"Мне было 18 лет и один месяц от роду, командир 932 с.п. майор Глибко на девять лет старше меня, а мы его звали "Батя". Мы двое Батя и я, вокруг немцы и неизвестность. Я связист линейного взвода (командир Ерохин) Сучков и командир 932с.п. майор Глибко. Где-то за полночь прерывается связь: Не отвечает (позывные забыл) штаб дивизии, я кладу трубку и говорю: - Т. майор, я пойду на линию, связь прервана. - Команда! отставить! Будем ждать до утра! Ну сынку держись, утро будет горячим!(по памяти) Как сводит судьба людей в счастливые или критические для жизни моменты, знает только один Всевышний. Прошел войну, был ранен, был контужен По земле ничейной ползал в пыл врага Однажды даже танк меня утюжил Каквидишь выжил, значит не судьба! Забурел рассвет, Глибко не командует, а говорит: - Ну сынку, пойдем! что Бог даст! Из землянки выходит первым и тихо тихо говорит: -Ну сынко, пошли!. Впереди не поляна, а круглое болотце, он перебегает его благополучно, а я оглушенный пулеметной очередью, чуть не падаю (может,что и спасает меня от неминуемой гибели). Простреленная шинель с задней стороны двумя пулями, говорит о том, что я убегал от смерти. Пятьдесят метров лесом, дальше открытая местность: слева неубранная кукуруза, справа балка, с обеих сторон немцы. Телефонная линия прервана, связи нет, стоим вдвоем и вдруг из леса выбегают два радиста, с радиостанцией Р.Б.М. Майор Глибко приказывает развернуть, обстановка критическая для всех. Майор Глибко связывается со штабом дивизии, докладывает обстановку командиру дивизии Горбачеву. Что ему отвечают, мы не слышим. По окончанию разговора, он мне говорит: - ты связист, сиди и жди, к тебе сейчас придут на помощь люди, чтоб смотать телефонный провод. - а вы: (двум радистам и двум минометчикам) подает команду , короткими перебежками За Мной! и сам устремляется первым. Радисты, успевшие свернуть радиостанцию, успевают преодолеть 20-30 метров мертвой зоны огня, а минометчики оба погибают. Вечная память им!!! Опушка черного леса, сижу один 18 лет и один месяц казалось-бы, глупец! Но я сижу, приказ есть приказ! Часов нет, сколько времени не знаю и вдруг вижу впереди зашевелилась кукуруза...снег...все белое от страха, что остался один...кажется....но знаю, что ко мне идут на помощь. Петр Салов, Павел Буров и Виктор Забранский все трое в маскхалатах, по-пластунски метров сто пятьдесят преодолели, чтоб попасть ко мне. Я в шинели изрешеченной пулями немецкого пулемета, который накрыл нас с майором Глибко при отходе из наблюдательного пункта. Безмолвное "здравствуй" само говорит за себя "ВОЙНА". Виктор Забранский собирает. У меня станок с бабиной (немецкий трофейный) и говорит" - я буду сам сматывать провод. Петр Салов впереди, за ним Павел Буров, Витя на четвереньках начинает мотать провод. я ползу замыкающим, потому что в серой шинели, без маскхалата. Первые 10-20 метров преодолеваем свободно, и вдруг треск пулемета и крик :- братцы пристрелите меня. Витя Забранский бросается на Пашку Бурова и кричит :- братцы, пристрелите, меня! Я и Петр Салов стаскиваем Витю, клпдем на снег и держим, а он свое твердит :- Братцы, пристрелите, меня! Павел сбрасывает маскхалат, не перевязываем, а утягиваем шею Вити, я скидываю шинель, кладем Витю на нее, не мотая провода...тащим его, а он кричит все свое.....жутко подумать Вите 20 лет..."