Пётр Сергеевич Терюшков родился в 1926 году в деревне Верхняя Каменка Павинского района, в крестьянской семье Сергея Михайловича и Фёклы Ксенофонтовны, где воспитывались дочь и три сына. Петя был младшим. Отец, вернувшийся с гражданской войны контуженным, не мог работать физически, поэтому мать трудилась в колхозе за двоих. Прокормиться было трудно. По этой причине в 1940 году семья была вынуждена выехать на Украину, в Мелитопольский район Запорожской области. Пришлось продать корову. Пять классов Пётр закончил уже на Украине. Его старший брат, Николай, служил на границе, под городом Березники в Белоруссии. Незадолго до войны родственники получили от него письмо, содержание которого запомнили надолго: "Назревают крупные события. Какие - потом сами узнаете". Это было последнее известие от Николая. Он погиб в первые дни Великой Отечественной. Ещё один брат ушёл на фронт добровольцем. Вернулся оттуда инвалидом.

- А меня в 1940-м сдали в детский дом, - рассказывает Пётр Сергеевич. - Когда началась война, послали работать в колхоз, на станцию Светлодолинская Мелитопольского района. Там же находилась колония русских немцев, которых с началом войны выслали.

Вскоре на территорию Украины пришли оккупанты. Непростое время настало. Всё было разрушено. Люди сильно мёрзли. А жил я тогда на квартире у Ольги Михайловны Олейник. Как раз напротив её дома расположился немецкий склад с резиновыми шинами. Вот я и решил: "Перекатаю их по одной и сожгу". Так и сделал. Немцы стали искать пропавшие шины. Объявили, что повесят того, кто их унёс. Правда, больше думали на сапожников. На улице фашистами была специально построена виселица. Я боялся, что меня кто-нибудь выдаст. Многие знали о моём поступке, но никто не выдал. 

Была осень 1942 года. Однажды пришли полицаи, подняли с постели и увели. Оказалось, забрали многих. В Мелитополе устроили сбор, погрузили всех в вагоны. Набрался целый состав подростков, и их куда-то повезли в сопровождении раненых немцев, двигавшихся в тыл. Состав останавливали в нескольких пересыльных пунктах. На одном из них, вспоимнает Пётр Сергеевич, поляки вели себя не лучше фашистов.

Третий пункт находился в городе Гюстров земли Мекленбург. Тех ребят, которые были повзрослее, покрепче, забирали на заводы, шахты и фабрики. Осталось 13 подростков в городе Лаге под Гюстровом. Поселили их в бараке, обвешанном колючей проволокой, и стали водить на работу. Для городского отопления немцам поступали угольные брикеты, приходилось их выгружать. Потом погнали в лес, пилить деревья на метровку, складывать и развозить по частным домам для отопления. Ещё убирали хлеб, вязали снопы. Рабочий день был ненормированным. Кормили плохо (капуста, картошка, брюква на воде, кусок хлеба), поэтому работали слабо.

- Однажды был случай, - вспоминает Пётр Сергеевич. - Пришёл немец, спрашивает: "Что плохо работаете?" Мы показываем ему на еду. Он взял черпак, попробовал нашу пищу и стал ругаться, закричал, что такое невозможно есть. После этого питание немного изменилось. Немецкие солдаты уже тогда чувствовали, что скоро будут здесь наши. Бывало, иногда кое-чем нас даже угощали.

Победа для малолетних узников наступила 1 мая 1945 года, когда пришли советские танковые части. 

- Мы все спрятались в погребе, - продолжает рассказ Пётр Сергеевич. - Сидим, боимся выходить. Слышим родную речь: "Вылезайте, а то гранату брошу". Пришлось выйти. 

После освобождения их забрал 222 армейский запасной стрелковый полк. С ним Терюшков прошёл лесами всю область в поисках недобитых немцев. Обнаруживали власовцев и бандеровцев. Они были страшнее фашистов. В тот период из части не разрешалось выходить по одному и без оружия. Всегда брали с собой заряженный автомат и хороший запас патронов.

Потом Петра Сергеевича перевели в 276 Черниговскую Краснознамённую гвардейскую стрелковую дивизию, где прослужил до 1946 года. Далее он попал в город Кыштым Челябинской области.

Довелось служить на сверхсекретном атомном полигоне производственного объединения "Маяк". Тогда эта зона называлась "Челябинск-40". Там Терюшков прослужил до 1951 года. Повезло, что при нём не случались взрывы. А вот в 1957-м, уже после его отъезда, случилась беда: взорвалась банка с радиоактивными отходами.

По какой-то счастливой случайности Петра Терюшкова, работавшего в немецком тылу, не задели репрессии. "Обошлось", - говорит он по этому поводу.