Соснин Георгий Алексеевич родился 19 января 1924 года в селе Сандогора Костромской области в семье священнослужителя. Закончил Костромской техникум водного транспорта леса. Был призван Любимским РВК  1 сентября 1942 года (село Сандогора относилось к Любимскому району до 1944 г.).

Из воспоминаний Г.А. Соснина:

«Прибыв в Любим, нас увезли в Марийскую республику на поезде и вышли мы из вагонов на станции Сурок, а там шли примерно 10 км и вошли в лес – там только был образован запасной полк, где нас и учили военному делу, а затем отправляли на фронт. Я служил в артиллерийской батарее 120 мм минометов.

В начале февраля ночью подняли; переоделись в новую военную форму и даже дали все теплое и валенки. Дожидались мы эшелона военного до конца месяца. Сели в вагоны и поезд тронулся, но проехав по мосту через Волгу, на большой железнодорожной станции нас загнали на второй путь и поезд встал – так продолжалось несколько раз.

Пришла весна и снег растаял. Вышли из вагонов на одной из станций, а потом трое суток пешочком шли днем и ночью, перерыв делали на пять минут.

Дошли до реки, умыли лицо водой, а на другой стороне реки было большое село. Там нас по квартирам и распределили. У одной женщины нас было четверо; отдых нам дали на три дня.

Утром всех построили около села, а потом пошли в сторону леса, он был не рядом.

До леса не дошли и остановились: начальник поезда сказал, что нас будет принимать новое начальство, а мы свое дело уже сделали.

Очень скоро прибыли три автомашины – виллисы, и из них из каждой вышли два военных – они были командирами полков и комиссарами. Отобрали для себя людей-солдат, и я оказался в 1212 полку, командиром которого был майор по фамилии Ортынский. Полки были артиллерийские и назывались противотанковой артиллерией.

Отобранные им солдаты пошли к лесу, на опушке которого дожидались командиры батарей, я оказался во второй батарее, а затем был назначен наводчиком 1-го орудия 76 мм батареи. Внутри леса люди уже были, они в боях уже участвовали, и вместо погибших и раненых нас и приняли, как пополнение живой силы.

Все там жили-спали ночью в палатках, и нам дали палатки и, кроме того, сменили одежду.

С этого времени началась для нас военная учеба (прибыли мы в конце апреля месяца и весь май там и были). За десять дней до 1-го июня нас построили. Выйдя на шоссейную дорогу, прошли еще километров десять и оказались около вокзала железнодорожного города Старый Оскол. Там с вагонов получили четыре орудия 76 мм и их покатили на наше местожительства, где и познакомились с ними. Пушка была образца 1942 года, с длинным стволом, и ствол имел дульный тормоз. К первому июля прибыли машины американской работы, погрузили, что нужно, в грузовик, прицепили пушки и выехали на шоссейную дорогу. Доехали мы до станции Прохоровка (местные люди называли ее поселком). Наша батарея проехала еще несколько километров и затем машины свернули с дороги влево, проехали мы немного, даже меньше километра, и встали.

Командир батареи, инженер-лейтенант Чередниченко, дал приказ копать (делать) противотанковые укрепления; начались земляные работы для огневых позиций, а затем построили для ночи-отдыха землянку.

Прибыли мы,  да еще противотанковые бригады из трех полков. В боях не участвовали до утра 6-го июля 1943 года. Были в запасе по распоряжению командующего артиллерии Воронежского фронта.

Вечером 5-го числа пришли четыре студебеккера, погрузились согласно приказа, пушки прицепили и выехали на дорогу в направлении военных действий, которые начались наступлением немецких войск 5-го числа утром.

Быстро стало темнеть; мы доехали до одной возвышенности и затем машины свернули с дороги влево. Ехали по этой возвышенности совершенно недолго, так как впереди оказались окопы, выкопанные для пехоты. Машины остановились и приказом командира батареи начали быстро делать огневую позицию.

Когда все сделали, командир дал приказ всем отдохнуть-спать, кроме часовых. Я быстро уснул на ящиках со снарядами и даже не слышал, когда подошли к нам наши танки, и увидел их стоящими около наших расчетов.

Рано утром 6-го числа нас подняли по тревоге, сообщив, что впереди находятся немецкие танки.

Я, как наводчик орудия, побежал к орудию и согласно прицельного приспособления-панорамы увидел танки противника. Сразу же все орудия батареи открыли по ним огонь, в том числе и танкисты. Сколько времени шла битва, сказать не могу, так как в это время никого не видел, кроме орудия, цели и заряжающего, мною никто не руководил в бою. Во время сражения наши танки ушли, и я не знал, куда они направились. Немцы прорвали наш оборону с правой стороны дороги, а это было километра 3 примерно, а мы около дороги были совсем рядом, но с левой стороны. Связь со штабом полка пропала еще раньше, а снарядов почти не осталось. Я не могу говорить обо всех огневых расчетах; а наша пушка была заряжена последним снарядом.

Изменилось и поле боя в связи с прорывом обороны наших войск. Нас обстреливали как со стороны фронта, так и с правой стороны. Командир батареи приказал прекратить огонь из-за малого количества снарядов.

Быстро очень немецкое командование это заметило и направило в нашу сторону танк. По нему был дан залп (танк двигался между нашей возвышенностью и немцами и тоже на высотке, а между ними с правой стороны находилась небольшая роща, и он по опушке леса и двигался). При выстреле и разрыве нашего снаряда точно в танк, мгновенно после взрыва танк повернулся в левую сторону, дернулся и оказался невидимым из-за этой рощи; мы его больше не видели. Очень скоро к нам подошел студебеккер со снарядами, а это значит, что связь с нашим полком наладилась. Четыре артиллериста к машине побежали и успели взять два ящика со снарядами, но в это время немецкий снаряд угодил в прибывшую машины и она вспыхнула. Мы оказались в очень тяжелом состоянии. Командир батареи, видимо, об этом сразу же в штаб полка доложил, так как очень быстро прибыли четыре машины: три студебеккера были наши, а четвертая машина была полковая, и при том нашего производства. При сильном перекрестном огне пушки к машинам прицепили и они сразу же двинулись вниз с высотки-возвышенности, но уже в другом направлении, так как по дороге, где мы приехали, машины уже не могли проехать.

По целине проехали немного и выехали на проселочную дорогу, которая нас привела к речке. Через эту речку переехали по бревенчатому мосту, очень узкому и низкому, в сторону соснового леса. Как только въехали в лес, машины остановились, а штабная машина пошла дальше, но пушку от нее отцепили.

Начали проверять орудия, вспоминать погибших и раненых товарищей. Командир полка сказал, что, по его мнению, наша батарея в только что прошедшем бою уничтожила (сожгла и подбила) 17 танков противника.

Ко мне подошел сначала наш водитель сгоревшей в бою машины и сказал, что тебе, Соснин, героя дадут, приходили еще двое, но я, конечно, знал, что этого не будет».

Из Наградного листа от 15 июля 1943 года:

«Тов. Соснин в боях 6-го июля 1943 года проявил себя достойным и преданным Родине бойцом РККА. В боях под с. Дубрава наводчик Соснин уничтожил 7 танков противника, из которых три Т-6 и четыре средних танка, т. Соснин хладнокровно быстро наводил и поражал танки противника, за период боя отражено 4 атаки танков противника, уничтожено до 50 фашистских автоматчиков. Т. Соснин достоин правительственной награды Орден Боевого Красного знамени». Подписано командиром полка майором Ортынским и начальником штаба капитаном Быковым.

Однако заключение вышестоящих начальников, командира 14-ой отдельной истребительно-противотанковой бригады полковника Заботина и командующего артиллерией генерал-лейтенанта артиллерии Варенцова: «Достоин награды орденом Отечественной войны I-й степени».

Из книги героя Советского Союза И.С. Носова «Высоты обретают имена»:

«Противотанковая пушка — оружие коллективное. Свои боевые возможности она полностью может проявить только в руках слаженного и натренированного расчета. Однако в бою случалось и так, что у орудия оставался всего лишь один артиллерист. Но и в этом случае оно не умолкало. Выполняя боевую задачу, оставшийся в живых продолжал действовать за весь расчет. Так поступил, например, наводчик ефрейтор Георгий Соснин.

Помнится, в самый разгар боя к нам на позицию прибежал командир взвода младший лейтенант Минеев. Тяжело переводя дыхание, приказал:

— Носов, срочно выдели со мной двух человек. Второй расчет начисто уложило.

— Беззаботнов, Бондаренко.

— Есть! — одновременно ответили названные бойцы и бросились вслед за младшим лейтенантом.

Под вечер, когда в расчет возвратились Беззаботнов и Бондаренко, нам и стало известно о подвиге комсомольца Соснина.

— Все, товарищ сержант. Задание выполнено. К сожалению, пушку «тигр» вдрызг разнес. Болванкой. Мы с Петром чудом в живых остались, — вытирая мокрый лоб, докладывал Алексей Иванович. — Младшего лейтенанта контузило, говорить не может. В санбат увезли. — Помолчал и закончил с восхищением: — А Георгий Соснин молодец! За два дня боев шесть танков списал с лицевого счета вермахта. Герой! Последнего-то «тигра» он в одиночку сжег. Израненый весь, а от орудия не ушел. Только вот сейчас в тыл отправили.

— Вылечат?

— Конечно. Через пару месяцев должен вернуться. Подремонтируют, будет как новый пятак.

После выяснились и детали. В первый день боя расчет, в котором Соснин был наводчиком, подбил три танка, Не менее мужественно действовали артиллеристы и на следующий день.

...Их орудие находилось на левом фланге батареи, куда фашисты направили тогда свой основной удар. Здесь им удалось наиболее близко подойти к нашим огневым позициям.

В первые же часы боя расчет сжег «тигра». Но и артиллеристы понесли потери. У орудия остались лишь наводчик и заряжающий рядовой Шутов.

Противник наседал. Соснин метким выстрелом подбил еще один танк. Но погиб Шутов, да и сам ефрейтор получил ранение.

Потеряв две машины, фашисты отошли. На огневую позицию героя обрушился град снарядов. Соснин был ранен вторично, но и после этого не оставил орудие. В возобновившейся атаке он сам заряжал, сам стрелял. Сжег третий танк. И только после этого к нему подоспели младший лейтенант и Беззаботнов с Бондаренко.

Впоследствии Георгий Александрович Соснин был удостоен за этот подвиг ордена Отечественной войны I степени».

Иван Степанович Носов немного ошибся. Ранение, из-за которого Георгия Соснина отправили в тыл, он получил позже, в октябре 1943 года.

А в августе вместе с другими бойцами Геогию Соснину был вручен орден.

Из вопоминаний Г.А. Соснина:

«Хорошо помню, как меня и других бойцов награждали государственными наградами.

Меня наградили орденом Отечественной войны I-й степени. В то время это орден должен был вручаться за особые военные залуги только командному составу, начиная с лейтенанта и выше, а вторую степень младшему комсоставу и рядовым военным. Я же имел всего лишь звание ефрейтора. Ордена вручал подполковник, он прочитал приказ мне о новом звании и опять ефрейтора, то есть я, выходит, стал дважды ефрейтором. В этот же день наш полк стал гвардейским ии номер его стал 321 гвардейский истребительный противотанковый полк.

Хорошо помню также переправу наших войск через р. Днепр. Это было в первых числах октября месяца рано утром и при густом темане; переправлялись на плотах, скрепленных железными соединениями. Немцы вели по переправе очень сильный огонь, так что не все плоты доплыли до правого берега Днепра. Наша батарея через водную преграду переплыла благополучно. На всех плотах было много солдат и даже сесть было нельзя.

Пушку вкатили на правый берег реки и там сразу же поставилии орудия. Сколько времени я там лично был, не знаю, так как после ранения и операции два с лишним месяца память у меня отсутствовала и вспомнить все до сих пор не могу.

Согласно медицинским документам я был ранен 22 октября 1943 года в голову. В сознание пришел еще на передовой от очень сильной жары, видимо, что-то рядом горело, но я ничего не видел, даже огня. Свет в моих глазах появился на операционном столе, в конце операции. Слух до операции восстановился, но я не знал, когда это случилось. Были сильные боли при операции и я от боли дернулся, но был скреплен так, что мое тело даже пошевелиться не смогло. Врач-хирург сказал, что потерпи еще немножно: последний костный осколок удаляем. Затем увезли в палату (операцию мне делали на левом берегу Днепра, значит, во фронтовом госпитале)».

Далее были санитарные поезда, госпитали и дорога домой...