Этот человек навчегда останется в памяти родных, друзей и знакомых как один из самых мудрых, честных, надежных и порядочных людей. Для своей семьи он был опорой и защитой. Тем, о ком принято говорить "как за каменной стеной". Для меня лично он был самым любимым человеком, моим дедушкой.
Благодаря Иосифу Львовичу 9 мая в нашей семье - это особенный день, радостный и печальный одновременно. По сложившейся традиции мы встречали его в ЦПКиО им.М.Горького, где собирались сослуживцы моего деда из 4й танковой армии.
Из воспоминаний Иосифа Львовича.
Родился 2 сентября 1926 г. в Румынии — село Несвоя Новоселицкого р-на Черновицкой области. До войны окончил школу. О войне узнал 22 июня 1941 г. в горо- де Хотин Черновицкой области. Начинал участвовать в боевых действиях добровольцем 29 марта 1944 г. Сборный пункт в Каменец-Подольском. 21 апреля 1944 г. при- был на передовую: звание — рядовой, 870-й стрелковый полк 287-й стрелковой дивизии 13-я армия 1-го Украинского фронта. Командир батальона — майор Антонов В.Д.. 22 июня был в с. Несвоя, в гостях у маминой сестры, сидел на балконе, когда над моей головой пронесся самолет с немецкой свастикой. Рассказал родственникам об этом, но мне не поверили. Почувствовав что-то неладное, я направился в город. В это время город бомбили, по дороге мне встречались советские войска: военнослужащие, направляющиеся в сторону границы, а также шедшие от границы — творилась неразбериха. Через три недели город заняли немцы. Эвакуироваться моя семья не смогла, у бывших жителей Румынии не было пропусков через Днестр (вообще, мы не смогли бы эвакуироваться в любом случае, т.к. немцы окружили эту область страны). Еще через несколько недель всех выгнали из домов и пешком направили в местечко Секуряны (Молдавия). Затем снова пешком до села Поповцы (Украина). В этом селе немцы создали гетто, где содержалось 1000 человек. Это гетто охраняли не немецкие, а румынские солдаты, что, в свою очередь, несколько смягчало надзор охраны за заключенными. В гетто заключенных не кормили, а еду приходилось находить в Поповцах, перебираясь через не сильно укрепленные заграждения гетто и выполняя различную работу по хозяйству для местных жителей. Я освоил профессию пастуха, за это меня исправно кормили и давали кое-что для семьи. В гетто моей семье было тяжело вдвойне, т.к. моя мать была беременна, а уже 20 февраля 1944 г. родила девочку. В гетто в Поповцах мы жили до марта 1944 г., когда нас освободили советские войска. Как узнал я потом, из архивных данных, в гетто села Поповцы из 1000 человек погибло от голода и побоев 790 и, к счастью, ни одного человека из моей семьи. Спустя неделю после освобождения население с освобожденной территории начали призывать в Советскую Армию. Моего отца призвали, а я мог убавить себе один год, и меня бы не взяли, но я хотел пойти на войну вместе с отцом. Капитан, которому требовались солдаты, взял меня — это произошло 29 марта 1944 г. Я попал в часть, где только что начал службу мой отец. Сборный пункт нашей части находился под Каменец-Подольским. Уже 21 апреля 1944 г. нас отправили на передовую, мой отец оказался в 8-й роте, а я в 9-й. Наша часть участвовала в наступлениях, и мы шли в сторону границы. 14 июля 1944 г. в ходе минометного обстрела был ранен мой отец, ранение пришлось в грудь и горло. Отца погрузили на носилки и унесли. Как стало известно позже, он оказался в Сочи (санаторий им. Фрунзе) — его туда взял хирург, который приехал в госпиталь за ра- ненным генералом и взял отца потому, что у него было ранение, как и у генерала. Часть моя дошла до города Перемышль (Польша). Город пересекает река Сан; до войны восточный берег принадлежал СССР, а западный берег — Германии. Ночью переправили войска на западный берег, и войска окружили город. Началась очистка города от немецких войск. Группа из нескольких солдат, в которой был я, шла по улице, когда взорвалась немецкая граната, выброшенная из ближайшего дома. Граната ранила одного бойца. Окружив дом, мы после непродолжительного боя захватили в плен 12 немецких солдат. За этот эпизод меня наградили медалью «За отвагу». Форсировав Вислу, наша часть стояла до начала 1945 г. на Вислинском плацдарме, за исключением октября-ноября 1944 г., когда нашу дивизию отправили в Карпаты, в состав 38-й армии, где мы потеряли убитыми и ранеными значительную часть личного состава. В декабре мы получили пополнение. В это время Сталин пообещал союзникам ускорить наступление, и уже 10-12 января 1945 г. началось наступление. На рассвете взяли деревню, к вечеру подошли к другой деревне, которая вся была сожжена. Переходя через речушку, промочили ноги, и чтобы обсушиться, комбат Антонов приказал искать топливо, разжечь костры. Привезли ужин и водку. Я был комвзвода и от комроты получил приказ обеспечить боевым охранением мой сектор деревни. Одного солдата я взял как связного с комроты, два пулемета поставил в охранение за остовы печей, оставшихся от сгоревших домов. Спать я отправился в подпол одной сгоревшей избы. Не знаю, сколько я проспал, но меня разбудил связной и сказал, что меня вы- зывает комроты. Я побежал к комроты, тот наорал на меня за то, что все спят и что немец может взять нас голыми руками. Перекинув автомат через шею, я пошел проверять пулеметные расчеты. Не дошел до печки, где находился расчет, буквально 10 мет- ров, как почувствовал удар в грудь и услышал выстрел. Я упал и по- полз к печке. Расстегнули одежду, увидели, что я не был ранен, тогда мы решили, что стрелявший снайпер попал в печь и осколок кирпича попал мне в грудь. На следующее утро заданием 9-й роте было перерезать дорогу, по которой, наверное, должны были отступать немцы. У опушки леса мы увидели пушку с часовым — теперь мы знали, где находятся немцы. Наша рота перекрыла дорогу, а 7-я и 8-я роты пошли в атаку на де- ревню. Я снял автомат, поставил его на очередь и выстрелил по немцам, но раздался только один выстрел. Я перезарядил нерабочий диск на другой, и уже ближе к обеду бой кончился. Я решил проверить неработающий диск автомата, в нем оказалась пуля, выпущенная снайпе- ром мне в грудь накануне. 13 января 1945 можно считать днем моего второго рождения — автомат спас мне жизнь. Мы шли по лесу, когда комбат вызвал меня и приказал узнать, есть ли в деревне, к которой мы скоро подойдем, немцы. Я попросил у одного из офицеров бинокль, взял с собой двух солдат, один из которых хорошо стрелял и y него было снайперская винтовка.  На окраине деревни местный житель сказал, что немцы, возможно, еще есть в центре деревни; дошли до центра деревни, там немцев не было. Хозяйка одного из домов пригласила нас перекусить, затем мы дали зеленую ракету — знак того, что немцев в деревне нет. 15 января мы наступали у города Кельце, со стороны ж.-д. На- ступали цепью, а немцы стреляли по нам из танковых пушек осколоч- ными снарядами. Один снаряд перелетел через меня и взорвался в метрах 20 сзади, я был контужен (потерял сознание и упал). Когда очнулся, понял, что с моей ногой что-то не так, чуть ниже колена я обнаружил небольшую «царапину», кровь на которой уже запеклась. Я не придал этому особого значения. Мы дошли до окраины города и заночевали в каком-то доме. Ночью нас разбудили строиться, и я почувствовал в левой ноге страш- ную боль, к тому же нога не разгибалась в колене — оказывается, в ране остался осколок. Ночью мы должны были сменить участок, мне помогали передвигаться солдаты. Мы прошли несколько километров, и подошли к деревне, в которой все дома были целы, но жителей не было. Остановились в одном из домов, солдаты на чердаке нашли полмешка муки, через некоторое время были приготовлены лепешки. Когда начало рассветать, командир батальона приказал строиться, меня оставили в хате одного. Я закрыл дверь, так как опасался, что могут прийти немцы. Лег спать. Не знаю, сколько проспал, но меня разбудил стук в дверь. Перекинув через шею автомат, я с осторожностью пошел к двери, но, к счастью, это был сменивший нас на этом участке батальон. На следующее утро мне нашли палку, я смог идти сам и пошел в госпиталь. Увидев указатель с красным крестом, легко определил дорогу, по которой надо было направляться. По дороге встретилась машина какого-то генерала, которому было по пути со мной, и он подвез меня в санроту. Там мне не согласились делать операцию, и сказали, что отправят в госпиталь. Спустя некоторое время после операции я оказался в санпоезде, который направлялся во Львов. В поезде я смог хоть как-то отдохнуть и выс- паться. Во Львове я попал в отличный госпиталь: меня разместили в двухместной палате, хорошо кормили и так же хорошо лечили. Но через два дня перевели в другой госпиталь (оказывается, меня по ошибке поместили в госпиталь для офицерского состава). ГЛР (гос- питаль для легкораненых) находился в помещении, которое с трудом напоминало госпиталь, больные располагались на нарах в три этажа, меня поместили на второй этаж. Лечение представляло собой достаточно жестокий процесс, осно- ванный на физических упражнениях. Эти процедуры были очень болезненны, но отказываться от них было нельзя, я четко выполнял все указания врачей. Вообще, за больными, проходившими процедуры, следили сотрудни- ки НКВД. Кормили очень плохо, буханка хлеба на 10 человек, на завтрак ложка каши, на обед суп из мерзлой картошки, снова ложка каши и т.п. За едой на кухню мы ходили сами, и однажды туда послали меня; повар, увидев меня, спросил, почему я такой худой, я ответил — что так кормите, а когда он узнал, что мы земляки, сказал, чтобы я приходил к нему под вечер. Пришел к нему вечером, и он мне дал котелок, в котором была наложена пшенная каша с маргарином.Я поделился едой у себя в палате, оказалось, что под слоем каши лежала тушенка, в то время большая редкость. До самой выписки повар дядя Вася подкармливал меня. Настал день, когда я перестал хромать. Сняли повязку. Из таких, как я, собрали «маршевую» роту и направили в запасной полк. Туда регулярно приходили офицеры и набирали к себе солдат. Я попал в разведбат 10-го гвардейского танкового корпуса. Сначала меня назна- чили наводчиком танка, затем направили в первую мотоциклетную роту на должность командира отделения. Я научился водить мотоцикл и до конца войны служил там. На Берлин шли с юга Германии, и к маю наша часть приблизи- лась к цели, но нас остановили, не дав начать наступление, и отпра- вили на юг, без остановок, на Прагу. Там нам объявили, что война кончилась.

Награды:

— орден Отечественной войны 1-й степени. Награжден 11 марта 1985 г. №2273064;

— медаль «За отвагу». Награжден 1 октября 1944 г. на фронте. Вручил комполка, подполковник Садыков М.С. №1701903;

— медаль «За отвагу». Награжден 1 апреля 1945 г. Вручена в 1965 г.;

— медали «За победу над Германией», «За взятие Берлина», «За освобождение Праги»

— и 11 юбилейных медалей.