Достаточно полная информация о Товии, моем дяде, брате моего отца Бориса Ивановича Суровцева, собрана в публикации В. Чистякова «В сердцах людей» в областной газете «Красный Север» № 72/19136/ от 27 марта 1981 года. Однако автор допустил в ней некоторые неточности. Чтобы не допустить их вновь, я изложу биографию Товия и историю его семьи, как это было на самом деле.

Товий был первым ребёнком в семье работников системы образования, родился 13 февраля 1925 года. Его отец, Суровцев Иван Николаевич, после окончания в 1915 году Вологодской духовной семинарии не пошёл по стопам своих многочисленных родственников и не стал священнослужителем. Участвовал в 1 Мировой войне, по-моему, в звании прапорщика (судя по сохранившимся фото). Но эта часть его жизни скрыта от потомков в виду всем известных обстоятельств. Потом, после революции, на стороне победившей народной власти устанавливал новый строй в Вологодской области (а может быть и не только в Вологодской), и об этом тоже никогда не вспоминалось в нашей семье. В 20-е годы перешёл на работу в сферу образования, участвовал в 1-м съезде учителей РСФСР в Москве в 1925 году. Работал в Вологодской и Архангельской областях на руководящих должностях в разных школах. Мама Товия, Суровцева София Евгеньевна, была учительницей. Точное место рождения Товия мы не знаем, но то, что он вологжанин – это точно. С начала 30-х годов 20 в. семья жила в селе Юношеское Грязовецкого р-на, где родители работали в образованных на месте разоренного Павло-Обнорского монастыря воспитательных и школьных учреждениях. В школу Товий пошел в 1932 г. и уже умел читать, писать и считать. Учился легко и никогда не доставлял хлопот родителям из-за своего поведения. Грязовецкую среднюю школу он окончил в июне сорок второго. Уехал в Горький, поступил в медицинский институт, очень хотел стать хорошим врачом. С первого курса был призван в армию. Год учился в пехотно-минометном училище, сохранилось одно письмо этого периода его жизни родителям о том, как это было. После сдачи экзаменов (почти все на отлично) и присвоения первого офицерского звания он попал на Юго-Западный фронт, который освобождал в то время территорию Венгрии и Чехословакии. Сохранилось у нас одно письмо с дороги на фронт из Москвы в очень плохочитаемом состоянии, поэтому наберу текст сама. М.б., нынешней молодёжи будет интересно и полезно почитать такое «живое» свидетельство того времени. «Здравствуйте, мои дорогие папа, мама и Боря (младший брат Товия и мой отец)! Привет из Москвы. Вот я уже второй день в дороге. Еду довольно хорошо, хоть и не быстро, так как в товарном эшелоне. В вагоне хоть и тесно, но тепло, ребята все свои. Едем весело, продуктов хватает. Здесь уже многие продукты дешевле, чем у нас. Но берегу деньги до Украины. Дня через два будем уже там – наверное, в Курске, затем в Харькове и далее до Румынии. Ехать будем две недели, а может и больше. В самой Москве побывать не удалось, так как проехали мимо и только смотрели на столицу издали. Сейчас стоим на разъезде км в 10 от Москвы. Продукты нам выдают сухие и мы сами варим кашу в железянке. Спим до отвала, поём и т.д. В общем, живём пока весело, а дальше ещё веселей будет. Не беспокойтесь обо мне. Буду писать часто. Привет всем. Ваш Товий. 28/X – 44 г.»

С дороги было ещё одно письмо, в котором Товий пишет, что он уже в Венгрии совсем близко от линии фронта. «До неё осталось 400-500 метров. Думал, что сегодня ночью уже пойду в бой, но пока что-то ещё оставили. Наверное, буду воевать завтра с утра. Надо запомнить число – 9 декабря 1944 года». Это было последнее письмо сына, София Евгеньевна берегла его очень долго, а потом передала в Вологодский краеведческий музей с некоторыми другими документами. Опись переданного вышлю в приложении. Место и дата гибели Товия точно не известны. Очевидно, что погиб он 11 или 12 декабря 44 года, т.е. через 2-3 дня после отправки последнего письма домой, в первых сражениях. А было это по одним данным (из похоронки) недалеко от села Шайовамош Мишкольцкого уезда в Венгрии, а по другим (из сохранившегося у меня письма политрука Николая Литко отцу Товия) – в Карпатах на территории Чехословакии на подступах к городу Римсамбата (такого пункта на карте я сейчас не нашла). «Ваш сын погиб смертью героя, он отдал свою молодую жизнь на поле боя в борьбе с заклятыми врагами человечества – немецкими фашистами. Хотя его и нет среди нес, но память о нём всегда с нами и мы ежедневно и ежечасно мстим за него немецким разбойникам» - так писал политрук семье погибшего бойца, пытаясь найти хоть какое-то утешение для родителей.

Бабушка всегда с большой нежностью и любовью вспоминала о своём Товике, бережно хранила всё, что с ним было связано: немногочисленные детские и школьные фото, аттестат об окончании школы 07/06/1742 г.. На стене её дома (как я помню с детства) всегда висели две его фотографии: одна - после окончания школы, и на ней он молодой красивый светловолосый юноша с голубыми глазами, полон надежд и мечтаний о будущей счастливой жизни. И вторая, через 2 года, – после присвоения первого звания, в военной форме. И это уже серьёзный и сосредоточенный, готовый на самые тяжелые испытания молодой воин. А ещё бабушка хранила старенькую мандолину, с атласным бантом. Говорила, что Товий с увлечением играл на этом инструменте… И пел, наверное – поколение рождённых в 20-е годы пело всегда, даже в тяжелые дни войны.

Мой отец Борис Иванович, младший брат Товия, попытался выяснить точное место гибели и захоронения брата. В 70-х годах прошлого века он писал в архивы и даже связался через вологодское общество советско-венгерской дружбы (Вологда была побратимом венгерского города Мишкольц) с администрацией села Шайовамош в Венгрии. Приезжала из Мишкольца делегация, привезли маме Товия (она последние годы жила в Вологде и умерла позже, в 1987 году) фото братской могилы и памятника советским воинам близ деревни Шайовамош, теплое письмо от председателя сельсовета этого села, капсулу с землёй с братской могилы. Но, к сожалению, на мемориале на братском захоронении мы так и не нашли фамилию нашего Товия. Очевидно, его постигла участь многих тысяч советских воинов, похороненных неопознанными, либо до сих пор лежащих в земле на местах прошедших боёв, там, где и погибли от вражеской пули или снаряда. Стихотворение С. Орлова «Его зарыли в шар земной» - это про нашего Товия.

Его зарыли в шар земной,

А был он лишь солдат,

Всего, друзья, солдат простой,

Без званий и наград.

Ему как мавзолей земля -

На миллион веков,

И Млечные Пути пылят

Вокруг него с боков.

На рыжих скатах тучи спят,

Метелицы метут,

Грома тяжелые гремят,

Ветра разбег берут.

Давным-давно окончен бой...

Руками всех друзей

Положен парень в шар земной,

Как будто в мавзолей...

1944

P. S. Если для школьного или городского музея г. Грязовца нужны будут какие-либо документы или фото, то могу выслать копии (сканы) писем военных лет/треугольников, фото Товия, его родителей, фото братского захоронения в Венгрии.