Шибанов Александр Алексеевич.

Огромные голубые глаза, крупный нос, улыбающиеся губы, седые волосы; всегда теплые руки, большое доброе сердце... На меня с пожелтевшей от времени фотографии смотрит удивительно знакомое, очень дорогое лицо молодого, лет 25, человека в военной форме... Дед! Это мой дед! Таким красивым, большим ты остаешься в памяти близких и родных людей, в моей памяти!

Шибанов Александр Алексеевич... Три слова: фамилия, имя, отчество, а за ними сильная натура, сложная судьба! Война - самая яркая страница твоей биографии, самая важная страница!

«Когда началась война, мне было семнадцать лет, и я со своими сверстниками ходил копать окопы (кажется, как сейчас, слышу, дед, твой голос, звучный, с легкой хрипотцой).

Специально прибавив к своим годам полгода, сказав, что родился не в августе, а в январе, призвался в армию. Там закончил ускоренные курсы и попал на фронт в артиллерийский полк связистом. При бомбежках связь повреждалась, и я со своими товарищами ползком тащил огромную катушку с проводом, восстанавливая связь. После таких заданий под пулями немцев многие ребята не возвращались, и мы, еще больше сплотившись, переживали потери».

Переворачиваю страницу твоего альбома, твоей биографии. Милая девушка, в простеньком ситцевом платье, стоит, тесно прижавшись к тебе. Это твоя жена, моя бабушка, любящая мать шестерых (родных и не родных) детей. Но до этого тебе надо было еще дожить...

«Бой под Сталинградом... Прервана связь... Я получил задание ее восстановить. Возвращаясь в часть, я попал под обстрел немцев и был тяжело ранен в ноги. Одна пуля прострелила на вылет левую ногу, другая застряла в кости правого бедра. И если бы тогда не подоспел мой товарищ, то в живых меня бы не было. Он оттащил меня в кукурузное поле и, оказав первую медицинскую помощь, вернулся в расположение части за подмогой.

От боли я начал терять сознание и стонать. В это время рядом проходили немцы, и, услышав стон, обстреляли очередью мое прибежище - кукурузное поле. По воле обстоятельств немцы прошли мимо, и я остался жив. Позже вернулась машина, и меня отвезли в госпиталь города Старый Оскол. Там встал вопрос об ампутации правой ноги, но женщина-хирург, сжалившись надо мной, тогда еще девятнадцатилетним парнем, собрала мне ногу по косточкам. Полгода был я загипсован по пояс, где образовывались пролежни и гнойники. Так одна нога стала короче другой на пять сантиметров, и я заново учился ходить».

И ты научился ходить, но прежде предстояло еще испить из чаши страданий. «Пролежав несколько месяцев в госпитале под гипсом, я начал чувствовать, что мне что-то мешает, порой жжет, зудит, позже начала появляться нестерпимая боль, которая все возрастала и возрастала. Я

понимал, что нужно терпеть..., но сил уже не было. И тогда я взял палку и начал стучать по гипсу, из-за шума сошлись врачи и, сняв гипс, пригоршнями стали из раны выбирать... червяков!».

Рассказанное тобой тогда так потрясло мою детскую душу, что я четко осознала всю правду войны и тех тяжелых лет, которые с беспримерным мужеством пережили настоящие русские люди.

Выстоял и ты, чтобы был август сорок третьего.

« В сорок четвертом, в августе, я был комиссован по состоянию здоровья и, приехав домой, долго ходил на костылях. Встав на ноги, я повстречал Машу, первую свою жену, которая рано умерла. Так в возрасте 27 лет я остался один с тремя малолетними ребятишками, девяти, четырех лет и годовалым. И только потом я встретил Лиду, твою бабушку, которая оказалась не только хорошей женой, но и доброй, чуткой, любящей мамой для всех детей, не делавшей различий между своим и чужими».

Еще одна страница альбома перевернута. Фотография. Два улыбающихся молодых человека в военной форме - это ты с братом. Внизу - надпись: «Тысяча девятьсот сорок пятый». Эта встреча могла бы не состояться, если бы ...

«Мой старший брат воевал в партизанах, и, так как от него не было вестей около двух лет, я, приехав домой, написал письмо к Ворошилову с просьбой отпустить Петра Шибанова на свидание с родными и ко мне на свадьбу. И моя просьба была выполнена»...

В 2001 году жизнь твоя внезапно оборвалась, как и рассказ твой... Закрыт альбом, но не поставлена точка в твоей биографии! Все, что было лучшего в тебе, живет в детях и внуках, во мне живет! Правдивый рассказ о войне станет страницей семейной летописи, летописи нашей великой страны. И записываю его сейчас для сестер и братьев своих, детей, внуков и правнуков, что произрастут из меня, чтобы знали, каким людям жизнью обязаны, чтобы помнили!