Мой отец Шальнов Михаил Афанасьевич 1911 года рождения вернулся с войны инвалидом. Он, уроженец села Мало-Жирово Асиновского района, жизнь свою прожил в селе Новиковка, где встретил свою любовь, нашу маму Анну Егоровну Риндевич. Войну он закончил в звании сержанта, а должность занимал "офицер связи" - так он нам рассказывал. Хотя о войне он вспоминал нечасто и мы, к сожалению, мало интересовались.

Но один его рассказ - о последнем тяжелом ранении - мне запомнился. Это было в районе оз. Балатон при освобождении Венгрии. Осколком ему перебило левую руку. Кровью наполнился сапог, силы его оставили и он лежал в придорожной канаве. Вдруг услышал голоса, подъехали двое на лошадях, окликнули. Оказалось, наши. Когда они его привезли и завели в землянку, он снова готов был попрощаться с жизнью - на лавке сидели немецкие офицеры. Как оказалось, это были пленные.

Хирург в полевом госпитале руку ему сохранил, сказал: "Ручка плохонькая, но своя".

И этой своей "плохонькой ручкой" отец мог делать все - косил, пилил, строил. Он умел и любил работать: надо было сделать мебель - мастерил мебель, дробь для охоты - делал дробь, сеть для рыбалки - вязал сеть. Он был в деревне единственным "стекольщиком", так как у него был стеклорез или "алмаз", как тогда говорили. Безотказно шел на другой конец деревни застеклить "шибину" и, конечно, об оплате и речи не было. Еще с молодости у него было прозвище "паяльник", так как и этим инструментом он владел искусно. После войны кастрюли, чашки были все на учете, ничего просто так не выбрасывалось. Отец все их лудил, и они долго еще служили нам. Паяльник на длинной металлической ручке до сих пор храним.

Еще отец умел украшать конскую сбрую. И вообще, надо сказать, люди после войны жили тяжело, но все стремились к красоте. Очень вкусно умел отец готовить, его копченые и запеченые окорока мы до сих пор вспоминаем.

Но главное замечательное свойство моего отца было жизнелюбие. Он любил хорошую песню, пляску, и сам не мог усидеть на месте при звуке гармошки. Уже в возрасте около 80 лет ему пришлось перенести 2 операции. Последняя - очень тяжелая, ампутация ноги. На костылях ходить он не смог, был привязан в основном к кровати. А если передвигался, то до кухонного стола, держась за спинку кровати, или на деревянном стуле до электророзетки, - брится ежедневно он считал для себя обязательным.

Последние годы жизни (умер он в возрасте 86 лет) отец стал плохо слышать, видеть, силы стали покидать его. Но остались прежними воля к жизни и чувство юмора. Когда на своем стуле он двигался к розетке, внуку говорил: "Уходи с дороги, видишь, у меня конь какой". Стоило нам приехать и появится на пороге, как он "подскочил" и уже сидит за столом почти бодр и весел.

Главное, чему он нас, своих детей и внуков, научил, - это жить, не завидую, не злословя, уважая людей. Научил жизненной стойкости и трудолюбию, воспитал в нас чувство любви к родной земле. И мы будем помнить всегда своего отца и деда.