Боевой путь

Гитлеровское командование надеялось, что 20 тысяч вооруженных до зубов солдат при поддержке артиллерии, танков и авиации на второй день войны беспрепятственно минуют Либаву, захватят Ригу и далее молниеносным маршем выйдут к Ленинграду (ныне Санкт-Петербург). Но защитники Родины разрушили замыслы врага. «Балтийский Брест» - так назвали Либаву, принявшей внезапный удар и целую неделю сражавшейся с превосходящими силами противника. Лишенные средств связи и огневой поддержки, с ограниченным боезапасом наши солдаты, матросы и рабочие оказывали мужественное сопротивление. И даже оказавшись в окружении, город продолжал сражаться, вызывая искреннее недоумение противника, который впервые столкнулся с таким массовым проявлением героизма. По разным данным, в боях за Либаву фашисты потеряли от 1200 до 2000 солдат и офицеров. В городе было полностью разрушено 117 домов. Вдоль левого берега торгового канала не осталось ни одного неповреждённого здания. Свои победы фашисты снимали на камеру и делали фильмы для пропаганды.  Они еще не знали, чем закончится  для них это вероломное нападение на нашу  страну. Лишенные средств связи и огневой поддержки, с ограниченным боезапасом наши солдаты, матросы и рабочие оказывали мужественное сопротивление. И даже оказавшись в окружении, город продолжал сражаться, вызывая искреннее недоумение противника, который впервые столкнулся с таким массовым проявлением героизма. По разным данным, в боях за Либаву фашисты потеряли от 1200 до 2000 солдат и офицеров. В городе было полностью разрушено 117 домов. Вдоль левого берега торгового канала не осталось ни одного неповреждённого здания. Свои победы фашисты снимали на камеру и делали фильмы для пропаганды.  Они еще не знали, чем закончится  для них это вероломное нападение на нашу  страну. В конце июня 1941 года оставшиеся отряды 67-ой стрелковой дивизии пошли на прорыв из Либавы. Фашисты пытались замкнуть кольцо окружения, но бойцы Красной армии быстро продвигались вперед. Сражение часто переходило в рукопашную схватку. С воздуха то и дело атаковали немецкие самолеты, уничтожившие несколько колонн наших войск. С непрерывными боями советские солдаты продвигались к Риге, где планировали соединиться с частями 8-ой армии. 1-го июля 1941 года оставшиеся в живых бойцы подошли к латвийской столице, где уже шли ожесточенные уличные бои за каждый переулок, каждый дом. На следующий день защитники Либавы встретили крупные силы противника: танки и артиллерию. Снова разгорелся ожесточенный бой. Он длился почти сутки. Имея превосходство в боевой технике и живой силе, фашисты взяли наши части в полукольцо. Исход трагической встречи, к сожалению, был предрешен и для того, чтобы боевое знамя 67-й стрелковой дивизии не попало к врагам, мой прадед вместе с товарищами закопал его в лесу в старом окопе. Не многим удалось прорваться сквозь немецкие заслоны. Большинство же обессиленных и раненых красноармейцев, лишенных патронов и гранат, попало в плен. К началу войны против СССР немцы уже имели подготовленные лагеря - шталаги. Но они не ожидали, что наплыв военнопленных с первых дней войны будет таким огромным. В шталаге 1 «Б» в Хоенштайне (ныне Ольштынек, Польша), где уже были заключенные из Франции, и куда попал мой прадед, для прибывающих русских из колючей проволоки была отгорожена дополнительная территория. Узники сами рыли себе норы и землянки для того, чтобы укрыться от ветра и дождя. Только в сентября 1941 года нацистское командование решило вопрос с размещением путём постройки в типовых бараках многоэтажных нар вместо кроватей. В результате, в  домиках для 150 человек стали ютиться до  840 пленных. Задачей немцев было уничтожение любой живой силы СССР, в том числе военнопленных. Основной причиной жестокого отношения к заключенным являлась нацистская теория расовой неполноценности славян. Поэтому для них создавались невыносимые условия существования. Кормили пленных дважды в день: утром выдавали около 100 граммов суррогатного хлеба и бурачный чай (из свеклы). В обед – половник баланды, состоящей на две-трети из отвара, и на одну-треть из гущи из овощей. Стальной медальон – это всё, что осталось у прадеда на память о трёх с половиной годах, проведенных в плену. Фамилий у узников не было. Их заменяли номера, выбитые на металлических пластинках размером 5 с половиной на 4 сантиметра, которые всегда носились на шее. Пластинки посередине имели просечки, что позволяло их легко переломить. На обеих сторонах выбиты: номер, заменявший имя и фамилию (14455, буква «R» обозначает, что пленный – русский), и название лагеря, выдавшего пластинку (STALAG I «B»). Когда узник умирал, похоронная команда лагеря ломала пластинку, одна половинка вместе с веревочкой и телом отправлялась в братскую могилу, а вторая сдавалась в управление лагерем для отчетности. Этот медальон хранится у нас  дома. Он пропитан потом, кровью и горем. От него до сих пор веет ужасом страшных времён. Шталаг 1 «Б» напоминал небольшой город, где была центральная улица (темная дугообразная линия), спортивная площадка (зеленый квадрат в левом нижнем углу), кухня (здание в виде креста под буквой «B») и даже театр (посередине рядом с центральной улицей). По краям слева и справа – казармы для охранников лагеря, отгороженные от территории лагеря колючей проволокой. В правом верхнем углу – отдельная зона для заключенных из Франции. Общая длина   лагеря – около одного километра, а ширина 750-800 метров. Бараки для советских военнопленных объединялись в блоки по 2-3-4-5 домов. Покидать территорию блока без разрешения было запрещено. Барак для советских военнопленных представлял собой длинное (100-120 метров) неотапливаемое здание. Узники спали на многоярусных деревянных нарах, установленных по обе стороны. Умывальное помещение разгораживало барак на две равные половины. Голод, теснота, антисанитарное состояние, жестокое обращение охраны доводили пленных до крайнего истощения, вели к тяжким заболеваниям, приводившим к массовой смертности. Зимой 1941-1942 годов в лагере вспыхнула эпидемия тифа. Больных не лечили, а лишь изолировали. Ежедневно умирали по 200-300 человек, а в отдельные дни – до 500. Вывозили мертвых к местам захоронений специальные команды из санитаров-военнопленных. Они укладывали тела в ямах, как дрова, а закапывали только весной. За несколько месяцев в шталаге 1 «Б» погибло около 25 тысяч заключенных. Только случайность, везение или удивительная сила воли могли дать узнику надежду на спасение. Везение заключалось в попадании в рабочие команды к бауэрам (местным помещикам). Людей заставляли трудиться на лютом морозе и под палящим солнцем, но питание было куда лучше в сравнении с лагерным. Летом продолжительность рабочего дня доходила до 14 часов, а зимой сокращалась до шести с половиной. Это происходило с целью предотвращения побегов: пленным не разрешалось находиться вне помещений или ограды до рассвета и после заката. Тяжелейший труд заключенных в условиях полуголодного существования и постоянных побоев моментально подрывали здоровье даже самых крепких мужчин. Через шталаг 1 «Б» за время войны прошли около 650-ти тысяч военнопленных! Из них умерло по самым скромным подсчетам 60 тысяч. Мой прадед испытал все ужасы лагерной жизни, но ему посчастливилось вернуться домой. Он вошёл в те 20 процентов военнопленных 1941 года, которым удалось выжить в плену. Макет шталага в Ольштынеке сохранился лишь в музее.Сейчас на его месте – чистое поле и ничто не напоминает о трагедии, разгоревшейся здесь в середине двадцатого века. Но мы должны помнить. И пронести это сквозь поколения, потому что «у кого нет памяти, у того нет жизни».