Из биографии.

В августе 1941 года меня призвали в ряды Красной Армии, род войск - политсостав. Наш полк формировался в городе Киров. В течение 3-х месяцев шла интенсивная подготовка,  в ноябре нас перебросили под город Рыбинск, а в декабре отправили на фронт. Да, мы тогда не были подготовлены, как следует, не было у нас опыта в борьбе с фашизмом. Помню, шли мы маршем к фронту, и вдруг, по дороге налетели фашистские стервятники. Сколько было паники, ведь все впервые попали под бомбежку, растерялись и не знали, что делать. Но, слава Богу, никто не пострадал тогда. 

С полной выкладкой мы маршем приближались к фронту, шли день и ночь, отдыхали по 2-3 часа в сутки, да и то чисто символически. Набьется в деревенскую хату по 50-70 человек, какой уж тут отдых, но и этому были рады. На 4-ый день подошли мы к линии фронта, вечером отправились на осмотр местности. Я увидел там страшную картину, много убитых наших бойцов. Вот, думаю, и моя участь будет такой же.

     Рано утром выдвинулись на передовую, а после обеда уже перешли в наступление, но успеха не имели. Слабая у нас была артподготовка, мало танков, автоматического оружия. Противник прижал нас своим шквальным огнем к земле, и мы пролежали до позднего вечера, а потом под покровом темноты отошли на исходные позиции. На следующий день под вечер бросились в атаку, штурмовали село часа два и выбили немцев с передовой линии. Село они подожгли и начали отходить. Мы овладели населенным пунктом, заняли круговую оборону. Лежим в снегу, мороз 30 градусов. Противник начал нас обстреливать из минометов и артиллерии. Тогда я впервые увидел залп наших «катюш», на меня это произвело потрясающее впечатление. Да, наши «катюши» были грозным оружием.

     Позднее мы пошли со старшиной на разведку, и нашли немецкий блиндаж. Немцы там, когда утекали, всё побросали. Нашли мы полную канистру спирта, всевозможную закуску, притащили в часть. Всем бойцам выдали по 100 грамм спирта для согревания.

     На другой день мы продолжили наступать, и длилось это в течение 10 дней. Одну из ночей мы провели в сарае, разожгли костер и грелись. Наверху были набросаны жерди, я забрался туда. Удалось поспать чуть-чуть. Проснулся, чувствую, голова, как чугунка. Это я угорел, позже тошнило меня сильно. Рано утром вновь пошли в наступление. После боя ночь провели в бане группой, примерно в 20 человек.

     Утром следующего дня опять в наступление, брали село Кресты, что в Калининской области. Здесь меня ранило в живот осколками мины. Попал в госпиталь города Валуга Ивановской области. После выздоровления направили в резерв города Горький, а потом в Москву. Из Москвы был направлен в Сталинград, в район Разгуляевска, в 65-ую танковую бригаду комиссаром батареи, где формировалась наша бригада. А в июле 1942 года я уже снова был на фронте.

     Немцы перешли в наступление, в районе Ольховатка (село в Воронежской области) шли упорные бои, нашу бригаду бросили в этот район. Помню, это было днем, шёл танковый бой. С обеих сторон более 500 танков. Творилось что-то невероятное. Немцев мы не пропустили, но и понесли тяжелые потери. В течение недели все танки в бригаде были выведены из строя.

     Как-то днем меня вызвали в штаб бригады и приказали занять позиции на высоте около железной дороги, где в тот момент оборонялась пехота. Когда мы прибыли на высоту, никакой пехоты там уже не было. Нам, артиллеристам, пришлось обороняться одним. По дороге двигалась колонна немцев, мы открыли огонь и подожгли несколько машин. Немцы окружили нас и накрыли шквалом артиллерийского огня и авиабомб. Меня контузило и присыпало землей от взрывов в окопе.

      Когда я очнулся, вокруг никого не было. Я отошёл в лесок, хотел жизнь покончить самоубийством, но немцам не сдаваться. Но тут услышал голос старшины, который звал меня по имени. Я двинулся ему навстречу, мы сели в машину и поехали прямиком по полю, так как по дороге двигались колонны немцев. От бригады мы отстали и были около 25-30 дней одни. Приходилось несколько раз вступать в бой с немцами. Но самое трудное было достать пропитание, проблемы были также с горючим, боеприпасами, ведь нас никто не снабжал. Мы старались перебраться за Дон, были у переправ Казанская, Вешкинская и др. Но переправиться не смогли и уже, когда пробрались за город Серафимович (Сталинградская область), там, на плохоньком пароме нам удалось всё же осуществить переправу.

     Позднее свою бригаду мы нашли в Сталинграде, она была полностью разбита. Нас направили формироваться в город Горький, а после формирования и учебы на Калининский фронт. На фронте после сосредоточения мы перешли в наступление, прорвав оборону противника, и быстро начали продвигаться вперед. Рано утром подошли внезапно к одной деревне, а там немцы как раз получали пищу. Мы ворвались на танках, в стане врага поднялась паника, многих мы перебили и передавили танками.

     После упорных боёв мы продвинулись километров на 70, и перешли к обороне. Нас поставили на пересечении шоссейных дорог. Вечером с тыла нас внезапно атаковали немецкие танки, прорвали нашу оборону. Тогда мы развернули одну пушку и стали поджидать, не пойдут ли ещё немецкие танки с тыла. Где-то к полуночи услышали гудение мотора. Подошёл немецкий танк, мы ударили его по гусеницам и подбили. Потом меня всю ночь пугали расстрелом особисты за то, что мы, якобы, свой танк подбили. А утром приехал командир бригады и поздравил нас с победой.

     Вспоминаю один случай. Было это под городом Белый, Калининской области. Пошли с лейтенантом Горбулой на кухню и сели по дороге закурить у подбитого танка. Вдруг раздался взрыв. Горбулу насмерть, а меня ударило в ногу, в общем, легко отделался. Конечно, я не пошёл кушать, а вернулся на свою позицию. Вскоре на нашу батарею двинулось 10 танков. Мы подпустили их метров на 200 и стали расстреливать в упор, но и они нам дали прикурить. Разбили одну пушку и вывели из строя боевой расчет, подбили и сожгли несколько автомашин.

     Днем меня ранило во второй раз, теперь уже в руку, а вечером эвакуировали в госпиталь. За эти бои меня в 1942 году  впервые наградили орденом,  а также повысили в звании. Когда  я вернулся из госпиталя, наш командир бригады полковник Шевченко,  торжественно вручил мне Орден Красной Звезды и погоны капитана. На тот момент в батарее осталось всего 4 человека, остальные были убиты либо ранены.

     В связи с упразднением заместителей командиров по политической части меня направили в 182-ой противотанковый артиллерийский полк заместителем командира 3-го дивизиона. Вскоре дивизион был расформирован, и меня направили в распоряжение брянских артиллерийских лагерей. Месяца два я работал в политотделе, потом меня направили в 39-ую артиллерийскую противотанковую бригаду РГК старшим инструктором политотдела по организации партийной работы. С этой бригадой прошёл я с боями до самого Берлина.

     Летом 1944 года нас перебросили в Прибалтику, где шли ожесточенные бои. Окруженная нами немецкая группировка пыталась вырваться из окружения в районе Ребеля, и обрушила всю мощь на нас. Но мы дрались ожесточенно, и немцы не смогли прорвать наше плотное кольцо. Были дни, когда немцы по 8-10 раз в день переходили в атаку, но всякий раз оставались побитыми и отступали.

     В Прибалтике мы находились до декабря 1944 года. Наша бригада была резервом РГК, поэтому нас часто перебрасывали с одного участка фронта на другой. В общем, где присутствовала танковая опасность, туда нас и бросали. Долго мы стояли в селе Руцава в Латвии, это недалеко от порта Либава. За боевые заслуги я был снова награжден Орденом Красной Звезды.

     7-го ноября 1944 года мы справляли праздник Октября. Правда, вместо водки во фляжках у нас была вода, но нас это не огорчало. Вскоре нас перебросили на Западный фронт в Польшу.

     С 14 января 1945 года мы перешли в наступление и, решительно, ломая сопротивление противника, быстро продвигались вперед по 50-60 км. в день. Сходу форсировали реку Одер, заняв небольшой плацдарм. Перегруппировав свои возможности и пополнив войска живой силой и техникой, другими нужными материалами, в апреле наши войска перешли в наступление на Берлинском направлении. 22 апреля мы уже были на даче Геринга в пригороде Берлина. Шла упорная борьба за каждый квартал города, за каждую улицу, за каждый дом.

     В 1945 году за успешное выполнение приказов командования я был награжден Орденом Отечественной Войны 1-ой степени и присвоением очередного звания майора. Позднее ещё медалями «За взятие Берлина», «За победу над Германией», «За освобождение Варшавы». 

      2 апреля 1945 года Берлинский гарнизон противника сдался. 5 мая нас из Берлина перевели в лесную зону, в лагеря. Это было замечательное место на берегу живописного озера. Там мы оборудовали палатки и занимались боевой и политической подготовкой. А в ночь с 8-го на 9-е мая мы узнали, что Германия капитулировала и война закончилась. Это было что-то невообразимое. Люди радовались, салютовали из оружия, плакали и обнимались, трудно описать всё, что тогда происходило. Да и возможно ли это описать. Ликование. Ведь остались позади четыре года войны и горьких разочарований,  жестоких поражений и блестящих побед.

     Простояли мы в лагере до июня, а потом нашу бригаду перевели в немецкий город Борна. До нас там находились американские войска. А в августе 1946 года нашу бригаду расформировали. Меня командировали в распоряжение политуправления группы советских войск. Оттуда направили на работу парторгом районной комендатуры Вайсензель города Берлин, где я проработал до апреля 1947 года. А вскоре меня демобилизовали из рядов Советской Армии, но на воинском учете я обязан был стоять до 1965 года.