Мой прадедушка Ваня родился в селе Шипуново, Чарышского района, Алтайского края. В мирное время успел побывать заведующим ветеринарной аптекой. Был призван еще до ВОВ на действительную службу в РККА. Воевал на Халхин-Голе. Отслужил, побывав командиром отделения, получив далее звание младший командир взвода. Демобилизовался в 1939 году. Далее поработал в мех. пункте, заведующим ветеринарного магазина и в июле 1941 года был призван на фронт.

Далее из его записей:

“В Армию меня призвали Чарышским райвоенкоматом через 2 месяца после объявления войны. Я был старший сержант запаса. Партийная организация школы решили нас испытать на смелость. В школе восьмилетке нас было 34 комсомольца. Я был секретарем комсомольской организации. Мне дали распоряжение собраться в школе в 11 часов ночи, иметь с собой кружку, ложку, хлеб, для следования в Верхний Бащилак, где получил оружие для уничтожения банды. В одиннадцать часов все пришли в школу, ни одного опоздавшего, ни больного не оказалось…”

“… Нас эшалонами привезли в город Горький. Обмундировали и повезли на фронт. Нам сказали, что получим орудия зенитные для стрельбы по самолетам и отправили в лес около города Ногинска…”

Мой прадедушка командовал зенитной батареей, которая стояла в г. Ногинске защищая подступы к Москве.

28.02.1942 г Ивану Федотовичу присвоили звание лейтенанта, о чем на следующий день он сообщил в своем письме брату Василию. Там же он поделился, что в день присвоения звания они сбили самолет противника. Далее выдержка из письма:  “Он пикировал, готовился сбросить свой смертоносный груз на наши части. И допикировал до самой земли.”
Так же из того же письма: “А к 25 годовщине Советской Армии и Военно-Морского Флота мне и нескольким моим подчиненным командование объявило благодарности. ”

“… А до этого мы стояли под городом Калининым. У нас на 7 человек была одна винтовка в наряд ходить, стоять на посту. Вот здесь мы попали в окружение, но благополучно вышли из него. Месяца 3 ждали зенитные пушки и не дождались. Нас расформировали и я попал в 32 танковую бригаду командиром взвода. Около станции Лиски мы вырыли котлованы для пушек, а пушки наши были на машинах. И вот утром рано вылетают 9 самолетов пикировщиков. Я приказал открыть огонь. И летчикам хорошо видно откуда мы стреляем самолет, который летел первым. Снаряды наши попали в нос. Он загорелся и упал в лес. А второй самолет сбросил бомбу. Я увидел как бомба оторвалась от самолета и летит на наше орудие. Я крикнул “Ложись!”, отбежал от орудия и упал. Меня волной придавило к земле. Заряжающего и наводчика Харимулин и Частиков - обоих убило, а командир орудия Понадорев тяжело ранен..."

“… В этой же бригаде меня перевели командиром противотанковой батареи 45мм с прозвищем ”Прощай Родина". Нам приказали явиться в район Прохоровка. Утром нас, командиров, повезли туда, где завтра бой. Подъехали на холм, смотрим. Лес от нас км в 3х. И в это время из Леса выходят 20 немецких танков “Тигр”. Прошли вдоль опушки леса, а она как отрезана, развернулись и зашли обратно в лес…"

“… Утром, часов в 11 наши танки двинулись в наступление. Немцев не видно, а они стреляют по нашим танкам, они горят и как кучи снопов горят, на поле танкисты выскакивают из танков их тоже, тушат. Нашей батарее и минометной роте левее двигаться через кусты. Я дал указание где поставить пушки. Приготовились к бою, а танки немецкие из леса не вышли. А почему так получилось, к немцам с тыла зашли наши танки и разгромили их, а мы были как приманка. Из нас многие получили награды посмертно, а живых никого не наградили. Меня раненого увезли в  медсанбат, затем в Воронежский госпиталь…”

В 1943 году прадедушка Ваня уже был командиром противотанковой батареи. Во время наступления на Курско-Орловской дуге шли ожесточенные бои. Его батарея сдерживала наступления танков 15 дней. “И каждый день танки, танки, танки” (по тексту сохранившейся вырезки из газеты).  В один из дней прадедушку ранило, как видно из его воспоминаний выше. Медсестра тут же оказала ему первую помощь, перевязав руку. Он пополз на помощь поредевшему второму расчету, когда невдалеке разорвалась мина.

В бессознательном состоянии прадедушку отправили в Ташкент.

В письме от 06.10.1943 он писал: “Всего больших и маленьких ран у меня насчитывается 22  Сейчас раны уже зажили, за исключением одной. ” (Она не заживала до конца его жизни и постоянно напоминала о войне и страшном ранении.) “Но осколков осталось немало. Хожу на костылях помаленьку. После вливания крови чувствую себя лучше. А настроение все-таки бодрое. Еще повоюем!”

Воевать прадедушка больше не смог. Его демобилизовали по инвалидности.

“На должность командира батареи меня назначили за 8 или 12 дней до 12 июня, а до этого я был командиром взвода зенитной батареи в этой же танковой батарее. Начальник штаба танковой бригады подполковник Витебский писал приказ о назначении меня на должность командира противотанковой батареи…”

“… Я писал в архив Советской Армии и мне ответили: “Приказа по 32 танковой бригаде за 1943г нет!” " - писал он в 1974 году главному маршалу танковых войск А.Н. Ротмистрову с просьбой помочь в восстановлении документов. Однако, документы так и не были найдены.

Из воспоминаний своего детства могу сказать только то, что подобные вещи не проходят бесследно. Возможно, еще многого нам не довелось узнать, так как прадедушке было очень трудно рассказывать об этих событиях. В последние годы жизни он вообще старался не вспоминать о тех годах.

Спасибо И. Петрову, который примерно в 55-м году написал заметку в газете Чарышского района о Ступине Иване Федотовиче, сохранив часть информации о переписке моего прадедушки с его братом Ступиным Василием Федотовичем. Мы до сих пор храним вырезку с этой статьей на пожелтевшем и истончившемся от времени кусочке газеты.