Месяц январь середины 1946-го года. Трескучие морозы, ветер, поднимающий вверх чёрную пыль долины Каракола. Солнечный день короткий, но не скажешь, что поздно – там-сям поблескивающий свет в окнах домов, свет от лампад какой-то красноватый, не скажешь, что жёлтый, но и не красный.

Человек в военной форме и с костылями с опорой под локоть спешился из машины, которая ехала в Онгудай. Долина Каракола лежит, погружённая в сероватую темень. «Нет возможности добраться до родного села. Что ж, придётся заночевать» – подумав, постукивая костылями по мёрзлой земле, направился в сторону избушки, в окне которой поблёскивала лампада.

Рана на ноге нестерпимо ноет и ноет. Ночь показалась очень длинной. Чуть свет солдат встав, и, даже не умывшись, стараясь не разбудить пожилую бабушку, которая приютила его, спешит на почту. Невтерпеж. Но вскоре, где-то около 9-ти часов, наконец, дверь почты распахивается. Не уж то?! Солдат набирает номер конторы своей деревни. Кто-то поднимает трубку. Спрашивает: «Кто это?» Незнакомый голос отвечает: «Шумаров. А ты кто будешь?» Человек с костылями промолвив: «Я тоже Шумаров» вдруг замирает. Наступает пронзительная тишина…

Затем земляк каким-то приглушённым голосом картавит: «Так это ты что ли, Серёж?» Человек, стоящий в Караколе: «Да. Я Сергей. Это ты, брат мой?» На другом конце провода разносится ликующий голос: «Жди меня, братан, жди! Вскоре на санках я прилечу домой!»

Это куладинские Шумаровы из рода телес. У Киташа было много детей, аж 21(!), но выжили в те лихие годины лишь четверо: старшая сестра Тыйык, затем Борис, после – Сергей и, наконец, последыш Токтон.

Младшего брата Сергея в октябре 1941-го забрали. «Нас, 18-ти – 19-тилетних парней, сразу увезли на фронт. В городе Бийск формировалась тогда 232-я стрелковая дивизия. Собрать целую дивизию неспроста ведь, тем более новобранцев нужно было научить необходимым навыкам. Особенно парней из степных районов, которые не держали в руках винтовку» – вспоминает старый ветеран войны.

1942 год, месяц малой жары. Воронеж. Атаки фашистов, идущие друг за другом. Грохот орудий, пыль столбом, дым, стоны-стенания раненных воинов. «Немцы вооружены были намного лучше наших – у них танки, автоматы, а у нас однозарядная «берданка» образца 1898 года, да и то иногда одна винтовка на троих-четверых воинов. Командиры нам говорят, чтобы мы пользовались вооружением, захватившим у фашистов. Да что там говорить, да были такие случаи, но, чтобы пользоваться трофейным оружием, сколько наших пали парней, сколько было пролито крови. Следовательно, мы отступали, фашисты взяли Воронеж. Но всё-таки вскоре мы освободили Воронеж» – вспоминает седовласый ветеран.

Следующая дорога воинов пролегла по Курской дуге. «Мучительно вспоминать, тем более рассказывать про тогдашние битвы, – продолжает Сергей Киташевич, – будто переплелись небо и земля; то вперёд идешь, то отступаешь. Ведь недаром назвали Курскую дугу – танковой битвой. Советские войска в этих боях здорово поднаторели. Дальше – ожесточённые бои за город освобождение города Сумы. Не счесть числа селам и посёлкам, освобождённым нашими доблестными воинами от фашистов. «В иных деревнях сохранились лишь печи да трубы, поначалу от этих видов нам было не по себе, но впоследствии, оказывается, привыкаешь», – тяжело вздыхает ветеран.

Весной 43-го в сражениях за Киев солдат Шумаров получает тяжёлые ранения от осколка бомбы плюс контузия. Госпиталь в Саратове, затем его отправляют в госпиталь в Алма-Ату – здесь он учится в артиллерийском училище, где проходили обучение раненые солдаты. «Я не скажу, что рвался на войну – не найдётся здравомыслящего человека, который не боялся смерти, хотел бы убивать людей…» – с какой-то грустью изрекает мой собеседник. Но тем не менее еще до конца не излечившись, молодой сержант просится обратно на фронт. Итак, в конце 1943-го его вместе с такими же молодыми парнями вновь отправляют на Западный фронт: «Наверное, такова была моя судьба или карма, как теперь любят выражаться, воевать до последнего».

Затем Бессарабия, Молдавия, Румыния, Венгрия, Чехословакия… Убелённый сединой старик, немного промолчав, продолжает: «Для освобождения Будапешта мы готовились около трёх месяцев; к тому времени вооружение наших войск улучшилось, да и ребята уже поднаторели. В боях за Чехословакию наш кавалерийский полк попал в окружение – за их освобождение пришлось крепко биться. Наш расчёт вдребезги разбил один вражеский танк и самоходное орудие. За это меня впервые наградили медалью «За отвагу».

Старый воин на некоторое время умолк. Видимо, вспоминает те лихие бойни. Потом, вдруг, заулыбался. Что за воспоминания обуяли старика? «Во время освобождения Брно, наша батарея стояла в стороне города, на отшибе. Приказов не было, но все мы всё же готовились к боям. Одиннадцатое мая 1945-го. И, откуда ни возьмись, к нам подъезжает наш танк. Майор в форме танкиста, высунувшись из танка, задорно прокричал: Куда это вы собрались, братцы?! Война закончилась уж два дня назад. Мы победили! Наша взяла!»

От волнения все мы замерли на некоторое время. Но что было после – описанию не подлежит. Шум-гам, выстрелы в воздух, объятия однополчан, плач, смех. Затем, конечно же, раскатисто раздались песни!

Воины-победители три дня кряду отдыхали в пригороде Брно. Затем вновь эшелоны. Доехав до Москвы, опять стояли там три дня. После доехали до Читы. Наконец, доползли до монгольского города Чойбалсан. Отселе, таская пушки, перевалили через Хинганские горы.

Настал август 45-го. Короткие бои с японцами, где Сергей получает тяжёлую рану в ногу. Госпиталь. Вновь Чита, затем Красноярск. Здесь он получает вторую медаль «За Отвагу». Солдаты этот медаль ценят больше, чем другие ордена. На груди у старого воина «За победу над Германией», «За победу над Японией» и другие юбилейные медали.

Сергей Киташевич, вернувшись с войны, работал оперуполномоченным МВД Онгудайского райисполкома больше года, но старые раны не давали покоя фронтовику и он уходит из этой должности и устраивается учётчиком в колхозе «Сталинская конституция» в своем родном селе Кулады. Затем проработал председателем ревизионной комиссии колхоза имени Карла Маркса до пенсии.

Двадцатилетний солдат Сергей в передышках между боями познакомился и переписывался с девушкой Зоей из села Каярлык, на которой после Отечественной войны женился. Теперь у них четверо сыновей, старший Михаил работает в Еловском совхозе прорабом, Николай (Ногон) известный режиссёр национального драматического театра, средний Валерий Шумаров репортёр государственной телерадиокомпании, а младший Эргиш – корреспондент республиканской газеты «Алтайдыҥ Чолоны».

Сергей Киташевич Шумаров дожил до 50-летнего юбилея Великой Победы. «Здоровье у меня не ахти, но единственное, что у меня сохранились – это мои 32 белых лошадки» – говорит старец, оскалившись и постукивая по зубам.

Напоследок про старшего брата замолвлю несколько слов, с которым разговаривал фронтовик по телефону – это Борис Шумаров, вернувшийся с войны ранее своего младшего брата и тоже отличавшийся в битвах своими ратными подвигами. Он с минометом брал Берлин, но это уже, как говорится, другая история…

Прощаясь с Сергеем Киташевичем, попросил сказать несколько слов про сегодняшнюю молодёжь, на что старец сказал: «Цените мир, дети мои, не убивайте, ибо ценней человеческой жизни нет ничего».

автор Адаров Б.О., перевод с алтайского языка Шумаров Э.С.