного рубежа. Активно участвовал в освобождении Ленинградской области, Карелии, Заполярья, Норвегии, Польши и Чехословакии. Ушёл дед на фронт в июле 1941 года, уже закалённый в боях Советско-Финской войны и попал в состав 70-ой отдельной морской стрелковой бригады, формировавшейся из курсантов военно-морских училищ и матросов Тихоокеанского флота. В дальнейшем, до начала Свирско-Петрозаводской наступательной операции 1944 года, бригада вела активную оборону Свирского рубежа, не давая гитлеровцам овладеть всем побережьем Ладожского озера, по которому проходила всем известная «Дорога Жизни». На этом рубеже Фёдор Степанович получил два ранения 17.09.41 в ногу и 04.05.42 в шею. Был он командиром отделения взвода противотанковых ружей в звании сержанта. Помню, дед рассказывал и приятные моменты, как в Ладоге купались летом, и о трудностях в зимний период. В окопах жизнь не завидная в сырости, на холоде при постоянных обстрелах и бомбёжках и что самое поразительное, по его рассказам, ни разу не болел. Воспоминания о семье согревали душу и тело. Дома остались жена Катя и три доченьки, Валя 8-ти лет, Нина 6-ти и Шура 3-х лет. «Как им там без меня, как без мужской помощи»? - не выходило из головы. «Три года идёт война «проклятая» и конца не видно».

   К середине 1944 года линия восточного фронта продвинулась на запад. Пришло время освобождения Советской Карелии. После прорыва вражеской блокады под Ленинградом и на Карельском фронте шло накапливание сил для очередного удара по немецко-фашистским захватчикам. Решение командующего войсками Карельского фронта Мерецкова К.А. сводилось к тому, чтобы основной удар по противнику нанести вдоль восточного берега Ладоги, в направлении на Олонец, Салми, Питкяранту, Сортавалу. Определялось направление тремя моментами: тактическим — взаимодействие с Ладожской военной флотилией повышало возможности армии, оперативным — в результате совместного с моряками удара, было реальным окружение финских войск, действовавших севернее Ладожского озера, и политическим — это был кратчайший путь к границе Финляндии. Выход же наших частей на государственную границу существенно влиял на позицию Финляндии относительно продолжения ею войны с Советским Союзом.      

   Ни у кого не было сомнений, что скоро форсировать Свирь, о которой уже собрали подробные сведения. Из них следовало, что Свирь — трудная водная преграда и к тому же по её берегу проходили основные оборонительные рубежи финнов. Все переправы через Свирь были уничтожены. Особенно сильная оборона была создана на направлении Лодейное Поле — Олонец — Питкяранта, где проходили основные коммуникации войск, находившихся в межозерье. Здесь был создан ряд оборонительных полос, из которых вторая, на участке Мегрозеро — Обжа, являлась наиболее мощной. В глубине сильные полевые позиции находились по берегам рек Тулоксы, Видлицы и Тулемайоки, а также на рубеже Лоймола — Питкяранта.

   В начале июня 70-я морская бригада получила из армии приказ совершить марш в восточном направлении. Маршрут был указан от Манихина через Доможирово, Вахнову Кару, Шоткусы, около 35 километров.

— Выходим на направление главного удара армии, — заявил перед войсками комбриг подполковник Блак Александр Васильевич.

— К 8 июня должны быть в районе Шоткуса.

   Бригада прибыла в назначенный срок, не смотря на водные переправы через реки, Паша и Оять, из подручных средств.

   Теперь мы знаем, что это был отвлекающий, ложный манёвр. Секретность предстоящей операции была такова, что даже комбриг получил от старшего офицера, не знавшего об операции, замечание, за передвижение бригады в дневное время, умышленно создавая видимость, под обстрелом авиации противника.

— Приказ командующего — ответил с уважением подполковник Блак.

Дедушка всегда гордился тем, что ему довелось воевать у командующего фронтом Мерецкова. Кирилл Афанасьевич Мерецков был широко известен в войсках. Он, как никто другой, знал особенности Северо-западного театра военных действий, тактику противника, его сильные и слабые стороны. Перед Великой Отечественной войной К. А. Мерецков командовал войсками Ленинградского военного округа. Как он сам позднее рассказывал в книге «На службе народу», кроме военного дела стремился глубоко знать экономику и общие политические планы. Под руководством генерала армии Мерецкова проводилась не одна успешная операция в период Великой Отечественной войны. Именно Кирилл Афанасьевич сыграл одну из главных ролей в организации обороны Ленинграда и разгрома немецко-фашистских войск, составлявших костяк группы армий «Север».

   15 июня 1944 года в полночь Блак объявил тревогу и отдал приказ, срочно выдвинуться в район Новой Ладоги, максимально сохраняя скрытность.

   «В разговоры ни с кем не вступать, никакой связи не поддерживать», - такой был приказ комбрига, рассказывал дед. Дорога длинная была, вспоминались деточки, жена и родители, дом родной в деревне, поля на которых уже наверно хлеба поднялись.

  Бригаде нужно было пройти 110 километров в обратном направлении, мимо бывшей точки базирования. 18 июня бригада сосредоточилась в пункте назначения. В районе сосредоточения были приняты необходимые меры, чтобы укрыть бригаду от воздушной и наземной разведки врага.

    Готовилась высадка десанта судами Ладожской флотилии на восточный берег Ладожского озера за третьей оборонительной полосой противника между реками Тулокса и Видлица. Именно там по узкой прибрежной полосе, между озером и болотом проходили шоссейная и железная дороги, по которым шло снабжение войск неприятеля. Морским пехотинцам 70-й бригады ставилась задача захватить плацдарм и любой ценой удерживать, не давая противнику отвести технику, до подхода наших основных сил 7-ой Армии, наносившей главный удар со Свирского направления. К 21 июня десантная операция была полностью спланирована. Секретность была такова, что старший офицер связи армии подполковник Белов А.Н., потеряв 70-ю бригаду, думал, расстреляют его за отсутствие связи с подразделением. Лишь к 22 июня, облетая на самолёте войсковые части, Белов обнаружил морских пехотинцев, осуществляющих посадку на суда, облегчённо вздохнул.

   22 июня в 15 часов 25 минут началась Тулоксо-Видлицкая десантная операция и корабли легли курсом на север. С 21 июня наши основные силы уже вели форсирование Свири, отвлекая гитлеровцев от десанта, поэтому переход судов оказался спокойным. Лишь на подходе к месту высадки налетела вражеская авиация в количестве 17 бомбардировщиков, но нарвавшись на зенитный огонь, ретировалась, не нанеся большого ущерба. 23 июня в 4 часа 45 минут утра, при поддержке корабельной артиллерии, началась высадка 3-х батальонов. Первому батальону, под командованием майора Кондрашова, требовалось занять правый фланг в устье Тулоксы, от озера до дороги. Второму батальону, под командованием майора Калинина, левый фланг в устье Видлицы, от Ладоги до озера Линдое. Третьему батальону, под командованием капитана Волкова, захватить центр плацдарма, от дороги, где заканчивались позиции первого батальона и до позиций второго батальона. Не смотря на плотный огонь противника, батальонам удалось захватить намеченные рубежи, понеся не малые потери, при этом захватив 3 орудия с тягачами и 8 автомашин. Несколько раз мне дедушка рассказывал, как внезапно налетела наша авиация и начала бомбить вражескую технику, не зная, что она уже в наших руках. Стремясь сбросить морских пехотинцев в озеро, вражеские войска перешли в контратаку, однако бригада рубеж удержала, несмотря на 16 атак в течение дня. Лишь в одном месте, на левом фланге 1-го батальона неприятелю удалось потеснить наши позиции на 150 метров, но усилив из резерва бригады этот участок, ротой автоматчиков, морпехи сумели вернуть прежние позиции.

    Шагаров Фёдор Степанович в составе 3-его батальона, со своим взводом противотанковых ружей, оборонял дорогу на стыке с первым батальоном. Именно здесь, на дороге, в стыке двух батальонов, были самые ожесточённые бои, поэтому было принято решение усилить 3-ий батальон ротой капитана Федорова. Только здесь могла атаковать бронетехника финнов. К исходу дня противнику удалось сосредоточить в районе высадки превосходящие силы. Другой дороги для отступления и отвода техники у них не было, а со стороны Свири наступала наша 7-я армия. К полуночи канонада стихла. Второй день обороны намечался быть ещё ожесточённее, но отступать морской бригаде было не куда. Вторую бессонную ночь готовились к обороне захваченного рубежа.

   Утро 24 июня началось с массированной артподготовки противника. Советские бойцы как в поговорке «работали ночью с лопатой, днём с автоматом» поменяли огневые позиции за время «передышки», что позволило сохранить живую силу и оружие при утренней бомбёжке. Научились воевать за три года. К утру финны подогнали бронепоезд. Атака усилилась, да и численное превосходство у них было значительным. В первый период боя особенно тревожная обстановка сложилась на участке третьего батальона капитана Волкова. Противнику удалось потеснить правофланговую роту метров на двести. Чтобы не дать врагу закрепиться, Волков пустил в ход резерв и при поддержке приданной артиллерии контратаковал вклинившегося противника. Финны были отброшены в исходное положение.

  Беда 3-го батальона была в том, что не было у них локтевого соединения по линии обороны между подразделениями из-за недостатка живой силы. Промежутки составляли до 150 метров. Именно в этот промежуток проникла группа из егерской дивизии гитлеровцев в тыл батальона. Через несколько минут на этом участке возобновилась стрельба.

    Начальник штаба вспоминает: Пришлось звонить, чтобы выяснить подробности.

— Комбата здесь нет, — ответил телефонист. — Других командиров тоже никого нет.

Голос у телефониста был встревоженный, от волнения боец даже слегка заикался.

— Что у вас происходит? Вы в состоянии объяснить?

— Рядом идет рукопашная. Нас обошли с тыла...

— Немедленно к Волкову взвод автоматчиков третьего батальона из бригадного резерва! — распорядился комбриг. — Командира взвода ко мне!

В ту же минуту в траншею спрыгнул невысокий стройный лейтенант. Комбриг Блак положил ему руку на плечо, словно проверял, достаточно ли крепок взводный для выполнения предстоящего задания.

— Вот что, лейтенант. Там у Волкова рукопашная идет. От вашего взвода зависит судьба батальона.

— Давай с взводом туда. Бегом!

Прошло полчаса, пока поступили вести из третьего батальона. В трубке раздался радостный крик телефониста:

Вначале было слышно затрудненное дыхание, затем донесся глуховатый голос заместителя командира батальона по политической части.

— Отбились! Потери есть. Но и егерей уложили порядком. Думали застать нас врасплох. С тыла зашли...

   И это было только начало 2-го дня. Основные силы 7-ой армии бились на отдалённых рубежах. Состоялась радиосвязь с командующим армией, который приказал, во что бы то ни стало, удержать плацдарм, пообещав в помощь отправить 3-ю морскую бригаду.

  Про все атаки рассказывать не буду, но кое-что отмечу. Второй батальон майора Калинина вёл оборону западного рубежа. Там атаки были мене интенсивные, поэтому часть батальона сняли и перебросили на восток в помощь 1-му и 3-му батальонам. За пять дней боёв в расположении третьего батальона, в составе которого воевал мой дедушка, было три рукопашных схватки. В одной из атак 24 июня противник перерезал связь со штабом бригады в тылу на стыке двух батальонов. Рядовой Тверитин прибежал на командный пункт с зажатой в руках гранатой и выдернутой чекой, на всякий случай, и сообщил о рукопашной на их позиции. Срочный ввод резерва смог спасти ситуацию.

   Возникла нехватка патронов, но бойцы продолжали сражаться. Дед рассказывал, как у них в третьем батальоне погиб его земляк, Мошкин Александр Иванович, из деревни Малые Чернушки, Лебяжского района, Кировской области. Оставшись во взводе один в живых, отстреливался до последнего патрона, а когда 2 финна решили взять его в плен, подорвал гранату. Погибли все трое 24 июня. Мошкину было присвоено звание героя Советского Союза посмертно. Его тело после боёв вывезли в город Лодейное Поле и захоронили в Братской могиле.

   Докладывая обстановку, командир третьего батальона капитан Волков с гордостью упомянул фамилию командира пулеметного расчета сержанта Кокорева. После упорного боя Кокорев остался у пулемета один, но продолжал поддерживать огнем стрелковые подразделения. Кончились патроны. Он оглянулся назад в надежде получить подкрепление боеприпасами и увидел в тылу огневой позиции группу противника. Мигом схватил гранаты и вступил с врагом в борьбу. Оставив трех солдат убитыми, вражеская группа отступила. Тогда Кокорев подобрал автоматы и гранаты противника и снова вступил в бой. И вел его до тех пор, пока не отразил очередную неприятельскую атаку. Он был ранен, но не выпускал из рук оружия. И лишь когда обстановка разрядилась, сержант обессиленный, свалился на дно окопа.

   На третий день подошла помощь по Ладоге в лице 3-ей морской бригады и очень своевременно. Враг прорвал позицию храбро-сражавшегося первого батальона. Первая рота, оказавшаяся на берегу, тут же вступила в бой и помогла вернуть прежнюю позицию. После этого финны поумерили свой пыл, но атаки продолжались ещё двое суток.

   27 июня в полночь, 70-я морская бригада, после встречной атаки соединилась с основными силами 7-ой армии. Неприятель отступил болотами, бросив технику и понеся не малые потери в живой силе.

   Пять суток держали плацдарм герои, о которых уже слагали легенды и не отступили, потому что они располагали оружием, которого не имел противник. Этим оружием был несгибаемый дух воинов-десантников, их готовность пойти на любые жертвы во имя победы. Четырём воинам бригады было присвоено звание Героя Советского Союза.

   Война на этом не закончилась. На следующий день, 28 июня 1944 года 70-я морская бригада уже освобождала Видлицу. Наступательный темп сбавлять было нельзя. Шло освобождение южной Карелии. Затем освобождали Салми и 11 июля взяли Питкяранту. Всё это давалось не малой кровью и жизнями наших дедов, о чём надо помнить живущему поколению. Бригада несла потери в живой силе. Решено было её вывести в резерв.

   Отдых был не долог. В боевом распоряжении, подписанном командующим 7-ой армией генералом Крутиковым, говорилось, что 70-я морская стрелковая бригада передается в состав 32-й армии и должна совершить марш от Питкяранты до Суоярви. Предстояло преодолеть 250 километров. Там сложилась крайне сложная обстановка у наших передовых частей, попавших в окружение.

    Уже к 2 августа 176-я и 289-я стрелковые дивизии были изолированы финнами друг от друга и разделены на несколько обособленных частей. Единственная хорошая дорога, связывавшая советскую группировку с остальными силами 32-й армии, оказалось перерезанной. В дальнейшем финские войска попытались полностью ликвидировать окруженные группировки, но части 176-й стрелковой дивизии в районе Велливаара – Лехмиваара и части 289-й стрелковой дивизии в районе Луттиковара отразили все атаки. Несмотря на это, положение окруженных отрядов продолжало оставаться тяжелым.

   К 3 августа 70-я морская бригада прибыла в Суоярви, двигаясь с боями и под постоянным обстрелом авиации противника, немедленно вступила в ожесточённую схватку северо-западнее Куолисмы. 70-й бригаде предстояло наступать в направлении на Лонгонвару и вывести из окружения 176-ю стрелковую дивизию. Ожесточенные бои продолжались несколько дней. Большая часть личного состава 176-й и 289-й стрелковых дивизий успешно вышла из окружения, но поскольку отступление осуществлялось по лесным тропам, на поле боя было оставлено значительное количество техники и тяжелого вооружения. Всего с 1 по 11 августа советские стрелковые части (без учета 29-й танковой бригады) потеряли 4578 человек (1269 убитыми, 270 пропавшими без вести и 3039 ранеными). Эта цифра не является окончательной, поскольку потери 176-й и 289-й стрелковых дивизий в боях в конце июля доподлинно неизвестны. Активные действия здесь продолжались до начала сентября.

   В 8 часов утра 5 сентября войска Карельского и Ленинградского фронтов прекратили военные действия против Финляндии. Это событие воины бригады, вышедшие на государственную границу с Финляндией, отметили импровизированным салютом. Бригада была награждена за освобождение Карелии орденом Красного Знамени.

А через два дня бойцы 70-ой начали марш в район Медвежьегорска, преодолев свыше двухсот километров, погрузились в эшелоны и отправились к новому месту дислокации по железной дороге.

   Путь лежал в Заполярье. Там готовилась Петсамо-Киркенесская наступательная операция.

   В Заполярье, между реками Западная Лица и Титовка, немецко-фашистские войска оккупировали небольшую часть советской территории. Держались за этот клочок земли они буквально зубами. Дело в том, что, занимая эти рубежи, гитлеровцы сохраняли за собой источники важного стратегического сырья, особенно никеля, молибдена, меди и целлюлозы. Незамерзающий порт Петсамо (Печенга) являлся военно-морской базой гитлеровского флота. Отсюда противник делал пиратские набеги на караваны, следовавшие с грузами в Мурманск. Здесь у оккупантов располагались крупные склады военного снаряжения, вооружения и боеприпасов. За три года пребывания на этой земле гитлеровцы создали мощную, эшелонированную в глубину оборону, максимально используя для этого особенности местности. По фронту она занимала около 60 километров и до 150 в глубину.

    К началу наступления советских войск, здесь оборонялся 19-й горнострелковый корпус 20-й горной армии немцев. В него входили 3 дивизии и 4 бригады, которые насчитывали 53 тысячи солдат и офицеров, 750 орудий и минометов. Считалось, что «гранитный вал», как называло свою оборону гитлеровское командование, неприступен и что именно здесь войска вермахта покажут «русским, что еще существует немецкая армия и держит фронт, который для них недостижим»

   70-я морская стрелковая бригада в этой операции выполняла важную и очень сложную задачу. Ей предстояло совершить стокилометровый пеший марш в тыл врага, в обход линии фронта, по горной и болотистой местности, захватить дорогу в районе Луостари, тем самым отрезать пути отхода немцев. Задача усложнялась большим отрывом от баз снабжения, вне огневой связи с основными силами 14-й армии, наступавшей по линии фронта.

   Дед рассказывал: «Прибыли мы в теплушках на станцию Кола. Человеку, впервые попавшему в Заполярье, таковых была основная масса, все кажется необычным даже в сравнении с южной Карелией. Буквально давят скалистые сопки с крутыми склонами, наступая друг на друга, они образуют узкие ущелья. Иногда их разделяют небольшие долины, покрытые мхом-ягелем бело-салатного цвета. Встречаются ручьи и речушки с изумительными по красоте водопадами, нагромождениями камней. В иных долинах камней так много, что человек может преодолевать их с большим трудом. Давно кончился полярный день, уступив вахту продолжительной в этих широтах ночи. В течение суток несколько раз меняется погода: то несколько часов тепло, то вдруг подует северный или северо-восточный ветер, прихватив с собой снежный заряд. И свет становиться не мил».  В таких условиях предстояло идти 100 километров, с пятью боекомплектами, при отсутствии походной кухни, да ещё по нескончаемым болотам. Всех беспокоила обувь, выдержит ли? Подобный рейд в тыл врага в чрезвычайно трудных условиях местности и погоды — едва ли не единственный во всей истории Великой Отечественной войны.

   Выступили в 20 часов 6 октября, в холодный, пасмурный вечер. Идти зачастую приходилось по таким местам, где еще не ступала нога человека. Ночью мела пурга. На мокрую землю ложился толстый слой снега. Он заравнивал впадины, припорашивал болота. Бойцы шли с грузом 35–40 килограммов на плечах. В первый день десантники удалились от главных сил армии не более чем на 15 километров, а за ночь с 7 на 8 октября с трудом преодолели до 30 километров. Бойцы до того измучились, что еле переставляли ноги. Мокрые до последней нитки, они, тем не менее, не жаловались на трудности и стойко переносили тяготы, выпавшие на их долю. К середине дня 12 октября 1944 года, 70-я бригада вышла к намеченному пункту, где ей было приказано после переправы через реку Печенгу, захватить рубеж западнее Луостари и не допустить прорыва противника на Салмиярви и Никель.

    Десантники рванулись к дороге, но атака с ходу не удалась. Враг яростно сопротивлялся. Уставшие, измученные, голодные батальоны всё же сумели занять намеченный плацдарм, после чего противник отступил в северном направлении.

   В наградном листе моего деда от 1945 года, который храниться в архиве министерства обороны, записано: « В боях по очищению от немецких войск Печенгской области 12.10.44 года, действуя в составе бригады, батальон имел приказ, путём глубокого обходного манёвра совершить 80-ти километровый марш, в условиях бездорожья по сильно гористо-болотистой местности, зайти в тыл врага, перерезать единственную дорогу Петсамо-Киркинес, тем самым лишить Петсамовскую группировку немцев получения резервов из Норвегии и вывода своих войск и техники из района Петсамо. Приказ батальона был выполнен точно и в срок. Товарищ Шагаров показал образец выносливости и умение управлять вверенными ему людьми. При выходе на дорогу, отделение товарища Шагарова действовало со стрелковым взводом. В этих боях он вместе с отделением уничтожил вражеский пулемёт и подавил огнём своих ружей три огневых точки противника, этим обеспечил стрелковые подразделения продвигаться вперёд. Лично сам уничтожил в бою пять гитлеровцев. За проявленное мужество и отвагу товарищ Шагаров Фёдор Степанович достоин награды орденом «Красной звезды».

   Орден он получил и ещё медаль за оборону Советского Заполярья. Вовремя этих боёв был легко ранен в ногу, но поле боя не покинул, так как кость осталась невредима, да и нашего госпиталя в тылу у немцев, сами понимаете, не могло быть. Знал ли он тогда, что воюет за будущее своих потомков? А ведь сегодня на Кольской земле, в разных городах, живут его внуки, многочисленные правнуки и праправнуки. Но пока шёл октябрь 1944 года.

   Печенга была взята нашими войсками 15 октября. В этот день, и на следующий день, вплоть до вечера 16 октября, отступающие немцы пытались сбить 70-ю морскую бригаду с занятых рубежей и освободить дорогу, но им это не удалось сделать. Бросив всю технику, оставшиеся в живых «фрицы», убежали по болотам в сторону Никеля, разрозненными группами. Даже авиация им не помогла: бойцы укрывались за валунами и вели групповой огонь по самолетам, не позволяя им снижаться.

   Завершился первый этап наступательной операции 14-й армии. Началась перегруппировка сил для решения очередной задачи — очищения от оккупантов районов Никеля, Салмиярви, полного освобождения Печенгской области.

  70-я Краснознаменная, теперь уже Печенгская, морская стрелковая бригада, исходя из общей задачи войск армии, должна была совершить еще один оперативный обход немцев в район Никеля, чтобы отрезать пути отхода фашистов в Норвегию. К этому десантированию она была готова. И как только последовала команда, батальоны тронулись в путь.

   Через сутки бригада, свернув с шоссе Луостари — Ахмалахти на юго-запад, отправилась в обход открытого фланга немецкой группировки на Никель. Новые 100 километров отмеривали по тундре морские пехотинцы. Вся тяжелая техника и автотранспорт остались в Луостари. В начале второго часа ночи 22 октября батальоны завязали с противником бой южнее озера Куэтсярви. Действуя с востока, юго-востока и с юга, наши части активно теснили противника. Оказавшись в полукольце, он метался, пытаясь под покровом ночи прорваться на запад в обход озера Куэтсярви. Но удалось это немногим. 22 октября район никелевых разработок и населенный пункт Никель были освобождены от врага. С рассветом все увидели результаты дел своих: дорога от Никеля в сторону Норвегии была буквально завалена разбитой вражеской военной техникой, трупами в серо-зеленых мундирах.  В тот же день войска 14-й армии овладели важным на пути к Киркенесу населенным пунктом Тарнет.

   70-я бригада без артиллерии и автотранспорта пешим порядком преодолела сильно заболоченную пойму Потсйоки в направлении Меникко — Стенбак, форсировала реку на подручных средствах, оказавшись на территории Норвегии, преследовала останки 163-й пехотной и 2-й горно-егерской дивизий немцев. Преследование противника продолжалось беспрерывно трое суток. Всё это время разведка и норвежские отряды сопротивления, активно помогавшие советским войскам, не спускали глаз с неприятеля, следили за каждым его маневром. Теперь они доносили, что враг разрозненными группами отходит на Ивало, Инари, вглубь Норвегии. К 29 октября 1944 года войска Карельского фронта при содействии Северного флота завершили Петсамо-Киркенесскую наступательную операцию изгнанием гитлеровцев из северной Норвегии. Поставленные задачи Ставкой Верховного Главнокомандования были выполнены.

В ходе Петсамо-Киркенесской операции Москва трижды салютовала войскам Карельского фронта. Орденом Красной Звезды увенчала Боевое Знамя и 70-я морская стрелковая бригада.

   В середине ноября бригада получила приказ совершить марш из Норвегии в Мурманск. Тяжелейшие 300 километров в условиях начавшейся полярной ночи со всеми ее погодными «прелестями» в конец измотали людей. В Коле погрузились в эшелоны, и теплушка показалась раем на колёсах. Теплом обдало лицо, грусть навалилась по погибшим товарищам, навсегда оставшихся в северной земле. Одолевала тоска по дому, жене и детям, родным местам, но все понимали, что это где-то там в мечтах. Сбудутся ли они?    

   Бригаду было решено вывести в резерв. В январе 1945 года 70-ю морскую бригаду переименовали в горно-стрелковую Печенгскую Краснознамённую ордена Красной звезды бригаду.

    Наступала весна 1945 года. Война с гитлеровской Германией еще продолжалась, и 70-я ждала своего часа. Пришел приказ о следовании на запад, к границам Чехословакии. Бригаду пополнили свежими силами, и 20 февраля 1945 года, в составе 38-й армии, 127-го лёгкого горно-стрелкового корпуса, сосредоточилась в районе Бельско (Польша) на границе нынешней Чехии.

  Вот что писал маршал Москаленко К.С.: «Описываемый район был подготовлен к обороне заблаговременно. Нам было известно, что вдоль чехословацкой границы с Германией и Польшей имелись укрепленные районы с обширной системой сооружений.

 Впоследствии, после прорыва вражеской обороны, мы имели возможность увидеть их воочию. В конце апреля, осматривая эти сооружения, пришли к выводу: нам прорывать такую долговременную оборону довелось впервые. Добавлю: в дальнейшем, подробно знакомясь с боевыми действиями наших войск на других фронтах, я обнаружил, что в годы войны с фашистской Германией всего лишь на трех участках пришлось прорывать мощную долговременную оборону. Одним из них был Карельский перешеек, другим — граница Восточной Пруссии, третьим — Моравско-Остравский район».

   На пороге мощнейших оборонительных рубежей и стояла 70-я горно-стрелковая Печенгская Краснознамённая ордена Красной звезды бригада. Сегодня известно, что немецкой разведке удалось вскрыть подготовку советских войск к наступлению, а также установить точное время его начала. Чтобы избежать потерь от артиллерийского огня, немецкое командование в ночь на 10 марта отвело свои войска с переднего края на вторую линию обороны. К утру 10 марта в полосе действия ударной группировки фронта разыгралась снежная буря. Видимость упала до 100--200 м, что исключало применение авиации и точное ведение огня артиллерией. Оценив обстановку, командующий 38-й армией генерал-полковник К. С. Москаленко предложил командующему фронтом обратиться в Ставку ВГК с просьбой отложить начало наступления до улучшения погоды. Его поддержал командующий 1-й гвардейской армией генерал-полковник А. А. Гречко.   Однако И. Е. Петров отклонил предложение командармов: Сроки утверждены Ставкой, они окончательные, — ответил он. — Просить о переносе времени наступления не буду.

Плохие погодные условия, не позволившие артиллерии вести прицельную стрельбу, а также меры, принятые немецким командованием, существенно снизили эффективность артподготовки: противник практически не понёс потерь, огневые средства не были подавлены, а управление войсками и связь не нарушено.

   Передовые части на линии атаки об этом не знали.  Дед рассказывал: «После победных сражений на Карельском фронте, настроение перед атакой было боевое. Волнение, конечно, присутствовало, не помогали и боевые 100 граммов. От нас требовалось прорвать оборону противника в районе населенного пункта Венгры. После артподготовки по команде 1-й батальон выдвинулся и ударил во фланг, 2-й и 3-й батальоны после команды комбата «За мной» ринулись в атаку. Не смотря на сильный огонь противника, рискуя жизнью, все шли вперёд. Началось такое месиво! Кругом взрывы, сослуживцы падают сражённые пулями и осколками повсюду. Огонь немцев был очень плотный. Комбата ранило в живот и руку, но он продолжал руководить боем до тех пор, пока была выполнена задача, поставленная перед батальоном. Только после вторичного приказа комбрига Блака Александра Васильевича, эвакуировали с поля боя комбата Кондрашова. Бой продолжался. Контратаки немцев усиливались, приходилось залегать, потом поднимались и снова в атаку, потом взрыв возле меня и больше ничего не помню».

   В первый день наступления войска фронта вместо прорыва на глубину 20-25 км, вклинились в немецкую оборону всего на 3-4 км. Бои приняли затяжной характер.

17 марта 1945 года наступление пришлось прекратить. Требовалось найти новые пути и способы разгрома противника.

      Из архивных данных:

Лично Петрову и Мехлису.

 Ставка Верховного Главнокомандования считает объяснения генерала армии Петрова от 17.3.1945 г. неубедительными и указывает:

 1. Командующий фронтом генерал армии Петров, установив неполную готовность войск фронта к наступлению, обязан был доложить об этом Ставке и просить дополнительное время на подготовку, в чем Ставка не отказала бы. Но генерал армии Петров не позаботился об этом или побоялся доложить прямо о неготовности войск. Член Военного совета фронта генерал-полковник Мехлис сообщил в ЦК ВКП(б) о недочетах в подготовке и организации наступления только после срыва операции, вместо того, чтобы, зная о неполной готовности войск, своевременно предупредить об этом Ставку.

 2. Командование фронта и армий не сумело скрыть от противника сосредоточение войск и подготовку к наступлению.

 3. Штаб фронта был разбросан, и большая часть его находилась в 130 км от участка наступления.

 Проявленное в указанных недочётах неумение подготавливать операцию и определило её неуспех. Ставка последний раз предупреждает генерала армии Петрова и указывает ему на его недочёты в руководстве войсками.

        17.3.1945 г. 18.30 Ставка Верховного Главнокомандования Сталин Антонов

   Очнулся Шагаров Федор Степанович в госпитале. В голове гул, в ушах свист, весь перебинтованный, но живой. Ноги просто не чувствовал, лишь по всему телу жуткая боль. Со временем боль стала проходить, но вместо её пришло осознание неизбежной инвалидности и как следствие обузы для родных. Теперь мысли были только о доме, о семье, о детях и о том, как жить дальше?

   Приведу строки из его письма от 8 апреля 1945 года: « Добрый день! Здравствуй дорогая моя супруга Екатерина Васильевна со своими дорогими деточками Валей, Ниной, Шурой и мамашей. Посылаю вам свой привет. Кате опишу про свою жизнь. Моя жизнь не очень завидна. Уже, как вам известно, что я раненый, уже пошёл второй месяц, лежу всё на койке, так что не в курсе своих ног ходить. Катя, если я буду инвалидом, то, как вы на это посмотрите? Можно мне ехать домой или нет? Напиши ответ. Вот пока у меня и всё. За тем до свидания. Извини, что плохо написал. Писал лёжа. Катя опиши свои новости. А я вам потом опишу подробнее про свою жизнь, когда получу ответ. Известный вам муж, отец и зять. Ф.С. Шагаров».

   К тому времени Моравско-Остравская наступательная операция завершилась, забрав много людских жизней ради свободы будущих поколений.

   Легендарная 70-я горно-стрелковая Печенгская Краснознамённая ордена Красной звезды бригада закончила войну участием в Пражской операции.

    День Победы дедушка встретил в госпитале. Дома с нетерпением ждали родные. 20 июня 1945 года его комиссовали и он на костылях отправился на Родину, разрушенную, но свободную!

 Бабушка его встретила на железнодорожной станции Пинюг, приехав в конной упряжке из деревни за 40 километров. Дорога была тряская, но радостная и приятная. Не доезжая до деревни, метров пятьсот, возле речки Плащеница, увидели бегущих на встречу детей. Девчушки, повзрослевшие на четыре года за время войны, мчались быстрее ветра, и только волосы развевались раздуваемые по сторонам…

   Тяжелейшая контузия отражалась в его речи ещё много лет после войны. Сначала не мог говорить, но со временем речь восстановилась. Ногу спасти удалось, но мышцы и сухожилия были утрачены от ягодицы до ступни. Нога была совсем сухая, как у узников концлагерей. Ступня просто болталась во все стороны, словно на шарнире. Два года на костылях и оставшуюся жизнь с тростью в специальной обуви прожил Федор Степанович достойно и при всеобщем уважении односельчан. Позднее военные награды нашли героя. Он любил своих внуков и правнуков, делал для них всё, что было в его силах, а в ответ получил самую большую награду, взаимную любовь.

                                                                                                          Геннадий Соболев.