Тимирязев Андрей Афанасьевич
Тимирязев
Андрей
Афанасьевич
политрук
1909 - 03.1940

История солдата

История солдата.

ТИМИРЯЗЕВ АНДРЕЙ АФАНАСЬЕВИЧ родился в семье крестьян в 1909 году в Нижегородской обл., Семеновского р-на, деревня Татарка.  В 1928 году женился на Кузнецовой Татьяне Фатеевне, ей было 18 лет и ее родители были против их брака. Поэтому он выкрал ее и они тайно расписались. Жили в районном центре Семенов, он окончил курсы младшего командирского состава и служил оперуполномоченным.  1929 году у него рождается дочь, которая через год умирает. 1930году у него снова рождается дочь которая через год опять умирает. Они в отчаянье все говорят, что без благословления, по этому с детьми и не везет. Но судьба над ними сжалилась и 1933 году у него родился наследник, сын Константин.  Семеновским РВК он был призван на военную службу. В 1939 году Тимирязев Андрей Афанасьевич проходил службу в 17-й мотострелковой дивизии в должности политрука.

 Дислоцировалась дивизия в Горьком.
В конце 1939 года дивизия приказом наркома обороны СССР Маршала Советского Союза Климентия Ворошилова была включена в состав Северо-Западного фронта.
С января по 12 марта 1940 г. дивизия (как 17-я мотострелковая) принимала участие в советско-финляндской войне.
18 января 1940 года придана 15-му стрелковому корпусу. 19 января 1940 отправлена на Карельский перешеек. 1-2 февраля 1940 на передовой в районе озер Кирккоярви-Пуннусъярви. В составе 15-го стрелкового корпуса (30 января -13 марта 1940) атаковала финские позиции на Пуннусъярви (11февраля), на Салменкайта (23-27 февраля), на Вуоксе (1 -  13 марта). Начиная с 19.03.1940 начала выводиться с Карельского перешейка.

БИТВА НА РЕКЕ ВУОКСЕ.

 После отхода с промежуточной линии обороны финские части отошли на последнюю, тыловую оборонительную линию на Карельском перешейке — Вуоксе на гряде Яюряпяя (БАРЫШЕВО) и закрепились на ней. При отходе финнам удалось оторваться от советских частей.

К 29 февраля части 15-го стрелкового корпуса вышли к последней финской линии обороны на перешейке, только на левом фланге 97-я стрелковая дивизия все еще вела бой с финскими заслонами на северной окраине Ристсеппя. С 1 марта части корпуса, а именно сильно потрепанная 17-я мотострелковая дивизия и 4-я стрелковая дивизия безуспешно атаковали финские позиции в Кюля-Пааккола и Яюряпяя. Потери были тяжелые, финны же упорно обороняли выгодные гряды на южном берегу Вуоксы.

В этой битве на реке Вуоксе пал смертью храбрых политрук 55 стрелкового полка 17 мотострелковой дивизии.

7 апреля 1940 года дивизия была награждена орденом "Красное Знамя" за Финскую кампанию.

А политрук, ТИМИРЯЗЕВ АНДРЕЙ АФАНАСЬЕВИЧ, представлен к медали «ЗА БОЕВЫЕ ЗАСЛУГИ».

  Это воспоминание могло быть и о нем, политруке Андрее Афанасьевиче Тимирязеве.    

Анатолий Деревенец, 278-й стрелковый полк, 17-я мотострелковая дивизия:

  «В один из хмурых дней к вечеру, когда перестрелка утихла, мы собрались кучкой за стеной сгоревшего дома. Сумрачным был не только вечер, но и настроение. Из стрелковой роты, где я был в самом начале службы, из тех, кого я знал, убит Барский — очень домашний и интеллигентный мальчик. Убит Ваньянц — здоровый, немного грузноватый студент, отец его полковник, но сына от армии не спасал. Он пытался вынести раненого командира роты, и пуля сразила его, когда от поднялся. Ранен Рыжов — самый длинный боец в роте.

И все сидели притихшие, молчаливые. Каждый думал о своем. И вдруг молчание прервал политрук Андрейко. Его перевели к нам из второго батальона, который расформировали из-за больших потерь. «А вот знаете, что я думаю, — сказал он. — Я думаю, в какой еще армии мира солдаты могли бы вынести, чтобы по суткам на лютом морозе лежать в снегу, атаковать противника, пить замерзшую водку, ни разу не поспав под крышей, а только на свежем воздухе и только изредка погреться у костра. Финны воюют иначе: он пострелял, пострелял, а потом отдохнул и поспал в теплой избе. А линию неприступных дотов прорвать фактически одной пехотой, взять ее? Ведь мы же видели сами — доты не были разрушены, целенькими остались. Конечно, наше командование дубовое: вся стратегия — бить в лоб. Но мы с вами все одолели».

— Ты что, политрук, политинформацию читаешь? А какие потери ты что, не видишь?

— Я не про командование говорю, я говорю о таких, как мы.

— А война-то еще не кончилась, братцы. Помолчали.

— Неужели меня убьют, — сказал Андрейко, будто говорил сам с собой. — У меня ведь недавно родился сын. А вот моя жена. — И он вытащил из кармана фотографию.

Я даже вздрогнул, когда политрук сказал эти слова: неужели убьют. Ведь это то, о чем мы все думали, только не высказывали вслух…

… Мы вертели в руках фотографию молодой женщины, жены замполита, с ребенком, и невольно возникала мысль: вот у замполита, если убьют, останется сын — какой-то след в жизни. А что останется от нас, вчерашних школьников-мальчишек? Фотография в семейном альбоме? Было невесело от таких мыслей. В воздухе уже пахло весной. А за насыпью была гора, на которую мы должны были во что бы то ни было взобраться. А где- то на горе был невидимый нам противник, который нас видел и мог любого из нас убить».

Жена его, Татьяна Фатеевна Тимирязева (Кузнецова), одна вырастила сына. А сама она умрет на 53 году жизни от порока сердца.                                        Сын их, Тимирязев Константин Андреевич, будет работать мастером на Семеновском арматурном заводе, за отличную работу будет награжден медалью «ЗА ТРУДОВУЮ ДОБЛЕСТЬ» и «ВЕТЕРАН ТРУДА». За свой без отказный характер, готовность помочь людям в 1963 году был избран в депутаты Семеновского городского Совета депутатов трудящихся. Со своей женой, Тимирязевой (Сучиловой) Галиной Макарьевной, (чьи родители были репрессированы) они вырастили двух детей. Старшая дочь, Лидия, вышла замуж и уехала жить в Подмосковье, работала в Москве  преподавателем в колледже. Сын, Андрей, работал на Семеновском арматурном заводе начальником конструкторского бюро.

 

Регион Московская область
Воинское звание политрук
Населенный пункт: Одинцово
Место рождения НИЖЕГОРОДСКАЯ ОБЛ. СЕМЕНОВСКИЙ Р-Н ДЕРЕВНЯ ТАТАРКА
Годы службы 1937-1940
Дата рождения 1909
Дата смерти 03.1940

Боевой путь

Место призыва ГОРЬКОВСКАЯ ОБЛ, СЕМЕНОВСКИЙ РВК
Дата призыва 1937
Боевое подразделение 17 МОТОСТРЕЛКОВАЯ ДИВИЗИЯ, 55 СТРЕЛКОВЫЙ ПОЛК.
Принимал участие БОИ НА РЕКЕ БУЛАТНАЯ, БИТВА НА ВУОКСЕ

 БОЕВОЙ ПУТЬ.

17-я мотострелковая див. (п/п 109).
• подразделения: 55, 271, 278 мт.стр.полки, 20 разведбат, 350 отд. танк. бат.
• ком. полк./комбриг Т.К. Бацанов, начштаба Ф.М. Харитонов, полк. П/П Антипин
Сформирована в Горках Московского ВО. Придана 13 СК 18.1.40, отправлена на Карельский перешеек 19.1.40, на передовой в районе оз.Кирккоярви (ПРАВДИНСКОЕ)-Пуннусъярви(КРАСНОЕ) 1.-2.2.40. В составе 15 СК (30.1.-13.3.40) атаковала позиции финнов на Пуннусъярви (КРАСНООЗЕРНОЕ)(11.2.40), на Салменкайта(БУЛАТНАЯ)и (23.-27.2.40), на Вуоксе (3.3.40, 11.3.40). Выведена с Карельского перешейка начиная с 19.3.40, погружена на эшелоны 30.3.-3.4.40 и отправлена в Белоруссию.

17-я мотострелковая дивизия командир комбриг Т.К. Бацанов

55-й мотострелковый полк

271-й мотострелковый полк

278-й мотострелковый полк, командир майор Крылов

20-й легкий артиллерийский полк

350-й отдельный танковый батальон

 

                                 ЖУРНАЛ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ.

(документ из РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ВОЕННОГО АРХИВА)

                          55 стрелковый полк 17 Стрелковой дивизии.

27 января 1940г.

 Полк высадился по эшелонно ст. ЛЕНИНГРАД, получив задание                                                            сосредоточится в населенном пункте – НАКАЛОВО.

27 января 1940г.

 Полк достиг пункт, сосредоточения – НАКАЛОВО.

28 января 1940г.

 После совершения марша полк приводился в порядок.

 31 января - 1 февраля 1940г.

Полк совершал марш. Марш совершался медленно задерживали в переде двигающиеся ПАХ, ПАРАМ (машины технических служб). Качество дорог плохое, особенно от населенного пункта – ХАРТЕНЕН, к исходу дня 1 февраля 1940г. полк выполнил задачу.

2 февраля 1940г.

Получен приказ  произвести замену 3-его батальона 387стрелкового полка. Командир полка с командирами батальонов и командирами рот производил рекогносцировку района обороны 3-его батальона 387стрелкового полка.

2 февраля 1940г.

В ночь с 2 на 3 февраля 1940г. 3-им батальоном 55 стрелкового полка был заменен 3 батальон 387стрелкового полка. До смены командир 3-го батальона 55 стрелкового полка и командиры рот находились в районе, изучали районы обороны и пути подхода для смены. Смена происходила ротами, в ротах по взводно, во взводе по отделениям.

8 февраля 1940г.

3-ий батальон 55 стрелкового полка оборонял районы отметки 17,2 озеро КИРКО-ЯРВИ (ПРАВДИНСКОЕ), севернее окраины –ГЯЛКЯЛЯ имея передний край 100 метров юго-восточнее реки ПУНУС-ИОКИ (КРАСНАЯ). 1 и 2 батальоны 55 стрелкового полка обеспечивали фланги.

9 февраля 1940г.

Командиром полка на основании приказа командира дивизии была организована разведка.

ЗАДАЧА: установить систему огня и наличие противотанковых и противопехотных препятствий, в районе рощи «УХО» и западнее. Состав разведки 4 разведывательных  взвода.

            При выполнении задачи 3 взвода пользовались щитками. Разведка попав под пулеметный огонь и огонь автоматов продвигалась медленно. Медлительность еще объясняется глубоким снежным покровом и первым участием бойцов и командиров в бою. Противник действия разведки встретил огнем с района «УХО» «ЗУБ» с южной окраины – ПЕККОЛА. Задачу разведка выполнила, засекла огневые точки противника.

9 – 10 февраля 1940г.

Полк выполнял ранее поставленную задачу, организовал наблюдение.

11 февраля 1940г.

Выполняя приказ штаба 17 стрелковой дивизии  № 03 полк вел наступление тремя эшелонами. В первом эшелоне наступал 3-ий батальон 55 стрелкового полка, имея задачу овладеть рощами «УХО» «ЗУБ». Наступление противник встретил пулеметным-минометным огнем, огнем автомата, с фронта с лева из района К.МОЛА. Темп наступления медленный. Командир полка принял решение в вести 2-й эшелон из за правого фланга 3-его батальона 55 стрелкового полка, задача овладеть севера-западом опушки рощи «УХО». 3-я рота 1-го батальона 55 стрелкового полка обеспечивала левый фланг, к исходу дня 11 февраля 1940г. задача была выполнена, рощей «УХО» и «ЗУБ» овладели и вышли на южную окраину ПЭККОЛА.

12 февраля 1940г.

Подразделения уточнили направление 1-го батальона 55 стрелкового полка получив задачу наступать в 1 эшелоне на южную окраину ПЭККОЛА КОННИЛА, наступление было встречено пулеметно-минометным огнем.

Наступление приостановлено.

13 февраля 1940г.

Велась артиллерийская подготовка. К исходу дня 14 февраля 1940г. подразделения полка овладели ПЭККОЛА. В лучшую сторону выделился 1 батальон 55 стрелкового полка, которым командовал капитан КУРИЦЫН. В ночь 15 на 16 февраля 1940г. полк овладел рубежом КОНИЛО.

16 февраля 1940г.

Подразделения полка приводились в порядок и велась разведка в направлении отметки 40,5.

17 февраля 1940г.

Преследуя противника подразделения полка вышли на рубеж КОСКИ.

ВЫВОД: противник на рубеже ПЭККОЛО рощи «УХО» «ЗУБ» имел укрепления дерево-земляные огневые точки. Используя валуны под которыми, как правило находились огневые точки противника (пулеметы) 3 полосы проволочного заграждения 4-6 колов, 2 полосы надолб в 4 ряда. Противник оборонялся упорно. Захват огневых точек противника происходил, как правило с наступлением темноты.

 Потери были значительны, причиной чего послужило: 1) скученность, 2) медленный темп наступления, тормозимый глубоким снежным покровом.

18 февраля 1940г.

1 и 2-ой батальоны 55 стрелкового полка преследовали противника до рубежа реки САЛМЕН-КАЙТА (БУЛАТНАЯ) ведя бой с боевым охранением противника, к 14.00 20 февраля 1940г. вышли севернее КОСКИ.

21 февраля 1940г.

После артиллерийской  подготовки в 12.00, наступал на УР (укрепленный район) 2-ой батальон 55 стрелкового полка. Левый край прикрывала 7 стрелковая рота. Пройдя полосу заграждения была встречена сильным огнем. Решение командира полка, отойти на исходное положение.       Задача: артиллерийской  подготовке, разбить ДОТЫ (долговременные огневые точки).

22 февраля 194Ог.

На УР (укрепленный район) наступал 1-й и 3-й батальон 55 стрелкового полка, 2-й батальон 55 стрелкового полка достиг ДОТ (долговременную огневую точку), был встречен сильным огнем с глубины и фланга. Батальоны отвадились на исходное положение.

23-27 февраля 1940г.

 Артиллерийская подготовка по разгрому ДОТОВ (долговременных огневых точек).

26-27 февраля 1940г.

Полк  по батальонно обороняясь приводил себя в порядок (тщательная чистка оружия и мытье людей).

28 февраля 1940г.

После артиллерийской подготовки полк шел в наступление тремя эшелонами имея в первом эшелоне 1-й батальон 55 стрелкового полка с небольшим сопротивлением противника, овладели УР (укрепленным районом) заняв 11 ДОТОВ (долговременных огневых точек), из них два не достроены. ДОТЫ (долговременные огневые точки) железобетонные предназначенные для станковых пулеметов, к исходу дня 28 февраля 1940г. занято местечко МЕККЕЛЯ.

29 февраля 1940г.

Ведя бой с прикрытием противника в ночь на 29 февраля 1940г. 1-й и 3-й батальоны вышли на рубеж КАУНИЛА.

ВЫВОД: противник имел железо-бетонные ДОТЫ (долговременные огневые точки) и только упорно обстреливая их, после семидневного боя главным образом (артиллерийским огнем) противник бросил еще не полностью разрушенные ДОТЫ отходил в северном направлении. Перед УР (укрепленным районом) было 2 полосы проволочного заграждения 6-8 колов и надолбы 2 полосы 3-4 ряда, река САЛМЕН-КАЙТА (БУЛАТНАЯ) перед УР (укрепленным районом) зимою полностью не замерзала не смотря на низкую температуру. На УР (укрепленном районе) темп наступления бойцов был быстрее, но недостаточен, в следствии глубокого снежного покрова.

1 марта 1940г.

Полк получил новое направление преследуя противника в направлении МАРЬЯНИЕМИ, и к исходу дня 1 марта 1940г. полк достиг рубеж железной дороги в районе ТЭЛТОМЯКИ.

2 марта 1940г.

Полк наступал в полосе ПААККОЛА СЭППЕЛЯ с  задачей захватить южный берег реки ВУОКСИ. Противник встретил сильным огнем. Успеха в наступлении полк не имел, к исходу дня 3 марта 1940г. командир полка принял решение отвести батальоны на исходные позиции.

4-7 марта 1940г.

Велась артиллерийская подготовка, ежедневно организовывалась разведка с задачей уточнения места нахождения отдельных огневых точек  составом стрелковой разведывательной роты.

7 марта 1940г.

Полк получил задачу сковать противника на фронте рощи южнее ОЯПАЛТО один километр с лева МЮЛЮМЯКИ. Участок обороны 5,5 км.

7-12 марта 1940г.

В направлении СЭППЯЛЯ на высоте западнее ПААККОЛА ночью велось наступление три раза в составе батальона, но успеха не имели.

ВЫВОД: рубеж обороны противника являлся плохим подступом для наших войск, хорошим укрытием для противника. Рубеж имел несколько небольших хребтов и крутых подъемов доходивших в некоторых местах до 50%. Действие наступления было затруднительно в следствии снежного покрова и крутых подъемов.

            Противник во время артиллерийской подготовки уходил на обратный скат в землянки и артиллерийский огонь с нашей стороны не поражал противника. Противник открывал огонь с ближних дистанций 150-200метров.

            В тот момент, когда прекращался артиллерийский огонь, применение  пулеметного огня подножья высот было затруднено.

 

П/П       НАЧАЛЬНИК ШТАБА 55 МСП КАПИТАН                           (СТАРЦЕВ).

 

Сокращения по мере возможности дополнены, для облегчения чтения.

Название рек дополнены современными названиями.

 

Воспоминания

Баир Иринчеев Оболганная победа Сталина. Штурм Линии Маннергейма

Баир Иринчеев. (ВЫДЕРЖКИ ИЗ ГЛАВ КНИГИ)
17-я мотострелковая дивизия с 11 по 15 февраля наступала на позиции финских 5-го и 6-го полков между озером Пуннус-ярви (Красное ) и Киркко-ярви (Правдинское) и сумела продвинуться на 1–2 километра в глубь финской обороны, но финская линия фронта все же держалась. Продвижение далось ценой высоких потерь в личном составе, особенно много выбыло из строя командиров.
Бои на реке Салменкайта (БУЛАТНАЯ): боевое крещение горьковчан
Согласно плану по отходу на промежуточную оборонительную линию, 6-й пехотный полк отступил с Линии Маннергейма в ночь с 16 на 17 февраля. Утром 17 февраля все финские части переправились на северный берег реки Салменкайта, и в 9.00 финские саперы взорвали мосты через реку. Штаб 6-го полка разместился в Поляккала, в блиндажах, которые ранее занимал штаб 2-й пехотной дивизии.
6-й пехотный полк занял оборону всеми тремя батальонами: на правом фланге, у моста Кууса — Яюряпяя, занял оборону 1-й батальон, в центре, в районе деревни Вариксенкюля и дороги Хейн-йоки — Рауту занял оборону 3-й батальон, а на левом фланге, в районе железной дороги и до Вуоксы 2-й батальон.
Участок обороны полка по фронту составлял около 5 км, всего в распоряжении финнов было около 35 ДОТ — десять ДОТ первого периода постройки и около 25 капониров и полукапониров постройки 1939 года. Часть убежищ образца 1939 года была не построена. Перед оборонительной линией полка был сплошной забор из колючей проволоки, в районе шоссе Кууса — Яюряпяя, на полях деревни Вариксенкюля, и в районе железной дороги были построены линии надолбов.
По обоим берегам реки Салменкайта раскинулись поля шириной до одного километра на южном берегу и до 600–500 метров на северном. Старые финские ДОТ были построены непосредственно на берегу реки, новые ДОТ располагались на удалении 200 метров от берега. По описаниям советских командиров: «Противник здесь имел перед собой заранее обстреленную поляну, по которой приходилось двигаться».
При наступлении на финские позиции бойцам 17-й мотострелковой дивизии нужно было пройти поля на южном берегу, перейти реку по льду и после этого начинать непосредственный штурм ДОТ.
17, 18 и 19 февраля подразделения 6-го финского полка занимались рекогносцировкой местности, обживали ДОТ, расчищали сектора обстрела и строили ходы сообщения. Как и везде, пехотные роты полка заняли окопы, а пулеметные роты заняли ДОТ, установив в них свои пулеметы. Уже 19 февраля на левом фланге полка появилась советская разведгруппа, которая под защитой бронещитков пытается подобраться к ДОТ № 20, но в бою с финскими пехотными частями была уничтожена. В ночь с 19 на 20 февраля еще одна советская разведгруппа пыталась перебраться на северный берег реки, но попала на минное поле. С утра 20 февраля советская артиллерия начала беспокоящий обстрел укрепленного района. В 10.00 огонь советской артиллерии усилился, и финны приготовились к отражению наступления. К этому времени в районы южнее реки Салменкайта подтянулись основные силы 17-й мотострелковой дивизии и 50-й стрелковой дивизии. Командование 17-й дивизии решило наносить основной удар в центре финской обороны, на полях деревни Вариксенкюля. Советские части заняли позиции в лесу на высотах в одном километре южнее реки. На левом фланге дивизии наступал 55-й мотострелковый полк, в центре — 278-й мотострелковый полк, на правом фланге — 271-й мотострелковый полк. Правее 271-го полка, от ДОТ № 3 и 4 до берега Вуоксы, наступали 359-й и 2-й полки 50-й стрелковой дивизии.
В 13.00 советские части провели разведку боем на участке обороны 2-го батальона силами до роты. Рота сумела зацепиться за северный берег реки, но вечером была отогнана обратно за реку. Вечером того же дня советские части вели пропаганду на личный состав 2-го батальона 6-го полка при помощи громкоговорителей. Полковая артиллерия 271-го мотострелкового полка вела огонь по надолбам и проволочным заграждениям финнов.
Во второй половине дня в воздухе появилось большое количество советских самолетов. Бомбардировщики нанесли бомбовые удары по всему рубежу обороны 6-го полка, истребители обстреливали финские позиции из пулеметов. Большую проблему для финнов создали постоянно кружившие в воздухе самолеты-корректировщики. Эти тихоходные бипланы, постоянно барражирующие над финскими позициями, получили у финнов на разных участках фронта прозвища «летучая мышь» или «лентяй», так как летали они со скоростью всего 40–50 километров в час. Одно только их нахождение в воздухе заставляло замолчать финскую артиллерию, которая боялась выдать себя и навлечь на себя огонь артиллерии или бомбовый удар. К вечеру огонь советской артиллерии обозначил направление главного удара 17-й мотострелковой дивизии — снаряды обрушились в основном на третий батальон у шоссе Хейн-йоки — Рауту в центре финской обороны. Финны отметили, что в советской артиллерийской группировке появились тяжелые орудия. Два старых каземата на берегу были повреждены огнем.
На участке обороны 2-го батальона советские артиллеристы выкатили орудия на прямую наводку и открыли огонь по ДОТ. В отличие от декабря и января, когда финские батареи по заявкам гарнизонов ДОТ подавляли или уничтожали советские орудия, на этот раз финская артиллерия оказалась бессильна. Постоянное присутствие «летучих мышей», мощный артобстрел, порывы телефонных линий связи и общее нарушение управления подразделениями — все это привело к тому, что советские артиллеристы вели огонь без помех со стороны финнов.
21 февраля в 8.30 утра советская артиллерия открыла ураганный огонь по всему рубежу обороны полка. Однако большая часть финских ДОТ еще не была разведана, и огонь велся в основном по площадям. Необходимо также отметить, что 17-я мотострелковая дивизия имела достаточно слабую артиллерию и сильно помочь своим мотострелкам не могла. В 12.30 советские стрелковые части пошли на штурм укрепрайона на участке 3-го батальона. Мотострелки 1-го и 2-го батальонов 278-го полка сумели переправиться через неширокую реку Салменкайта, закрепились перед позициями 9-й роты, укрылись за бронещитками и завязали огневой бой с финской пехотой. В 13.30 советская пехота овладела Койвиккониеми (Березовым мысом) к северо- западу от шоссе и вынудили один финский взвод отступить. В 16.15 на северный берег реки сумели переправиться дополнительные силы, и огневой бой в районе обороны 9-й роты продолжился.
На Березовом мысу бойцы 359-го полка блокировали старые казематы № 3 и 4. Финские гарнизоны отказались сдаться, несмотря на стрельбу по дверям ДОТ из пулеметов. Вечером оба ДОТ были подорваны вместе с гарнизонами. Заживо похоронены были 10 человек. Спаслись только двое — капрал Пелтола (по его словам) был послан за помощью еще днем, и рядовой Паркконен, который стоял на посту в траншее у одного из ДОТ. Когда началась советская атака на ДОТ, он попытался укрыться в нем, но дверь была заперта изнутри и товарищи его внутрь не пустили. Тогда Паркконен зарылся в сугроб и пролежал там до наступления темноты, наблюдая, как мотострелки пытались убедить гарнизон сдаться. В сумерках он ползком сумел добраться до ДОТ № 36, откуда был отправлен в тыл, так как обморозил ноги.
Первый батальон 278-го полка продолжил наступление, развернувшись в цепь на поле перед ДОТ № 15 и № 36. Финские пулеметчики в ДОТ подпустили батальон к пристрелянному проволочному заграждению и открыли ураганный фланкирующий огонь. Пулеметы капонира № 15 били не переставая весь день. Дальше проволочного заграждения продвинуться мотострелки не смогли.
В 17.00 им удалось, однако, занять также рощу Лухтасаари северо- восточнее шоссейного моста через Салменкайту. На правом советском фланге первый батальон 271-го мотострелкового полка был остановлен огнем у проволоки и дальше продвинуться не смог.
Во второй половине дня разыгралась пурга, и советское командование решило этим воспользоваться, перейдя в наступление по всему фронту дивизии. Третья рота и часть первой роты 278-го полка под командованием политрука Сенечкина вновь пошли в атаку на поле у ДОТ № 15 и № 36 и в сумерках оседлали ДОТ № 15. Однако развить этот успех не удалось — из-за сильного огня другие роты не смогли пробиться к ДОТ. Понеся ночью тяжелые потери убитыми и ранеными, третья рота была вынуждена отступить к реке. Всего за 21 февраля первый батальон 278-го полка потерял около 200 человек убитыми и ранеными.
Первый батальон соседнего 271-го полка вечером также пытался перейти в атаку, но при попытке перерезать проволоку потерял комиссара батальона — старший политрук Зотов был убит. Несколькими часами позже был ранен также комбат-1 старший лейтенант Казанский. На левом советском фланге 55-й полк сумел перейти через реку и занять старый каземат № 9, но был выбит на южный берег реки финской контратакой.
Командование б-го финского полка приказало второму и первому батальону выделить по взводу и перебросить их в сектор обороны третьего батальона, к месту советского прорыва, а также запросило у дивизии тактический резерв для проведения контратаки. По приказу комдива, 2б-й пехотный полк выслал в распоряжение 6-го полка усиленную роту лейтенанта Хакалахти (три пехотных взвода, пулеметный взвод и отделение ПТО), а 5-й пехотный полк выслал первый батальон в полном составе. В 5 часа утра 22 февраля первый батальон 5-го полка начал контратаку и к 9.30 сумел оттеснить мотострелков 278-го полка к реке в районе Березового мыса. Однако полностью ликвидировать советский плацдарм финнам не удалось — подорванные казематы № 3 и № 4 остались за советскими подразделениями. Финский комбат Ганстрем посчитал, что у него недостаточно сил для удержания этого рубежа, и не продолжил атаки. В ночной контратаке финны захватили 8 пленных и 12 пулеметов.
22 февраля советское наступление продолжилось. Артиллерия усилила огонь, сосредоточив его на разведанных финских огневых точках. Особенно сильный огонь прямой наводкой обрушился на ДОТ № 15, разведанный третьей ротой столь дорогой ценой накануне. ДОТ получил три прямых попадания во фронтальную стенку. Днем прямое попадание сбило с него бронеку-пол. Советские артиллеристы вели огонь также по ДОТ № 13 и № 37, в основном прямой наводкой.
После артподготовки майор Крылов, командир 278-го мотострелкового полка, бросил в бой второй батальон полка. Батальон засел на танки и сумел таким образом добраться до реки, но дальше танкисты не пошли, и мотострелки пошли дальше в бой в пешем строю. Они сумели занять финские ходы сообщения в 150 метрах от ДОТ № 15 и отбить у финнов Березовый мыс. В результате этого командир 8-й финской роты фенрик резерва Элоранта решил отвести свою роту в ДОТ № 36, оставив пулеметчиков фенрика Хонккила в ДОТ № 15 в одиночестве. Бойцы 17-й дивизии продолжили наступление также из рощи Лухтасаари и к 14.15 оседлали ДОТ № 16. Уничтожить и удержать ДОТ не удалось.
Командир 6-го полка приказал роте Хакалахти немедленно выступить к КП третьего батальона и перейти в распоряжение комбата-3. Он также запросил у командира 5-го отдельного батальона срочно выслать одну роту в район КП полка. Во второй половине дня 278-й полк продолжил атаки на ДОТ № 15, и финны были вынуждены перебросить все резервы в сектор обороны третьего батальона. Вечером командир финского 6-го полка получил в свое распоряжение еще один пехотный батальон в резерв (капитан Леппялакс).
На советском левом фланге 55-й полк бросил в наступление одну роту, которая попала под сильный пулеметный огонь финнов и была вынуждена отступить, понеся потери.
Днем 22 февраля началась оттепель с мокрым снегом, и все бойцы промокли насквозь. Утром 23 февраля ударили морозы до -10 градусов с резким ветром, и вся форма — шинели, валенки, рукавицы — замерзла. Анатолий Деревенец, связист из третьего батальона 278-го полка, описал свои ощущения:
«От мокрого снега шинели промокли насквозь, а под утро ударил мороз, и мокрые шинели замерзли в том положении, в каком были бойцы. Ночью почти все бойцы сидели, и шинели замерзли, как пачки у балерин. Утром в таком балетном виде мы поплелись в тыл…»
Несмотря на тяжелейшие погодные условия, 23 февраля советское наступление продолжилось по всему фронту 17-й дивизии. На советском левом и правом флангах финны отбили атаки 55-го и 271-го полков, а в центре вновь разгорелся тяжелый бой за ДОТ № 15. Сначала в бой были брошены три танка, но два из них финнам удалось подбить. К вечеру советская штурмовая группа сумела оседлать ДОТ и подорвать его мощным зарядом. Финны были вынуждены его оставить. Фенрик Хонккила, оборонявший ДОТ весь день 23 февраля, описал бой за ДОТ в объяснительной командиру батальона:
«Командиру третьего батальона 6-го пехотного полка. По Вашему приказу докладываю об обстоятельствах потери ДОТ № 15 в бою 23 февраля 1940 года. Я оборонял ДОТ весь день с моим пулеметным взводом, так как, несмотря на мои просьбы к 8-й роте прислать подмогу, никакой помощи я не получил.
Нам только сообщили, что из ДОТ № 36 помощи не будет. После этого я отправил свой запасной пулемет на позицию в руины близлежащего хутора. Я отдал приказ этому расчету пресекать все попытки противника забраться на крышу, с которой бронекупол был сбит днем ранее. Из ДОТ я отослал всех солдат, не нужных для обороны ДОТ. Таким образом мне удалось отбить все попытки штурма до наступления темноты. В темноте расчет пулемета больше не мог видеть движения противника. Штурмовая группа противника принесла на крышу ДОТ мощный заряд и сбросила его в шахту сбитого броне-купола. Взрыв заряда убил и ранил всех моих людей, и когда ДОТ загорелся, я решил, что у меня есть право покинуть ДОТ. Все раненые эвакуированы, и им оказана медицинская помощь. В ДОТ остались два погибших солдата и сгоревший пулемет. Пулеметный станок и все снаряжение уничтожено».
Фенрик Хьялмар Хонккила, командир 3-го пульвзвода, 3-й батальон 6-го пехотного полка.



В ночь с 23 на 24 февраля финны провели успешную контратаку и отбили ДОТ № 15 и рощу Лухтасаари. В качестве трофеев финны захватили 2 ручных пулемета и один станковый пулемет.
24 февраля с утра советская артиллерия начала артподготовку, сбив бронекупол с ДОТ № 13, а в 12.30 278-й полк опять пошел в наступление при поддержке шести танков, из которых два застряли в надолбах. К 18.50, несмотря на упорное финское сопротивление, мотострелки сумели снова захватить разрушенный ДОТ № 15 и руины хутора Рантала. Финнам пришлось сменить 8-ю роту и усилить 9-ю роту одним взводом и начать очередную ночную контратаку. К 21.00 финны выбили советских мотострелков из остатков хутора Рантала, а к 04.00 25 февраля — и рощу юго-восточнее него.
Обе стороны были сильно измотаны четырьмя сутками непрерывных боев. 278-й полк понес тяжелые потери, у финнов потери были меньше, но тем не менее штаб б-го полка отметил:
«…Личный состав доходит до состояния крайней физической усталости. Ночью нужно восстанавливать поврежденные траншеи, а днем быть в постоянной готовности на позициях. В ДОТ и блиндажах солдаты помещаются разве что стоя…»
Работа советских артиллеристов также начала давать свои результаты. 24 февраля огонь велся по всем разведанным ДОТ, и их состояние резко ухудшилось. По отчету командира третьей пулеметной роты, состояние финских ДОТ в районе Вариксенкюля на 20.00 24 февраля было следующим:
ДОТ № 12
Противник обстреливал ДОТ с 9.30 утра до 16.15. В 11.00 с ДОТ был сбит бронекупол. Бронезаслонки внутри бронекупола и люк в бронекупол были выбиты днем ранее. Пулеметный станок разбит. Двери выбиты. С внутренней стороны крыши в некоторых местах видна арматура, по стенам идут трещины. Снаружи на крыше выбоины глубиной в 60 сантиметров.
Противоосколочное покрытие разбито. Один пулемет в исправном состоянии. Одна винтовка сгорела. Гарнизон цел. В ДОТ можно находиться только ночью.
ДОТ № 23
ДОТ в порядке, два пулемета в исправном состоянии.
БЕРЕГОВОЙ ДОТ № 33
Бетонная часть каземата в порядке. Правая часть каземата, сделанная из грунта и бревен, обрушилась уже в первый день боев. Два пулемета в исправном состоянии.
ДОТ № 13
Бронекупол сбит, внутренние двери разбиты. Внешняя дверь не закрывается. Один пулемет в исправном состоянии.
ДОТ № 14
Бронекупол сбит. Угол, где находится амбразура для прожектора, начинает обрушиваться. Один пулемет в исправном состоянии, около убежища № 34 2 трофейных пулемета, оба в исправном состоянии.
ДОТ № 15
Бронекупол на земле, дверь разбита. Внутренние деревянные части ДОТ сгорели. Один пулемет обгорел и неисправен.
Рядом с ДОТ установлены три трофейных пулемета. Укрепление больше нельзя использовать кроме как в качестве временного убежища.
ДОТ № 25
Повреждений не получил. Один пулемет в исправном состоянии.
ДОТ № 16
Внутренняя бронезаслонка в бронекуполе заклинена, не вращается. Дверная коробка разбита, углы одной из амбразур — тоже. Заслонка прожектора повреждена. Два пулемета в исправном состоянии.



Потери материальной части: два пулемета потеряно при захвате противником береговых казематов, один потерян в каземате на Березовом мысу, в ДОТ № 15 — один пулемет, в обрушившейся части ДОТ № 33 — один пулемет, всего 5 пулеметов. Всего исправных пулеметов в роте на данный момент 15.
25 февраля был выведен с передовой 278-й стрелковый полк. Потери в полку составили свыше 50 % личного состава.
Так описывает состояние 278-го полка на 25 февраля официальный журнал боевых действий полка:
«25 февраля 1 и 2 батальоны были отведены. На занимаемых рубежах осталось усиленное боевое охранение. В этот день комдив-17 комбриг Бацанов сделал смотр полку. Полк был выстроен, и тут же был взят на учет весь его личный состав. В 1 батальоне оказалось: в пулеметной роте 19 человек, в 1-й роте 21 человек, во 2-й 56 человек, в 3-й роте 32 человека. Минометный взвод 15 человек, взвод ПТО 15 человек. Командовал батальоном капитан Высоцкий, комиссар батальона т Сенечкин сильно заболел и был отправлен в госпиталь. 2 батальон насчитывал к этому времени всего 60 человек. Командовал им лейтенант Захаров. Самым многочисленным был 3 батальон, который насчитывал: взвод связи 27 человек, разведвзвод — 15 человек, 7 рота 78 человек, 8 рота 62 человека, 9 рота 75 человек, взвод ПТО 16 человек, минометный взвод 25 человек, командовал батальоном лейтенант Пряников, комиссаром батальона был мл. политрук товарищ Костров, который до этого было политруком роты связи.
Комбриг тов. Бацанов дал установку отвести людей в укрытие, развести костры, привести себя в порядок, обогреться и обсушиться».
Анатолий Деревенец так описывает этот момент:
«…По приходу в тыл мы собирались было завести костры, чтобы разморозить шинели, но велели собраться у штабной палатки. В таком виде мы и предстали перед комдивом, прибывшим в полк на броневичке. Наш вид его нисколько не смутил. Кругленький, румяненький, чисто выбритый, в белом полушубке, с финским автоматом на плече, у нас такого оружия еще не было в частях, комдив призвал нас добить врага и сообшил, что перед нами Линия Маннергейма. Рядом, неподалеку от штабной палатки, на снегу вповалку лежала куча бойцов.
Сначала мы подумали, что это убитые. Но это были уцелевшие бойцы 271-го полка, штурмовавшего ДОТы, вернувшиеся ночью с передовой. Они спали…»
Командир 278-го полка майор Крылов дал следующую оценку действиям своих батальонов за первые четверо суток боев на реке Салменкайта:
«…При наступлении мы продолжали в некоторых случаях те же ошибки, которые были у нас в операции на р. Пуннус-йоки. Подразделения шли скученно, во весь рост. Командиры проявляли излишнюю храбрость, выдвигали себя вперед, тем самым демаскируясь и давая возможность противнику безнаказанно выводить из строя наш командно-политический состав. Подразделения двигались в лоб противнику, скапливались большими группами. Самостоятельных задач каждое подразделение не имело. Щитки, несмотря на то, что движение было медленным, не использовались…»



Его слова подтверждает в своих воспоминаниях и Анатолий Деревенец:
«…Теперь из комбатов остался только один — комбат первого батальона капитан Высоцкий. Финские снайперы упорно и очень успешно охотятся за командирами. И Высоцкий учел это. Он ходит в красноармейской шинели, без портупеи и с винтовкой, как рядовой боец. И, наверное, поэтому он до сих пор уцелел — один из всех командиров. Он воюет умело, и потери в его батальоне не такие огромные, как в других. Однако, видно, сильно «заливает за воротник» — лицо все время сильно опухшее от водки…»
25 февраля в центре финского сектора обороны в наступление после артиллерийской подготовки пошла сводная группа 271-го и 278-го полков. Остатки второго батальона и третий батальон 278-го полка лейтенанта Пряникова опять пошли в бой в первом эшелоне, за ними второй и третий батальон 271-го полка. В результате атаки финны опять были вынуждены отступить из ДОТ № 15 и руин хутора Рантала. Остатки гарнизона ДОТ № 15 перешли в соседний ДОТ № 36. Финская вечерняя контратака была на этот раз отбита.
Советские ВВС нанесли несколько бомбовых ударов по финским тылам. Одна бомба попала в медсанчасть 6-го полка, погибло три военврача. Советские истребители также активно действовали по тылам полка, затрудняя передвижение по дорогам. 313
Используя захваченный ДОТ № 15 в качестве исходного рубежа, сильно поредевшие мотострелки продолжили наступление при поддержке танков на соседние ДОТ №№ 36, 14, 34 и 13. В 14.00 остатки седьмой роты 278-го полка, укрываясь за артиллерийским валом, поднялись на крышу ДОТ № 36 и подняли на нем красный флаг. Атаку лично возглавлял политрук Костров. Гарнизон ДОТ вышел из укрепления, и на крыше началась рукопашная. Батальон Пряникова действия седьмой роты не поддержал, и финнам удалось одержать в рукопашной верх. Горстка храбрецов погибла полностью.
Политрук Костров и красноармеец Бойцов из 278-го мотострелкового полка, павшие в этом бою, были посмертно награждены званием Героя Советского Союза.
Более успешно развивалась атака на запад, в направлении ДОТ №№ 13, 14 и 34. По ДОТ № 14 был сначала произведен артиллерийский налет, а затем в атаку на него пошла советская штурмовая группа, в которую входил один танк. Финнам удалось отбить атаку мотострелков, которые закрепились в траншее между ДОТ № 14 и 34. Несмотря на это, советский танковый экипаж не сдавался и продолжил бой с ДОТ в одиночку. Танк начал курсировать у ДОТ на расстоянии около 100 метров, чтобы не попасть под атаку ручных гранат и «коктейлей Молотова», и открыл интенсивный огонь по двери и амбразурам ДОТ из пушки и пулемета. Гарнизон из семи пулеметчиков оказался блокированным. Связной капрал Хяккянен, попытавшийся выскочить из ДОТ и пробраться к своим, был тут же убит. В результате обстрела ДОТ были ранены еще четыре защитника, невредимыми остались только двое. В сумерках гарнизон покинул ДОТ, а финские пехотинцы сумели уничтожить советский танк, который остался без пехотного прикрытия.
В тот же день артиллерийским огнем была разбита крыша ДОТ № 19.
В дневной атаке мотострелки сумели также захватить ДОТ № 13, но ночью финны опять оттеснили советские части на исходный рубеж — к руинам ДОТ № 15. К 04.00 27 февраля финнам также удалось отбить хутор Рантала. В эту же ночь 6-й полк получил приказ начать запланированный отход на новые позиции в тылу в ночь с 28 на 29 февраля, на южный берег Вуоксы. Час начала отхода штаб 2-й дивизии должен был сообщить позже.
27 февраля 1940 года части 17-й дивизии готовились к решительному штурму, перебрасывая дополнительные части на северный берег Салменкайты и продолжая разрушение ДОТ прямой наводкой. К этому дню расположение всех финских ДОТ было разведано и известно.
Ранним утром 28 февраля началось генеральное наступление в центре финской обороны, и уже в 08.00 третий батальон доложил в полк о советском прорыве в районе хутора Маттила. Все приданные полку части уже сняли связь и отходили на последнюю финскую линию обороны на Вуоксе. Парировать советский удар было нечем. После этого третий батальон начал слать донесения о прорывах столь часто, что у Грюнна появились серьезные сомнения, сможет ли третий батальон удержать позиции. Первому и второму батальонам полка был отдан приказ следить за флангами на случай советского прорыва. Анатолий Деревеней, вспоминает последние дни боев на реке Салменкайта:
«…В это время к нам подползли, волоча свой «максим», пулеметчики. Первый номер был постарше, из «приписников», как именовали мобилизованных, а второй номер — мальчишка из наших. Установив пулемет, молодой дал короткую очередь. «Не пуляй попусту, — сказал старший. — Сначала разберись. А то только на себя огонь вызовешь».
Такое соседство меня не обрадовало. Если финские минометчики засекут миномет, то немедля на нас выпустят несколько мин. Но мины рвались где-то на левом фланге. Там были наши связисты Лавровский и Янковский.
— Бьют вот оттуда, справа, — сказал я старшему. И они стали глядеть в этом направлении и попусту, наугад, не стреляли.
В это время сзади по снегу подполз какой-то командир с пистолетом в руке. «Вперед, ребята, давай вперед, — обратился он к нам, смотрел испуганными глазами и снова повторял: Вперед, вперед».
Не торопись, командир, — повернулся к нему старший пулеметчик. — Надо сначала отыскать амбразуру. Мы ее блокируем, а тогда и двигайтесь. Командир лег рядом с нами, а пулеметчики о чем-то переговаривались между собой и смотрели вперед, и, когда из ДОТа дали очередь, они сразу увидели: «Вон он там. Поворачивай». Старший развернул пулемет, нажал на гашетку и дал несколько очередей. Огонь из ДОТа прекратился…
… Стрельба из ДОТа прекратилась, и лежавшие бойцы зашевелились. А тут еще сзади раздался рокот моторов. Один танк подошел к надолбам и стал строчить из пулемета.
— Это другое дело, — сказал лежавший рядом со мной боец, поднялся и, пригнувшись, двинулся вперед. Я тоже отключил свой аппарат, чтобы двигаться следом. Но я не знал, как быть с раненым Старожуком.
То же было и слева от нас. Там два танка появились чуть позже нашего, и мы видели, как за танками следом бежали несколько бойцов. Танки слева финны начали обстреливать минами из минометов, но ни в один танк не попали, а танки быстро развернулись и ушли в тыл. Видно было, как мины рвались около танков и среди бегущих за ними бойцов. На нашем правом фланге огонь из ДОТов затих, а на левом фланге были слышны частые автоматные очереди. И вот здесь впервые я почувствовал себя нужным на этой войне. Я связался со штабом: «Передайте нашим минометчикам, чтобы открыли огонь по левому флангу». Мою просьбу передали. Мины наши прошуршали над нашими головами. «Возьмите чуть дальше, — корректировал я минометчиков. — Чуть левее».
И автоматный огонь слева затих. В это время к нам подбежал какой- то командир в маскхалате. В руках у него была винтовка. «Вперед, вперед!» — закричал он. «Да у меня вот раненый товарищ».
— Вперед, говорю. Раненого подберут. Давай! — добавил он матом. И для убедительности замахнулся прикладом винтовки. Я схватил свой аппарат и побежал вперед. Командир был прав: надо было не медлить, пока финны почему-то замешкались.
Пройдя через надолбы, я подошел к первому ДОТу. Мощный железобетонный ДОТ на опушке леса возвышался над расстилавшейся перед нами равниной, сеявший смерть, сейчас молчал. Один его угол был разворочен снарядом, но в остальном весь ДОТ был цел. Перед самим ДОТом была глубокая воронка от авиабомбы. Я заглянул в воронку и увидел, что на ее дне сидел боец — молодой парнишка. «Ты что сидишь?» — спросил я.
— Я ранен, — сказал он. — В руку и в ногу.
— А почему не вылезаешь?
— Не могу. У меня с одной стороны ранена нога, а другой — рука. Пробовал вылезти из воронки, да стенки крутые, все время сползаю, и рука не действует. Помоги мне, — обратился он ко мне.
Я спустился в глубокую воронку от крупной авиабомбы и увидел, что ноги бойца вмерзли в лед. На дне воронки после бомбежки выступила вода. Парень пытался подняться повыше, но стенки у воронки крутые, и он каждый раз сползал вниз в воду, пока, выбившись из сил и от боли, не оставил этих попыток. А потом вода замерзла. Я стал лопаткой обрубать вокруг парня лед, но лед был толстый, и ничего не получалось.
— У меня и руки, смотри, какие. — Зубами он сдернул с руки варежку, и я увидел его белую, замерзшую кисть руки.
— Я третий день здесь, — добавил он. — Помоги мне.
Я снова попытался лопаткой разрубить лед и вытащить его, но ничего не получалось. «Лучше бы меня убило», — произнес мальчишка. Он понимал, какая участь ждет его. Я ожесточенно бил лопаткой по льду. Но лед был слишком толстый. «Лучше бы меня убило», — снова тихо повторил он».
После отхода с реки Салменкайта финские офицеры дали следующую оценку действиям 17-й мотострелковой дивизии и приданной ей артиллерии:
«На Салменкайиа противник сразу попытался обнаружить наши ДОТ и выяснить их секторы обстрелов. Пехоте противника удавалось сближаться с нашей обороной под прикрытием подвижного огневого вала. Артиллерия, танки, и пулеметы противника при этом вели интенсивный обстрел ДОТ и их амбразур. Пехота противника шла в бой в сомкнутом строю, разворачивалась в цепь только непосредственно на рубеже атаки. Зачастую пехота противника просто шла вперед, под защитой огневого превосходства. При продвижении вперед пехота противника не вела огонь из винтовок для обеспечения продвижения.
Поддержка наступления пехоты огнем автоматического оружия была поставлена хорошо; особенно удачно выбирались огневые позиции для пулеметов.
Артиллерия противника на Салменкайте вела себя крайне активно, стреляла метко, что было результатом как прекрасных возможностей наблюдения целей, так и хладнокровности расчетов, которые били по нашим ДОТ прямой наводкой. Воздействие обстрела ДОТ прямой наводкой на гарнизоны ДОТ было мощным, особенно плохо огонь прямой наводкой влиял на боевой дух бойцов».
Восточный фланг: битва на Вуоксе
После отхода с промежуточной линии обороны финские части отошли на последнюю, тыловую оборонительную линию на Карельском перешейке — Вуоксе на гряде Яюряпяя (БАРЫШЕВО) и закрепились на ней. При отходе финнам удалось оторваться от советских частей.
К 29 февраля части 15-го стрелкового корпуса вышли к последней финской линии обороны на перешейке, только на левом фланге 97-я стрелковая дивизия все еще вела бой с финскими заслонами на северной окраине Ристсеппя. В период с 1 по 3 марта части корпуса, а именно сильно потрепанная 17-я мотострелковая дивизия и 4-я стрелковая дивизия безуспешно атаковали финские позиции в Кюля-Пааккола и Яюряпяя. Потери были тяжелые, финны же упорно обороняли выгодные гряды на южном берегу Вуоксы.
Анатолий Деревенец, 278-й стрелковый полк, 17-я мотострелковая дивизия:
«В один из хмурых дней к вечеру, когда перестрелка утихла, мы собрались кучкой за стеной сгоревшего дома. Сумрачным был не только вечер, но и настроение. Из стрелковой роты, где я был в самом начале службы, из тех, кого я знал, убит Барский — очень домашний и интеллигентный мальчик. Убит Ваньянц — здоровый, немного грузноватый студент, отец его полковник, но сына от армии не спасал. Он пытался вынести раненого командира роты, и пуля сразила его, когда от поднялся. Ранен Рыжов — самый длинный боец в роте.
И все сидели притихшие, молчаливые. Каждый думал о своем. И вдруг молчание прервал политрук Андрейко. Его перевели к нам из второго батальона, который расформировали из-за больших потерь. «А вот знаете, что я думаю, — сказал он. — Я думаю, в какой еще армии мира солдаты могли бы вынести, чтобы по суткам на лютом морозе лежать в снегу, атаковать противника, пить замерзшую водку, ни разу не поспав под крышей, а только на свежем воздухе и только изредка погреться у костра. Финны воюют иначе: он пострелял, пострелял, а потом отдохнул и поспал в теплой избе. А линию неприступных дотов прорвать фактически одной пехотой, взять ее? Ведь мы же видели сами — доты не были разрушены, целенькими остались. Конечно, наше командование дубовое: вся стратегия — бить в лоб. Но мы с вами все одолели».
— Ты что, политрук, политинформацию читаешь? А какие потери ты что, не видишь?
— Я не про командование говорю, я говорю о таких, как мы.
— А война-то еще не кончилась, братцы. Помолчали.
— Неужели меня убьют, — сказал Андрейко, будто говорил сам с собой. — У меня ведь недавно родился сын. А вот моя жена. — И он вытащил из кармана фотографию.
Я даже вздрогнул, когда политрук сказал эти слова: неужели убьют. Ведь это то, о чем мы все думали, только не высказывали вслух…



… Мы вертели в руках фотографию молодой женщины, жены замполита, с ребенком, и невольно возникала мысль: вот у замполита, если убьют, останется сын — какой-то след в жизни. А что останется от нас, вчерашних школьников-мальчишек? Фотография в семейном альбоме? Было невесело от таких мыслей. В воздухе уже пахло весной. А за насыпью была гора, на которую мы должны были во что бы то ни было взобраться. А где- то на горе был невидимый нам противник, который нас видел и мог любого из нас убить».
4 марта 1940 года 39-й и 220-й полки 4-й дивизии начали наступление на гряды Яюряпяя. 39-й полк сумел захватить господствующую высоту с церковью Яюряпяя, вытеснив с нее 1-й батальон 23-го пехотного полка. 2-й батальон 23-го пехотного полка, оборонявший гряды от высоты с церковью до паромной переправы, сумел отбить наступление 220-го стрелкового полка, несмотря на то что командир батальона, капитан Каарло Сихво погиб в бою.
С высоты с церковью открывался прекрасный обзор. С нее можно было корректировать артиллерийский огонь по финским позициям на северном берегу Вуоксы и острове Васиккасаари. Финское командование считало высоту крайне важной и потребовало ее отбить. Однако резервов у подполковника Лаурила, командира 23-го пехотного полка, уже не было. Все три батальона полка вели бой на передовой. 23-му полку был придан 8-й легкий отряд ротмистра Лео Хявля. Легкий отряд был переброшен из полосы обороны 8-й дивизии, где советские части не вели активных наступательных действий. Контратака должна была начаться в ночь с 4 на 5 марта, в темное время суток, но началась утром, на рассвете. Эскадрон легкого отряда в пешем строю в полный рост пошел в атаку на высоту с церковью. Советские пулеметчики подпустили финнов на близкое расстояние и открыли пулеметный огонь почти в упор с расстояния 50- 100 метров. За какую-то пару минут эскадрон потерял убитыми 42 человека, и атака захлебнулась. Эскадрон 8-го легкого отряда почти полностью состоял из мужчин поселка Нурмо в центральной Финляндии. На кладбище поселка сейчас стоит 38 крестов с одинаковой датой смерти — 5 марта 1940 года. После провала финской контратаки части 4-й и 50-й стрелковой дивизии сами перешли в наступление и захватили остров Васиккасаари. 220-й полк, наступавший в районе паромной переправы, снова был остановлен финским огнем. Потери полка за период 1–4 марта составили 1244 человека, из них 317 убитыми, 752 ранеными и 175 пропавшими без вести. В бой на Васиккасаари была введена 8-я стрелковая дивизия, прибывшая из 23-го корпуса после отдыха и пополнения. Сюда же был переброшен 101-й полк, точнее, его остатки — после боев на плацдарме Тайпале полк был реорганизован. Из остатков 1-го и 3-го батальонов полка был сформирован сводный батальон — три стрелковых роты по 100 бойцов и 2 пулеметных взвода, а из 2-го батальона полка была сформирована одна стрелковая и одна пулеметная рота.
Советские дивизии продолжили наступление и сумели захватить плацдарм на северном берегу Вуоксы у острова Васиккасаари. 9 марта финны дважды контратаковали советские части на плацдарме, но успеха не добились. Финские контратаки стали значительно слабее — потери в пехотных частях достигли 40–70 %, в батальонах оставалось от 100 до 250 солдат. Финны держались из последних сил. 11, 12 и 13 марта, вплоть до официального окончания военных действий, советские атаки сменялись финскими контратаками. Финская оборона начала рушиться, но еще держалась.
Последний день и час войны
Советско-финская война закончилась ровно в 11 часов дня 13 марта 1940 года по финскому времени или в 12 часов по московскому времени. Последние часы войны противники потратили на сведение последних счетов друг с другом и постарались выпустить друг в друга как можно больше снарядов и пуль.
Ровно в 12 часов дня вся стрельба прекратилась. Война была окончена. По всему фронту бывшие враги встретились на нейтральной полосе и начали обсуждение действий по выполнению мирного договора. Столь резкий переход от мира к войне был шоком для всех. Предоставим слово ветеранам:
Анатолий Дерввенец, связист, 278-й мотострелковый полк:
«…Ночью меня послали дежурить на телефоне в землянке у комбата первого батальона Высоцкого. Комбат красивый, высокий мужчина вполне интеллигентного вида, видно, сильно злоупотреблял «наркомовским пайком», и лицо его было опухшим. Он оживленно беседовал с командиром ПТ0 Вайнштейном и время от времени принимал немного «на нутро». На закуску на жаровне лежало жареное мясо. Освещалась землянка, как обычно, чадившим телефонным кабелем, подвешенным к потолку. Я, чтобы не уснуть, время от времени переговаривался с телефонистами из других подразделений. И неожиданно услышал, как кто-то где-то очень далеко, потому что слышимость была очень плохая, говорит что-то о мире.
— Ты слышишь, о чем они говорят? — спросил я телефониста в штабе. Все телефонисты во время дежурства всегда держали трубку у уха.
— Слышу, — ответил мне телефонист. — Только не пойму, о чем они говорят. Слышимость очень плохая. Говорят о каком-то мире.
— А ты узнай.
— Попробую. Это, наверное, в штабе дивизии.
И я стал прислушиваться к разговору со штабом дивизии. Слышимость была очень плохая, но все же я разобрал, о чем говорят. Да, сегодня, тринадцатого марта, в двенадцать часов военные действия с обеих сторон будут прекращены.
Я прервал разговор комбата с командиром ПТ0.
— Товарищ комбат, мир. Сегодня в двенадцать ноль-ноль война закончится.
Комбат оторопел:
— Кто тебе сказал?
— В штабе дивизии сказали.
— Дай трубку. — Из штаба подтвердили мои слова.
— Вот так да! — воскликнул он и тут же добавил: — Скучно теперь будет. — Что он имел в виду, не знаю. То ли некоторую вольницу, то ли свободное употребление спиртного. Вайнштейн пришел в бурный восторг и стал строить планы на будущее. Я стал обзванивать всех телефонистов. Сначала никто не верил, что эта истребительная зимняя война заканчивается. Я слышал, какой шум поднялся на телефонных линиях. Все старались поделиться и обсудить эту радостную весть:
— Война заканчивается!
Утро этого солнечного весеннего дня начиналось, как обычно, с редкой ленивой перестрелки. А потом, часов в одиннадцать, как-то вдруг земля загудела. Стреляло все, что могло стрелять и с финской, и с нашей стороны. Била артиллерия, била минометы, сквозь грохот разрывов слышалось такание пулеметов. И в этот момент порвалась связь. И тотчас приказ комбата: «Связь!»
Я оставил аппарат и пошел к выходу. Вместе со мной двинулся и комвзвода посмотреть, что там делается. Вся земля буквально горела от разрывов. Несколько разрывов было рядом с нашей землянкой. Мы подались назад, и в этот момент снаряд разорвался у входа в землянку и завалил вход. Волной воздуха погасило наш светильник — нитку горевшего кабеля: — Вот так-так!
Мерзлой глыбой земли меня сильно ударило в бок. Говорят, что за время этой пальбы израсходовали двухсуточную норму расхода боеприпасов.
Грохот не утихал. Ровно в полдень наступила полная, ничем не тревожимая тишина. Это был мир. Ясный солнечный весенний день. Тепло. Только сильно пахнет гарью от разрывов недавних. Все вылезли из землянки. Но где-то слышны стоны раненых…
Недалеко от берега реки у проруби, из которой, наверное, брали воду, лежал в лыжном костюме молодой мужчина с оторванной головой. С финской стороны показались сани. На нашу сторону приехал финский офицер и три солдата. Офицер попросил разрешения забрать труп убитого. Наш комиссар полка разрешил забрать труп, и когда его понесли, финский офицер горько заплакал.
А я попытался поговорить с финским солдатом. Он производил впечатление человека интеллигентного и оказался школьным учителем.
Используя свой скудный запас немецких слов, я выяснил, что убитый был другом офицера. Они с ним вместе воевали еще в первую империалистическую войну в рядах русской армии, когда Финляндия была частью Российской империи (возможно, это были два бывших егеря из 27-го егерского батальона прусской армии, воевавшего в Первую мировую войну против Русской императорской армии. — Прим. авт.).
Труп погрузили на сани. А пожилой офицер, не стыдясь слез, плакал. Сани умчались в сторону финского селения. Вокруг стояла удивительная чуткая тишина, от какой мы уже отвыкли. Под ярким солнцем искрился ослепительно чистый снег. И не было щемящего душу страха и постоянной настороженности.
Зимняя война закончилась.



Тойво Ахола, 3-я рота 15 пехотного полка:
«…рассвет тринадцатого марта 1940 года был красивым, начинался ясный день, когда мы вылезли из своего подвала. Мы встали в оборону на второй линии за хорошо знакомым нам опорным пунктом Крысиная нора. Позиция наша была в редком сосняке, никакой линии обороны как таковой не было. Но хоть что-то. По привычному шуму боя было слышно, что интенсивность его нарастает, но еще не достигла своего пика. Наш командир роты отдавал последние приказания на второй линии, когда прибежал связной и принес ему письменный приказ из штаба батальона:
«Боевые действия прекращаются 13 марта 1940 года в одиннадцать часов. После этого не должно быть ни одного выстрела. Рота отходит с занимаемых позиций на километр, где ждет дальнейших приказаний».
Я посмотрел на часы, они показывали восемь утра. То есть надо было продержаться еще три часа. Я вспомнил слова Фенрика Андерссона: «Мирные переговоры должны сейчас идти в Москве». Я все время поглядывал на часы, стрелки непривычно медленно ползли вперед. Война еще не кончилась.
На левом фланге нашего батальона, точнее, у станции Таммисуо, противник атаковал все утро, и взвод фенрика Матти Мартела уже был почти отрезан от основных сил. Нам пришел приказ сняться с линии обороны и идти выручать Марттила и его ребят. Быстро создали боевую группу, в которой командиром стрелкового отделения был капрал Кавандер, а командиром расчета ручного пулемета — пишущий эти строки. Командиром боевой группы стал фенрик Андерссон. Нам нужно было ударить противнику во фланг и тем самым отвлечь его от взвода Марттила. Однако на практике это означало, что идти в атаку нужно было по открытому полю, и успех всей этой затеи был неочевидным. Было уже почти десять часов, война же должна была закончиться через час? На наше счастье, противник, атаковавший Марттела, начал потихоньку отходить, Марттела сумел соединиться с нашими. Нам разрешили вернуться на вторую линию оборону, куда мы пришли без четверти одиннадцать.
Время приблизилось к одиннадцати. И вдруг внезапно наступила тишина. Симфония смерти, которая гремела в наших ушах три с половиной месяца, закончилась. На какое-то время установилась полная тишина, которую нарушал лишь звук моторов самолетов противника, но и они больше не стреляли и не бомбили. Вскоре они развернулись и пропали из вида. Сразу после этого Ванюши начали громко кричать от радости. В финских рядах было гробовое молчание.
Мы отошли на километр от нашей линии обороны в тыл, как и было приказано. В роте осталось 45 бойцов, треть от ее первоначального состава. Но все равно мы сумели остановить противника под Выборгом, захват которого был для него самой важной и желанной целью в последние дни войны. Мы зашли в какой-то дом, где все стекла были выбиты, но печь и плита были в порядке. Развели огонь и слегка согрелись — было холодно, несмотря на то что была середина марта. Во второй половине дня к нам во двор дома зашли трое русских бойцов, чтобы с нами познакомиться. Поговорить нормально не удалось, так как никто не знал языка…
…Смоей точки зрения, я адаптировался к мирной жизни без каких-либо сложностей. Некоторые финны, вернувшись с войны, действовали по шаблону — сначала напились до беспамятства, а потом пошли на работу. Я напиваться не стал, а пошел на работу сразу. Весенние сельхозработы только начинались, и моя помощь была очень нужна. Старший брат только что женился и уехал из дома, а младший брат все еще поправлялся в госпитале после ранения».
Тойво Суонио, командир пулеметного взвода
«…по склону к нам шел на лыжах связной и кричал:
— Мир! Наступил мир! Огонь прекратить в 11 часов! Мы остановились как вкопанные. Такого быть не может! Лейтенант Парккола, командир пулеметной роты, опомнился первым:
— Хватайте его! Он сошел сума, хватайте, пока он не распространил панику в других местах.
Но никто не успел догнать и схватить связного Пекку Маттинена, который помчался дальше поведать всем важную весть.
Неужели правда?
В тот же момент на дороге появились сани, на которых прибыли мины для наших минометов. Ездовой — цыган Вилле Нюман из Савитайпале. Он служит ездовым в минометной батарее лейтенанта Паюкари. Минометы установлены на позиции на гряде. Мы пошли к минометам. Там были также лейтенанты Сууронен и Паюкари. Здесь уже все знают: прекращение огня в 11.00. Осталось уже меньше часа!
Ночью у минометчиков кончились боеприпасы. Сейчас мин — завались. На льду Вуоксы и дальше целей хоть отбавляй. Может, противник пойдет в наступление в последний момент?
Русская артиллерия активно бьет по грядам Синтола. Сууронен забирается повыше на гряду для корректировки огня. Оттуда он дает команду на открытие огня:
— Слушай мою команду! Батарея залпом — огонь! Минометы открывают беглый огонь.
— Ребята, стреляйте быстрее! — кричит сверху Сууронен. — За Родину!
Наши пулеметы на острове трещат не умолкая. Похоже, они расстреливают ленту за лентой. Они без помех бьют по залегшей на льду пехоте противника — русская артиллерия не может их обстреливать, они слишком близко, можно попасть по своим.
Огонь все сильнее. В последний час зимней войны многие в России овдовели. И у нас тоже были потери от артобстрела.
В руке Сууронена появляются часы. Кажется, он смотрит за движением секундной стрелки и внезапно командует:
— Прекратить огонь!
Мы не могли поверить, что ад войны закончится ровно в 11 часов. Но невозможное случилось: когда стрелки на циферблатах показали 11 часов, наступила полная тишина.
В прибрежных кустах было слышно чириканье синичек.
Передать этот момент словами невозможно. Казалось, что время остановилось.
Тут русские, лежавшие на льду Вуоксы, поднялись и направились к нашим позициям. Вдоль реки низко пролетели два самолета — русский и финский! Это утвердило нас в том, что наступил мир. Финских самолетов мы уже пару месяцев в воздухе не видели.
Для получения более точных указаний я направился на КП 7-й роты. Мои пулеметы были приданы этой роте под командованием Мауно Куханена. 334
— Снимай пулеметы с острова и отводи их на материк! — приказал он. — Но остальным об этом пока не говори, это я делаю на свой страх и риск. Чтобы было проще и быстрее. Я слышал, что график отвода на новую границу очень жесткий.
Когда я дошел до своих пулеметов, русские уже туда подошли — молодые, красивые ребята, вроде (как нам говорили) курсанты из ленинградских военных училищ.
Один из двух пулеметов был трофейный, только выкрашенный нами в белый цвет. Может, русские потребуют свой пулемет обратно?
Не потребовали, даже помогли погрузить его на волокушу.
Потом ко мне подошел молодой младший лейтенант, который немного говорил по-фински.
— Вас тут очень мало солдат, — удивленно сказал он.
Я попытался ему объяснить, что на том берегу Вуоксы солдат больше. На самом деле там больше никого не было. Да что там говорить — во всем секторе обороны осталось нас только горстка изголодавшихся, смертельно уставших воинов.
У одного солдата из Юлямаа на плече была трофейная советская винтовка с колечком на мушке. Младший лейтенант подошел к нему, взялся за винтовку и сказал:
— Русская винтовка!
Парень обернулся, крепче сжал в руке ремень винтовки, пристально посмотрел младшему лейтенанту в глаза и выложил ему весь свой словарный запас русского языка:
— Фински солдат!
Русский лейтенант улыбнулся, похлопал нашего по плечу и сказал:
— Хороший солдат!
И рассмеялся. Наступил мир».
Виктор Искров, командир взвода разведки 68-й отдельной минометной батареи:
«…Вдруг звонок, с батареи мне звонит командир батареи старший лейтенант Внуков. Он звонит и говорит: «Витя, ты что это развоевался? Стрелять собрался?» — «Так точно!» — отвечаю. А у меня какое-то приподнятое настроение было: Линия Маннергейма уже позади, Выборг горит, помню как сейчас. Слева было видно и дым и пламя. «Так вот, конец войны», — он мне говорит. Я говорю: «Какое там! Даешь Ваазу! Как это так, такую линию преодолели, теперь только на Ваазу и все прочее». Командир батальона Соколов тоже ничего не знал о конце войны. А старший лейтенант Внуков говорит: «Ты там развоевался, Витя, а я тут на огневых позициях, и ни одной мины не будет выпущено. Конец войне, вчера договор о перемирии заключили». Я к Соколову. Он звонит в полк, и ему там говорят: «Да, все. Артподготовки не будет, солдат оставить в траншеях, не высовываться и ждать дальнейших указаний» Он мне говорит: «Вот так вот, лейтенант» Я говорю: «Ну, все ясно».
И сразу прекратилась всякая стрельба. Ни ружейно-пулеметная, ни тем более артиллерийская-минометная, и слышно, как птички поют — чик- чирик, чик-чирик, представляешь себе? И в это время вдруг белый халат сверху: смотрим, соскакивает финн — краснорожий такой, молодой. И испуганно так: «Конец войне!. Конец войне!» А из Карисалми, из этого поселка финны выходят с бутылками водки, или не знаю, что у них там было. Кричат: «Русский, иди водку пить! Русский, иди водку пить!» Я спрашиваю у Соколова, что говорит командование. Соколов говорит, что нам приказано никуда не двигаться во избежание провокаций. Мы сидим. А финны покричали, покричали и к себе в избы ушли».



Гуннар Лаатио, адъютант 3-го батальона 13-го пехотного полка:
«…Саперы уже открыли какие-то шлюзы, и уровень воды в озере сильно поднялся. Все ирригационные каналы и маленькие ручейки вздулись, а нам пришлось переходить их вброд! Шли по пояс в воде. Пришли к мосту, там саперы уже были готовы его взорвать, но мы с комбатом сумели их уговорить сначала пропустить наш батальон и потом взрывать. Связи не было, и комбату пришлось самому идти в штаб полка за приказом. Нам дали приказ контратаковать и занять высоту с поместьем на южном берегу озера.
Попробовали атаковать ночью, и ничего не вышло. Не было уже у нас сил в батальоне. Так что мы отошли и окопались на северном берегу озера, кто где. Часть солдат сидела в этих самых канавах, полных воды.
Утром 13 марта 1940 года мне позвонил комполка Ваала и передал приказ: «После 11 утра ни одного выстрела! Открывать огонь только в том случае, если противник пойдет в атаку». Я сказал: «Хорошо, пойду, передам солдатам». Я вышел из поместья, где был наш КП, и пошел передавать приказ солдатам на передовой. Советская артиллерия вела ураганный огонь, но большинство снарядов не разрывались. Я обошел солдат и вернулся на КП.
Там опять звонок от комполка: «После 11 утра огня не вести ни в коем случае! Понял?» — «Понял». — «Войне конец после 11 утра, это тебе понятно?». Вот это до моего сознания дошло не сразу, потому что после приключений с переходами ручьев вброд, когда я был мокрый по пояс, у меня началась температура, в тот день у меня был жар 39 градусов, и я с трудом понимал, что происходит. 337
В 11 утра стрельба вдруг прекратилась, и это был незабываемый момент. Мы услышали пение птиц! Это было какое-то сумасшествие.
В общем, я рад, что война закончилась в тот момент, когда мы все были измотаны до последней степени».
Лейтенант Крутских, командир взвода 16-го отдельного саперного батальона, 54-я горнострелковая дивизия:
«…Когда 13 марта наступило перемирие, поступил приказ огня не открывать с 12 часов. Только в случае нападения финнов. Замкомбата Вознесенского отправили на переговоры. Во что его одеть — все изношенное, порванное, обгоревшее! Одевали его всем батальоном. Еле-еле его одели поприличнее. Всего было три встречи, на второй я присутствовал. Оружие на переговоры не брали, но под мышкой наган был. Нас было три человека, и навстречу шли трое финнов. Шли с белыми флажками. Один из финнов что- то держал двумя руками. Страшно. Встали. Дистанция была между нами — 5 метров. Через переводчика стали общаться. Наши объявили, что мир заключен, война закончилась, радость большая — мы победили. Что больше не должно быть провокаций и выстрелов. Мы будем играть на гармони, петь песни, жечь костры. Они тоже повторили, что наше правительство заключило перемирие, что провокаций не должно быть. Под конец говорят: «Мы вас просим отведать нашего угощения». Снимают с подноса, что держал один из них что-то типа накидки, и мы видим, что там лежит нарезанная рыба, мясо, кажется, огурчики и фляга, в которой оказалась настойка на ягодах. Я не пил, а рюмку выпил Вознесенский вместе с финнами.
На первой и третьей встрече я не был, но знаю, что там они обменивались рюкзаками. Мы им положили консервы, галеты «Военный поход», водку. Когда мы уходили, нам было приказано взорвать всю оборону и засыпать траншеи. Финнам было приказано отойти от дороги на 100 метров. Мы пели песни, играли на гармошке. Они играли на губных гармошках. Видел я, что и руками нам махали, и кулаками грозили, ну и мы им отвечали соответственно. Потому, как мы были в окружении, ничего за Финскую мне не дали. Только значок «Отличник РККА». Правда, он был очень ценным. Что я скажу о финской войне? В политическом плане — проигрыш, в военном — поражение. Финская война оставила тяжелый след. Горя мы навидались. Потери мы несли очень большие — ни в какое сравнение с их потерями. Убитые так и остались лежать на чужой земле».



Форт Кеккиниеми, Армас Пааянен, 3-й полк береговой обороны: «13 марта утром поступил приказ о мире. Сначала этому никто не поверил. Но начали демонтаж орудий. Фенрик Тикка передал противнику карты минных полей посреди озера. Тикка пошел к середине озера в заранее оговоренное время, и одновременно с ним с противоположного берега вышли русские. Мы на берегу волновались и держали русских на прицеле. Мы ожидали, что это какой-то подвох. Но все прошло нормально, и русские пригласили нас вечером выпить водки, но нам в этой ситуации в гости идти как-то не хотелось.
Позади остался пустой форт и перепаханная земля. На площади двух гектаров от красивой сосновой рощицы не осталось ни одного дерева. Мы оставили орудия в школе Сапру и вечером были уже в Сорталахти. Там мы узнали о жестких условиях мирного договора, и все сильно помрачнели. На следующее утро ребята решили узнать у офицеров, можно ли будет еще раз сходить посмотреть на родные дома. Ответ был отрицательный. Я направился прямо к фенрику Тикка и спросил, неужели все так плохо.
— Те, кто со мной был на Тайпале, могут идти, я все еще ваш командир. Возвращайтесь через двое суток, не подводите меня.
Все ушли и через двое суток вернулись.
Был полдень 14 марта, когда я пришел домой. Я ходил кругами, смотрел на родные места. Было пусто, все увезено. Выло ровно два часа, когда я запер дверь на замок и положил ключ в знакомое тайное место. Я поднялся на свой родной холм, прошел мимо Леппоинмяки и пришел в Сирканмяки. Там я остановился и еще раз посмотрел вокруг.
Я увидел замерзшее озеро Кахвеницанярви и деревни по его берегам. На дальней стороне озера оставался мой дом и все связанные с ним детские воспоминания. Небо было темное, шел мокрый снег. Казалось, низкие облака тоже скорбят по судьбе карельского народа. Я долго стоял там, многое передумал. Хотя мои щеки были обморожены морозами Тайпале, а все человеческие чувства во мне притупились из-за войны, по моей щеке скатилась слеза. Я шел по дороге в неизвестное будущее».



Награды

МЕДАЛЬ  «ЗА БОЕВЫЕ ЗАСЛУГИ»

МЕДАЛЬ «ЗА БОЕВЫЕ ЗАСЛУГИ»

Меда́ль «За боевы́е заслу́ги» учреждена Указом Президиума ВС СССР от 17.10.1938 «Об учреждении медали „За боевые заслуги“». Медалью «За боевые заслуги» награждались: • военнослужащие Советской Армии, Военно-Морского Флота, пограничных и внутренних войск • другие граждане СССР, • а также лица, не являющиеся гражданами СССР. Медаль отличившимся лицам вручалась: • за умелые, инициативные и смелые действия в бою, способствовавшие успешному выполнению боевых задач воинской частью, подразделением; • за мужество, проявленное при защите государственной границы СССР; • за отличные успехи в боевой и политической подготовке, в освоении новой боевой техники и в поддержании высокой боевой готовности воинских частей и их подразделений и за другие заслуги во время прохождения действительной военной службы; • за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками. С 4 июня 1944 г. по 14 сентября 1957 г. медаль «За боевые заслуги» вручалась также за выслугу 10 лет в рядах Красной Армии, Военно-Морского Флота, органах внутренних дел и государственной безопасности. Медаль «За боевые заслуги» носится на левой стороне груди и при наличии других медалей СССР располагается после медали Ушакова. По состоянию на 1 января 1995 года медалью «За боевые заслуги» было произведено 5 210 078 награждений. Медаль «За боевые заслуги» имеет форму правильного круга диаметром 31 — 32,5 мм (в зависимости от года выпуска). Лицевая сторона медали окаймлена бортиком шириной 1 мм и высотой 0,25 мм. Оборотная сторона медали гладкая. До 1946 года на реверсе медали наносился номер. Впоследствии медали стали безномерные, ушко таких медалей стало отштамповываться вместе с медальоном, а не крепиться методом пайки. Медаль при помощи ушка и кольца соединяется с пятиугольной колодкой, обтянутой шёлковой муаровой лентой серого цвета с двумя продольными золотистыми полосками по краям шириной 2 мм. Ширина ленты — 24 мм. До осени 1943 года медаль вручалась на четырёхугольной колодке, обтянутой красной лентой. На лицевой стороне медали в верхней части по окружности расположена надпись «СССР» вдавленными буквами, покрытыми рубиново-красной эмалью. Ширина надписи «СССР» — 6 мм, высота букв — 2,5 мм. В средней части — рельефная в три строки надпись «ЗА БОЕВЫЕ ЗАСЛУГИ». Высота букв — 3 мм. Под надписью — рельефное изображение винтовки с примкнутым штыком и отпущенным ремнём, скрещенной с саблей. Длина винтовки со штыком — 23 мм, сабли — 20 мм. Медаль изготовляется из серебра 925 пробы. Общий вес серебра в медали (на 18 сентября 1975 года) — 18,22 г. Общий вес медали без колодки — 19,725±1,3 г.

Фотографии

Семья солдата

ЕДИНСТВЕННОЕ СОХРАНИВШЕЕСЯ ФОТО ТИМИРЯЗЕВА АНДРЕЯ АФАНАСЬЕВИЧА
ЕДИНСТВЕННОЕ СОХРАНИВШЕЕСЯ ФОТО ТИМИРЯЗЕВА АНДРЕЯ АФАНАСЬЕВИЧА

ПОСЛЕ ОБРАБОТКИ В ФОТОШОПЕ
ПОСЛЕ ОБРАБОТКИ В ФОТОШОПЕ

ЕДИНСВЕННОЕ СОХРАНИВШЕЕСЯ ФОТО ЕГО ЖЕНЫ, ТАТЬЯНЫ ФАТЕЕВНЫ
ЕДИНСВЕННОЕ СОХРАНИВШЕЕСЯ ФОТО ЕГО ЖЕНЫ, ТАТЬЯНЫ ФАТЕЕВНЫ

ИХ СЫН ТИМИРЯЗЕВ КОНСТАНТИН АНДРЕЕВИЧ
ИХ СЫН ТИМИРЯЗЕВ КОНСТАНТИН АНДРЕЕВИЧ

ЕГО ЖЕНА ГАЛИНА МАКАРЬЕВНА
ЕГО ЖЕНА ГАЛИНА МАКАРЬЕВНА

ВНУК АНДРЕЯ АФАНАСЬЕВИЧА, АНДРЕЙ И ВНУЧКА ЛИДА
ВНУК АНДРЕЯ АФАНАСЬЕВИЧА, АНДРЕЙ И ВНУЧКА ЛИДА

ВНУЧКА И ВНУК В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ
ВНУЧКА И ВНУК В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ

ПРАВНУКИ С ДЕДУШКОЙ КОСТЕЙ НА РЫБАЛКЕ
ПРАВНУКИ С ДЕДУШКОЙ КОСТЕЙ НА РЫБАЛКЕ

ТАКИЕ НАГРАДЫ ПОЛУЧИЛ ТИМИРЯЗЕВ КОНСТАНТИН АНДРЕЕВИЧ, ПРОДОЛЖАТЕЛЬ ДЕЛА ОТЦА, ТИМИРЯЗЕВА АНДРЕЯ АФАНАСЬЕВИЧА.
ТАКИЕ НАГРАДЫ ПОЛУЧИЛ ТИМИРЯЗЕВ КОНСТАНТИН АНДРЕЕВИЧ, ПРОДОЛЖАТЕЛЬ ДЕЛА ОТЦА, ТИМИРЯЗЕВА АНДРЕЯ АФАНАСЬЕВИЧА.

ВНУЧКА И ПРАВНУЧКА, УЧАСТНИКИ БЕССМЕРТНОГО ПОЛКА В МОСКВЕ 2015г
ВНУЧКА И ПРАВНУЧКА, УЧАСТНИКИ БЕССМЕРТНОГО ПОЛКА В МОСКВЕ 2015г

ВНУЧКА С ПОРТРЕТОМ ДЕДА, В ХИМКАХ 2016г.
ВНУЧКА С ПОРТРЕТОМ ДЕДА, В ХИМКАХ 2016г.

Автор страницы солдата

История солдата внесена в регионы: