«Вы, живые, знайте, что с этой земли
Мы уйти не хотели и не ушли.
Мы стояли насмерть у тёмной Невы.
Мы погибли, чтобы жили вы.»

Р. Рождественский.

Мой прадед -Шибряев Иван Алексеевич 1917г.р., воздушный стрелок 3-ей авиационной эскадрильи, 76-го авиационного полка 1-ой гвардейской сталинградской штурмовой авиационной дивизии, 8-й воздушной армии южного фронта.

О его жизни не сохранилось почти никаких фактов, есть несколько фотокарточек, много писем с фронта, а мой дедушка, Олег Шибряев, помнит о своём детстве совсем немного того, что связано с его отцом. Родился Иван Алексеевич в 1917 году в Бронницком уезде, в пос. Троицкое—Лобаново. О его детстве и юношестве тоже нет никаких сведений. Его будущая супруга, Мария Ивановна Подшибякина, в 1940-х годах приехала из дер. Бабонино Орловской обл. и устроилась, приписав себе один год, на Павшинский завод точной механики, позже — завод №393 и нынешний Завод имени С.А. Зверева (КМЗ).

Иван Алексеевич тоже работал на этом заводе, там они и познакомились. Жили в то время рядом с заводом, на реке Банька, которая проходит через сам завод, в деревянном двухэтажном доме по улице Речной. Квартир тогда еще не было, были комнаты, и одна досталась молодым, успевшим обзавестись детьми -братьями Олегом и Володей.

Иван работал электромонтёром, на работе не всегда ладилось, и он принял решение строить военную карьеру, несмотря на содержание двоих сыновей, и был отправлен на срочную службу в Комсомольск-На-Амуре. Но тут началась Великая Отечественная Война, Красногорский завод эвакуировали в Новосибирск, а Ивана в начале 1942 года с места службы в Хабаровской области должны были переправить на борьбу с фашистскими захватчиками. Мария Ивановна с двумя детьми также эвакуировалась в Новосибирск. Иван писал ей из части, что их поезд будет проезжать мимо близлежащей станции, и в назначенный день Мария вместе с детьми поехала на встречу с мужем. Как вспоминает Олег Иванович, мой дедушка, ему тогда было примерно три года от роду — они зашли в старый вагон, кругом бегали и суетились люди, обнимались, говорили, плакали, а Мария с сыновьями бежала по проходу и искала Ивана. Тогда Олег в первый и последний раз увидел своего отца. Тот посадил его на колени и поцеловал, прижавшись колючей щекой, и долго не выпускал из объятий всю семью. Мария просила детей рассказать стишок, но они смущались и так и не рассказали. Позже в одном из многочисленных писем, он сообщал супруге, что его мать говорит о службе, мол, «что тебе вперёд батьки головой в пекло лезть? у тебя дети, а ты на фронт ушел». и отвечал так — «вот я не пойду, и другой не пойдёт, и третий, а кто родину будет защищать?» Патриотизма и совести в нём было много.

Он очень много писал Марии, всегда просил писать ему больше, говорил о службе, о погоде, спрашивал про здоровье, про достаток, всегда заботился о малышах, советовал как поступить, высылал деньги и просил выслать махорки и теплые носки. Писал очень просто, душевно и в меру красноречиво.

В мае 42-го вместе со сменой места службы улучшились условия жизни, как писал Иван Алексеевич — что дают и масло, и сыр, обед из трёх блюд, и что они ходят в кино и смотрят постановки московских театральных артистов. Неизвестно, писал ли он это потому, что семье его жилось трудно в это время, и они представляли как живет недалеко от линии фронта он сам, в надежде что они будут меньше беспокоиться о его здоровье. Но экскурсии у него были. Их водили на шахту, куда сбросили Молодогвардейцев, о чем он также упоминал в письмах. В 1943 году, после обучения на стрелков-радистов на самолётах ИЛ-2, Иван участвовал в боевых вылетах на Южном фронте и иногда писал домой по 2 письма сразу, отражая в них свою жизнь и замалчивая боевые заслуги.