– Для непосвящённых война – это героический, красивый бой. На самом деле редкий кровавый праздник. Всё остальное время постоянный тяжелейший труд под непрерывным обстрелом противника. Зато артподготовка перед наступлением заставляет забыть обо всех невзгодах. Душа поднимается в восторге куда-то кверху, под горло, – передаёт свои чувства фронтовик.

Нет лучшей, но и более жестокой школы выживания, чем фронт, считает охинец. На чём только не приходилось спать! Даже ложе из кирпичей, оставшихся от разрушенных зданий, казалось периной. Один раз за неимением питьевой воды он утолил жажду из затопленного окопа. А потом на дне увидел человеческие останки.

До сих пор не может забыть ужас, вызванный невозможностью помочь товарищам, которых перемалывают танки и бомбардировщики противника.

Служил сахалинец в артиллерии, но был эпизод, когда пришлось поднимать в атаку пехоту и бежать впереди наступавших.

– Я мог быть и пехотинцем, и пулемётчиком, и миномётчиком, и артиллеристом, и бортрадистом. И на практике стал отличным вычислителем артиллерийских частей и топографом, – рассказывает Семён Соболев.

Во время наступления приходилось преодолевать пешком 60 – 80 км с оружием, да ещё порой самостоятельно искать продовольствие. Перетаскивали на руках орудия, впрягались в лямки вместо лошадей, вытягивали на себе ночью пушки с нейтральной полосы из-под носа врага, переносили ящики со снарядами (почти 50 кг).

– Плечи болели, но несли. Да разве на войне кто-нибудь обращает внимание на боль? Нет. Никто и никогда! Главное – выдержать всё и победить, – передаёт свои чувства старый солдат.

– Где вы теперь, мои фронтовые братья? И есть ли ещё кто живой среди вас? Вы делили со мной солдатский хлеб, укрепляли дух мой, взращивали веру в нашу неодолимость. Перед вами, живыми и мёртвыми, перед всеми, кто в тяжкие дни был со мной вместе, я склоняюсь в своей благодарной памяти. И ничего не могу представить бескорыстнее фронтового солдатского братства, –