Тепикин Петр Никифорович, до войны служил в Красной Армии. С первого дня войны ушел на фронт. Прошел дорогами войны от Воронежа до Берлина, не получив ни одной царапинки, но при взятии Берлина был тяжело контужен. Вернулся с войны в золотых погонах старшего лейтенанта, на груди сверкали два ордена Красной Звезды и семь медалей. В послевоенные годы жил и трудился в деревне.
Когда Наташа, его внучка (моя младшая дочь) окончила 9 классов, поехала к нему в гости. Был август. Самый красочный и богатый месяц в деревне. В садах зреют яблоки, груши, сливы, в огородах краснеют помидоры, желтеют тыквы, на столах молодая картошка, зеленые огурчики…
Однажды вечером Наташа с подругами сидели на крыльце, пели песни под гитару. Дед загнал корову и овец во двор, вымыл руки в бочке с водой и сел на скамейку. Слушал. Потом вдруг попросил:
- Наташ, спой песню «Вспомните, ребята»
Наташа запела. Дед положил руки на колени, опустил низко голову. Думал о своем, может быть, вспоминал, как он стоял «у военкомата…», как уходил на фронт…
Наташа, положив гитару, села рядом с дедом.
- Дедушка, скоро я заканчиваю школу, на выпускных экзаменах обязательно будет сочинение на тему о войне. А мы ведь о ней только из книг знаем, да по фильмам. А ты – живая легенда. Своими глазами все видел. Расскажи о войне, о своих подвигах. За что ты получил свои ордена?
Дед выпрямил спину, поднял голову и сказал:
- Да что говорить? Война – это страшно! Человек убивает человека – это противоестественно! Погибают молодые ребята, так и не узнав красоту земной жизни. Он сжал кулаки и стукнул по коленям. Наташа увидела большие, сильные, коричневые от загара руки. Это руки великого труженика земли.
Дед продолжал:
- А ордена… Первый орден – за отвагу в бою, а второй…
Дед задумался, вспомнил о чем-то, усмехнулся и начал свой рассказ.
Советская Армия била фашистов на их земле. Шли жестокие бои. Немцы сопротивлялись, но мы их гнали, в самое логово! Мы шли к Берлину!
Однажды наша часть остановилась в Арденах. Это невысокие горы, поросшие лесом.
Вызывает меня командир, показывает точку на карте и говорит: «Сходи туда, там должна быть дорога, посмотри, куда отступают немцы в этот пункт или в этот, - указывает на карте точки. Нам надо очень об этом знать: утром наступление. Возьми солдата из подкрепления, там есть толковые парни, молодые, смекалистые. Я посмотрел на солдат, прибывших всего неделю назад к нам в часть. Мальчишки, лет по 18-19. Выбрал одного, зовут Славой. По лесу шли быстро, лес редкий, чистый, бурелома нет. Прошли километра три. Вышли на большую поляну. Смотрим, по поляне бродят три одичавшие лошади, щиплют травку. Сели у большого куста. Метрах в двухстах проходила дорога, по которой быстро двигались немецкие грузовики, легковые машины, мотоциклы. Потом пошли танки. Наблюдали мы больше часа. Вдруг Слава толкает меня и показывает на противоположный конец поляны. Под развесистым деревом стояли немцы, что-то обсуждали, потом вдруг исчезли. В бинокль я разглядел вход в дот, он находился о нас в ста метрах, может и меньше. Я написал донесение командиру, отдал его солдату и приказал возвращаться в часть. Но тут мы услышали фырканье лошади, которая стояла у нашего куста и спокойно жевала траву. Смекалистый Слава говорит: «А давайте я на лошади доскачу до части, минут за 15! Вы только подержите ее за гриву. Я в колхозе каждый день на лошади скакал».
И я, совершенно не думая о последствиях, со Славой одновременно бросился на лошадь. Я обеими руками ухватился за гриву, а солдат прыгнул на спину лошади, но сесть, как следует, не успел, лошадь взбрыкнула и помчалась прямо к немецкому доту. Я расцепить пальцы не успел, поэтому «бежал» рядом с лошадью. Слава орал благим матом. Так мы и вбежали на поляну к немцам: перепуганная лошадь, орущий Слава и я.
Немца мирно сидели, возле дота, что-то обсуждали, попивали кофе. Увидев нашу картину, они оторопели! Что происходит? Тем временем лошадь промчалась мимо и скрылась в лесочке.
Я крикнул: «Прыгай», - сам расцепил пальцы, и мы со Славой кубарем скатились под горку вниз. Немцы опомнились, подняли крик, стрельбу. Но мы уже били далеко. Стало темнеть. Выстрелы стихли. Сели передохнуть. Мои руки были в крови. Молчали. Мысленно я ругал себя, как я, тридцатилетний мужик, дал уговорить себя «смекалистому» пацаненку! В лесу темно. Идем, не зная куда. Вдруг услышали гул моторов. Вышли к шоссе. Пол дороге медленно двигались грузовики с потухшими фарами. Изредка светились огонька карманных фонариков.
Мы сели у куста отдохнуть, сообразить, где наши. Вдруг легковая машина съехала с дороги, остановилась. Сверкнули два огонька. Мотор не заглушили. Один «огонек» остался у машины, другой немец сделал несколько шагов к нам, погасил фонарик и уселся по нужде. Ни о чем не думая, я бросился к немцу, ударил пистолетом по голове. Немец тихо охнул и повалился на бок. Мы подхватили его подмышки и поволокли вглубь леса. Пробежали несколько метров, присели. Послышался сигнал машины, немецкий водитель громко звал своего начальника. Но мы тащили «языка» дальше. Мои пальцы ничего не чувствовали, опухли.
Я снял нижнюю рубашку, Слава разорвал ее, сделал кляп. Связали руки немцу. Прицепили ремень. Его планшет я повесил себе на шею.
«Смекалистый» Слава шел впереди, тащил немца за ремень, я сзади толкал его в спину. Стало светать. Пошли быстрее. Часов в 5 утра мы были у своих. Сдали немца в штаб. Договорились со Славой, что про лошадь ни гу-гу.
В медсанбате долго мыли мои руки. Медсестра пинцетом вытаскивала из-под ногтей щетину. Врач, причмокивая, говорил: «Угораздило же тебя!» Потом пальцы мазали, бинтовали. Я вопросительно смотрел на доктора. Сейчас скажет: отрезать надо. Но врач похлопал меня по плечу и сказал, что жить буду, через недельку все заживет.
Вскоре началось наступление. Наш «язык» оказался очень ценным, его документы помогли нам организовать удачное наступление, что, несомненно, приближало нас к главной цели, к Берлину.
Мне вручили орден Красной Звезды на немецкой земле. Славу тоже наградили. Потом рассказывали однополчанам про лошадь. А они смеялись над нами, придумывали всякое, как мы хотели, держась за хвост лошади, въехать в Берлин!
Дед замолчал и пошел в избу…

Через несколько месяцев Наташа писала выпускное сочинение, которое называлось «Памятный день в моей жизни». В нем она рассказывала об этой летней беседе, о своем героическом деде, о том, что почувствовала тогда, слушая его рассказ. «Я смотрю на большие жилистые руки деда, глажу их и думаю, спасибо, вам руки, что удержали коня, что спасли деда!» - так заканчивалось ее сочинение. Я помню, зашла в кабинет, где мои коллеги проверяли экзаменационные работы, в тот самый момент, когда они читали эти строки. У всех на глазах были слезы. Я была очень растрогана, тем как МОЯ дочь написала о МОЕМ отце, как ее слова подействовали на слушателей.
Мой отец умер на 84 году жизни, в день, который очень не любил, считал самым плохим – 22 июня. Он оставил о себе очень хорошую память. Я рада, что внуки и правнуки помнят его, из поколения в поколение рассказывают своим детям о нем, о его подвигах. Ведь он подарил нам жизнь, спас от фашизма.