5 декабря принял первый бой под Москвой. За нами уже никаких оборонительных сооружений и воинских частей не было, только Москва. Рота в основном была вооружена винтовками трёхлинейками. Немцы постоянно наступали, стволы нагревались от скорострельности так, что пули вылетали и падали рядом в снег. Тогда поднимались в рукопашную с криками: "За Родину! За Сталина!" (18 летние ребята). После рукопашных боёв у всех уже были немецкие автоматы. К вечеру когда бои утихли, в окопе оставалось меньше половины роты, остальные были убиты или ранены. Привезли "наркомовские" спирт в бетоне на всю роту. Оставшиеся в живых подходили и черпали спирт кружками. Я тоже зачерпнул и выпил, очнулся от взрывов, сполз в окоп. Это начался немецкий артиллерийский обстрел перед наступлением. Опять начинался бой.
Ещё, зима была очень снежной и морозной, чтобы посмотреть наступают немцы или нет, делали ступеньки в снегу (столько было снега). Это нас спасало т.к. немецкая техника могла двигаться только по дорогам.

В окружении мы каждый день с утра до вечера вели наступление на Вязьму и теряли очень много людей. Наступление подняло моральный дух. Наступление началось в декабре и все были в зимнем обмундировании и в валенках. Наступила весна. Днём было тепло, таял снег, вода, валенки промокали на сквозь, а ночью были заморозки. Ноги мёрзли, у многих ноги были обморожены. Голод, в окружении продуктов не было. Помыться было негде, всех заедали вши. Под нижним бельём проводил рукой и набиралась полная пригоршня вшей. Но мы держались, о сдаче в плен даже не думали, верили, что к нам придёт помощь или сами прорвёмся, нужно только прорываться к Москве, к нашим. Когда пришёл приказ прорываться на Москву, в живых, в ротах оставалось очень мало, можно было по пальцам пересчитать, а где-то никого (рота- 100 человек). Перед прорывом мы сняли нижнее бельё и закопали потому, что оно было всё во вшах. Закопали потому, что немцы приходили и на камеру снимали для пропаганды в каких условиях сражаются русские и потом показывали другим для агитации сдаваться в плен. Голодные, измотонные постоянными боями, обмороженные мы пошли на прорыв через леса. В одном из боестолкновений получил ранение (контузие), оказался в плену.

"Госпиталь" для военнопленных находился на территории лагеря в здании недостроенного разрушенного авиационного завода. В здании не было дверей, окон и без крыши, поэтому раненые зимой засыпали и не просыпались, замерзали. Лечили военврачи и санинструктары из числа военнопленных. Лекарств и медикаментов не было. Военнопленных было очень много, в основном которые попали ещё в октябре 1941 года при отступлению (Вяземский котёл). Размещались прямо на пустыре, на открытой местности. Кормили один раз в сутки гнилой картошкой, пить не давали. Работал на разделе лошадей, мясо и шкуру увозили немцы. Копыта, гриву, хвосты прятали, если немцы находили, то расстреливали. Это ночью заваривари и пили этот отвар. Однажды друзья услышали разговор о том, что офицеров, коммунистов, политработников и евреев будут расстреливать. Нужно было бежать (мл.политруков расстреливали). Когда грузили туши лошадей на машину, меня друзья ими завалили. По дороге выбрал место где она ближе всего подходила к лесу, выпрыгнул и побежал в лес. Немцы в начале растерялись, затем выскочили с машин и начали стрелять мне вслед, но я уже успел забежать в лес. Преследовать меня не стали, т.к. боялись, что на выстрелы могли появиться партизаны. Сели в машины и уехали.

В августе 1944 года при форсировании реки Вислы (Польша) был тяжело ранен. После выписки из госпиталя в феврале 1945 года продолжил службу в комендатуре г. Минск-Мазовецк, а затем в Варшаве. Разводил прессу, листовки на велосипеде в населённые пункты. По дороге заезжал в трактир. Заказывал выпить и закусить. Угощал хозяина трактира (кафе), пили с одной бутылки и ели одну закуску. Делал так потому, что много наших солдат травили. Так мы познакомились и стали друзьями. Я уже понимал по польски и мог разговаривать, польский язык похож на белорусский. Однажды он мне сказал, что не стоит ехать в населённый пункт, там меня ждёт засада. Я вернулся в комендатуру и рассказал комендатуру. С группой солдат мы выехали в населённый пункт и ликвидировали бандитов. Вот так он спас мне жизнь, всё время до отъезда с Польши мы с ним встречались, и наша дружба стала ещё крепче. В советское время думали о детях, государству нужны были грамотные специалисты, поэтому одних из первых с рядов РККА демобилизовывали учителей и преподавателей. Ведь всё это время на занятых немцами территориях учебный процесс не производился.