Биография Титова Ивана Григорьевича

Семья Титовых.

Титов Иван Григорьевич родился 3 августа 1901 года в Сатке в семье служащего. С дореволюционных фотографий на нас смотрят его родители, родственники и друзья семьи, братья и сестры -  интеллигентные, умные, образованные люди, хорошо одетые, со спокойным и внимательным взглядом.

Отец, Титов Григорий Егорович, родился в 1868 году. Он работал чиновником на Саткинском метзаводе. У его брата, Степана Егоровича Титова, был дом на Больничной улице.

Мать, Титова (Климова) Ольга Никифоровна, родилась в 1880 году. Она была родом из известной в Сатке семьи Климовых. Ее брат, Климов Сергей Никифорович, был одним из основателей библиотеки в Сатке. Климовский сад в Покровке славился своими плодовыми деревьями, там росли яблони, малина, крыжовник, смородина.  Позже сад забрали в колхоз, и он пришел в запустение. Семья Климовых была зажиточной, после революции самого Климова арестовали и  стали искать «климовское золото». Жена Екатерина не выдержала допросов и показала, что ценности зарыты  в саду под яблоней, ее отпустили, но у нее до конца жизни тряслась голова.

 Большая семья Титовых жила в двухэтажном доме № 1 по улице Луначарского над железнодорожной станцией. Родители были образованными людьми. В доме была хорошая библиотека, выписывались журналы, газеты, хранились подшивки журнала «Нива».

         В семье было семь детей, все они получили образование и хорошую по тем временам профессию. Михаил стал лесничим в Златоусте, Константин работал машинистом паровоза. Две сестры уехали в Москву и закончили пединститут. Лидия работала в столице учителем истории. Александра, темноглазая красавица, стала учителем начальных классов, вышла замуж за еврея Макса Руссона. Антонина, жена военного, работала воспитательницей в детском саду. Нина была кассиром в кинотеатре имени Кирова по улице Луговой в Сатке.

Иван Григорьевич родился в селе Рудничное. В его красноармейской книжке в графе «Грамотность и образование» написано -  ВНУ,  в военном билете – 10 классов средней школы, а в «Личном листке по учету кадров» в графе «образование» записано – 7 классов.  Это значит, что он окончил высшую начальную школу (семь классов), что тогда приравнивалось к средней школе. Учился он с 1709 по 1919 годы.

         Еще школьником, Ваня Титов семь лет был участником хора в церкви, с 1909 по 1916 годы. Приходилось выступать с хором в театрах, лазаретах. Регентом был Платон Александрович Мышкин, у которого учился грамоте и пел еще Ванин отец. В одном из своих писем  он вспоминал слова польки, которую пели в хоре, разучивали под гармонь (она называлась «концертная» - шестигранная), называли ее еще «Валентина». Песни эти он помнил до старости.

С 1917 по 1919  Титов И.Г. работал слесарем на  Саткинском метзаводе, что указано в его личном листке по учету кадров. В справке, выданной для предъявления в райсобес в 1956 г., написано, что архивные данные о приеме и увольнении в этот период частично не сохранились.

Гражданская война.

Во время гражданской войны далеко не все шли в армию белых или красных добровольно. Мобилизацию проводили и те, и другие. При отступлении белых из Сатки Титов И.Г был мобилизован колчаковцами в обоз, но заболел в дороге тифом. Выжил чудом, ведь тиф косил людей не меньше, чем пули.

Вскоре обоз был захвачен красными, и после выздоровления Ивана призвали в Красную армию.  В его военном билете указано, что он был призван Златоустовским РВС 15 июня 1919 года, зачислен в 30 стрелковую дивизию сапером. 

 Дивизия была сформирована из партизанских отрядов В.К. Блюхера после знаменитого Южно-Уральского рейда Блюхера на соединение с частями Красной армии в районе Кунгура. В составе 30-й стрелковой дивизии Титов И.Г участвовал в боях с колчаковцами на Восточном фронте. В марте 1920года дивизия вступила в Иркутск, получив потом наименование Иркутской. Разбили Колчака и от Забайкалья – на Южный фронт. Через Чонгарский укрепрайон, отбивая бешеные конные и пешие атаки врага, сквозь огонь его пулеметов и артиллерии – в Крым, на штурм последнего оплота врангелевцев. 

От голубых Уральских вод

К боям Чонгарской переправы

Прошла Тридцатая вперед,

В пламени и славе.

Так написал поэт Михаил Светлов  про боевой путь дивизии в «Песне 30-й дивизии». Осенью в начале ноября 1920 г. части Южного фронта под командованием Михаила Фрунзе предприняли штурм Перекопа – укрепленных позиций на перешейке, соединяющем Крымский полуостров с материком. Генерал Врангель на весь мир объявил перекопские укрепления непреодолимыми. Иван Титов был среди тех, кто шел по пояс в ледяной  воде Сиваша, неся на руках пулеметы и легкие орудия. Противник встречал их сильным огнем. Ряды атаковавших редели, но на место павших становились другие. Наступление продолжалось до сокрушительного поражения «Черного барона», как тогда звали в народе Врангеля. Это была одна из славных страниц в истории Красной Армии. Затем дивизия была переброшена против махновцев на Украину. 

След барона дымом вьется

За морской волной…

На бандитов, на махновцев,

Эй, тридцатник, в бой!

Однажды Титов И.Г попал в плен к махновцам, которые заперли его с другими пленными в сарай. Ждали запертые в сарае красноармейцы неминуемого расстрела, но на другой день утром были освобождены красными.

Вскоре дивизия была брошена на восстановление народного хозяйства. Умолкли громы гражданской войны, и мрачным чудищем – разбитыми заводами, кладбищами паровозов, печальной скорбью запущенной земли – ощерилась разруха. На борьбу с ней рядом с рабочими встали солдаты. На одном из кадров документального фильма «В пламени и славе», созданном в 1963 году о 30-й дивизии, трофейный английский танк тянет по пашне сцепку борон, работает в мирной упряжке.

В красноармейской  книжке и военном билете Титова И.Г есть запись о том, что  он служил сапером в 30-й дивизии с 23 июня 1919г. по 25 июля 1923г. А в листке по учету кадров написано, что он в гражданскую войну в 1920 году получил два ранения и служил до 1924 года.

Сестра Ивана Григорьевича вспоминала, как брат вернулся домой: «Гляжу в окно – на крыльце незнакомый человек, спрашивает: «Где мама?» Родителей не было дома, он их дождался, а потом сказал маме, что в дом не зайдет. Сначала нужно  сходить в баню, а одежду пусть сожгут – ведь вернулся он весь во вшах». Так закончилась для него Гражданская война.

Самая мирная профессия.

После гражданской войны Иван Григорьевич женился на Радостевой Анне. Была она дочь рабочего, имела четыре класса образования и с ранних лет работала на заводе чернорабочей, а потом рассыльной. До революции бы сказали – неравный брак. Но Анна приехала без спросу с сундуком в дом Титовых, да там и осталась. На то, что родители жениха на нее не смотрели, а сестры не разговаривали, внимания не обращала. Не позвали к столу – сама села. Зато всю жизнь прожил он с ней, как за каменной стеной. Она хоть и любила повторять: «Мы – рабочий класс», но работала, как тогда говорили, на ответственной работе, в советских и партийных органах. Она и в семье все решала сама. 

Основная профессия Титова И.Г. с 1924 года – «счетное дело». Он работал бухгалтером завкома метзавода с 1924 по 1935 год, затем бухгалтером ЗРКа метзавода и бухгалтером в Челябторге с 1935 по 1939 год. Перед войной он работал счетоводом в Райзаготконторе и бухгалтером в Райпо-Загототделе города Сатки, судя по записям в листке по учету кадров.

В трудовой книжке Титова И.Г. записи начинаются с марта 1939 года. 

Первый «Личный листок по учету кадров» был заведен в сентябре 1939 года и на нем есть пометка «Саткинский РОМ НКВд Челябинской области 22 мая 1936  3 732491». После 1939 года записи сделаны другими чернилами. В этом листке указано его социальное происхождение – такое же, как и у родителей, служащий. Указано, что ни в ВЛКСМ, ни в ВКП(б) он не состоял.

Жил Иван Григорьевич в доме по улице Больничной с женой Анной Алексеевной, сыном Юрием и воспитанником.  Титов Юрий Иванович, его сын, вспоминает, что отец его никогда не наказывал. Только один раз, когда сын сбежал из дома и прятался в сарае, решил он его наказать. Снял ремень, а  сын напугался, побежал к двери, ударился и разбил губу. Отец увидел это и заплакал от жалости.

Жизнь в семье была, как у всех в то время. Держали корову, огород за прудом, лодку. На покос ездили на лошади.

Великая Отечественная война.

«Как сейчас помню дни августа 41-го, - писал однополчанам отца Титов Ю.И. – когда я, четырнадцатилетний парень, косил траву и заготавливал сено на покосе. К вечеру после работы должен был прийти отец, чтобы помочь сметать стог. Пришел отец и сказал: «Ну. Юрий, ухожу в армию», давая этим понять, что с этого момента заботы по хозяйству он со своих плеч перекладывает на мои. Но не это было главное, а то, что он уходил туда, откуда, как правило, живыми мало кто возвращался. (Из 4000 ушедших из Саткинского района на фронт погибли 3000, а четвертая часть вернулись почти все калеками). Сметали мы, молча, стог и молча пошли домой с тяжелыми думами на сердце. Через день отец уехал. Его отъезд походил на отъезд всех, кто уходил на фронт: под протяжные гудки паровоза и разноголосый плач провожающих».

         Первая весточка от отца пришла из Шадринска. Он сообщал о начале боевой учебы и о формировании 367-й стрелковой дивизии. В те далекие годы юности из-за цензуры в почтовой корреспонденции подробностей о боевых действиях дивизии  сын почти не знал. И только уже после войны по рассказам отца, очевидцев и сведений из литературы, материалов из Центрального музея Советской армии в Москве сложилась для него история 367-й дивизии.

         Бережно хранится в нашей семье истрепанная, с пожелтевшими страницами и выцветшими чернилами записная книжка Титова Ивана Григорьевича. На первой странице – домашний адрес, на случай, если найдут убитым или раненым. На второй – номер полевой почты - №25263 – Н.  На нескольких страницах – адреса земляков, родных и однополчан. Большинство адресов – номера полевой почты, а адреса сослуживцев – со всей большой страны, от Алтая до Москвы и Архангельска. Один из последних адресов – военно-авиационная школа в Василькове, где служил с 1945 года сын Юрий. Встретились они с сыном только в 1946 году.

В этой же книжке – чертежи окопов разных видов, планы мостов с указанием размеров всех деталей, профиля реки, грунта. Ведь снова, как и в гражданскую войну, пришлось Ивану Григорьевичу служить сапером. Он был назначен в саперную роту 1219 стрелкового полка. В 1942 году в красноармейской книжке записано звание – ефрейтор, саперный взвод.

Всего несколько страниц в этой книжке – дневник Ивана Григорьевича, который он вел с первого дня службы в армии. Конечно, в нем нет подробного изложения событий, нет громких слов о героизме и подвигах, но в этих строчках, написанных мелким почерком, с сокращениями - подлинная судьба солдата на войне. Начинается дневник с записи: «30 августа - выезд из дому».

Дорога на фронт.

В соответствии с директивой Верховного Главнокомандующего 18 августа 1941 года Командующим Уральским военным округом был подписан приказ о формировании 367 стрелковой дивизии. Укомплектование частей личным составом производилось вдали от фронта в городе Шадринске Челябинской области. Мероприятия, связанные с формированием, расквартированием, снабжением и боевой учебой частей и подразделений проводил Пузиков Иван Михайлович, назначенный командиром дивизии.

Формирование шло ускоренными темпами. Ежедневно эшелонами прибывала боевая техника, артиллерийское вооружение, автомашины, боеприпасы. Первого сентября формирование дивизии было закончено.

В записной книжке Титова И.Г.  коротко записаны события почти каждого дня этого периода:

1 сентября саткинцы провели в  «хмельном» Кургане. 2 сентября они уже были в Шадринске. 3 сентября прибыли в Шахматово и были разбиты по специальностям. Иван Григорьевич попал в саперную часть. Началась учеба, изучали уставы. 4 сентября  -  снова учёба, строевая. Сдал на почту посылки и получил обмундирование. (Иван Григорьевич совсем не пил и положенную норму спирта менял на сахар, который посылал домой). 5,6,7,8 сентября были посвящены практическим занятиям.  10 сентября тренировались на  опытном поле. 11 сентября  - вернулись в Шахматово.  6 – 8 октября  Титов И.Г. прибыл в Шадринск, в штаб дивизии.    16 октября – Барневка, школа подготовки саперов.   4 ноября снова в  Шахматово, и началась подготовка к выезду на фронт. Таким образом, за два месяца личный состав дивизии был подготовлен к ведению боевых действий.

К этому времени враг рвался к городу Тула – важному узлу обороны на подступах к столице нашей Родины. Верховное Главнокомандование принимало срочные меры по созданию резервов на подступах к Москве. С  этой целью с 17 по 26 ноября 1941 года во исполнение приказа Военного Совета Уральского военного округа дивизия была передислоцирована по железной дороге в район станции Буй Ярославской области, где вошла в состав 28 Северной резервной армии, имея дальнейшую задачу сосредоточиться в районе города Загорска Московской области.  

С 4 по 6 декабря 1941 года дивизия, выполняя приказ Командующего 28 Северной резервной армии за три ночных перехода при 25 – 30 градусном морозе совершила стопятикилометровый марш из района города Буй в район города Кострома Ярославской области. В записной книжке Титова И.Г. отмечены станции, по которым совершала свой маршрут дивизия. 8 ноября они прибыли в Свердловск, далее - Молотово, Кирово, Буй, Кострома, Ярославль. На этот путь ушел целый месяц!

В районе станции Буй в Генштабе стоял вопрос о том, куда повернуть дивизию – на Москву или в Карелию?  Победил второй вариант – в Карелию, так как в условиях Карелии и Заполярья личный состав 367 стрелковой дивизии, состоящей из уральцев, был лучше приспособлен к театру боевых действий. 

За это время ситуация на фронте изменилась. 6 декабря 1941 года войска Западного фонта начали контрнаступление под Москвой. Операция развивалась успешно. В связи с резко изменившейся обстановкой в пользу советских войск по решению Ставки Верховного Главнокомандования соединению было приказано убыть в распоряжение Командующего войсками Карельского фронта.

Как знать, удалось ли бы остаться в живых Ивану Григорьевичу, если бы дивизия, как это планировалось вначале, была брошена под Москву, где шли страшные бои. Рядовой и сержантский состав, преимущественно 1901 – 1905 годов рождения, не имел основательной военной подготовки, из всего личного состава участников войны было всего 5% (в их числе Титов И.Г.). Большинство командиров, штабов имело незначительный стаж работы. Зенитная артиллерия отсутствовала, 82мм минометы не имели прицелов. Самозарядных винтовок вместо 3721 по штату имелось 9, снайперских винтовок вместо 222 имелось 18. Станковых пулеметов вместо 108 было 26. Надвигались декабрьские морозы, а личный состав имел только кожаную обувь, была нехватка теплых вещей.

В красноармейской книжке в списке вещевого имущества, выданного Титову И.Г., есть шапка (шлем) зимняя, шаровары ватные, рубаха теплая нижняя, перчатки теплые, полушубок, сапоги, шлем стальной, но все это выдано в 1943 – 44 году. А винтовка даже в 1945 году была образца 1891 – 1930 годов, к ней 120 патронов.

Войска Карельского фронта продолжали оборонять занимаемые ими рубежи между Баренцевым морем и Онежским озером. Перед фронтом действовали отдельная немецкая армия «Норвегия» и часть войск Карельской армии финнов. Их привлекали Беломорско-Балтийский канал и Кировская железная дорога, соединяющие Белое море и Мурманск с Петрозаводском и Ленинградом.

«Декабрь – Вологда, Архангельск, Сагеж» - отмечено в дневнике. С 9 по 16 декабря 1941 года снова торопливо постукивали колеса вагонов, станция за станцией нескончаемой чередой то возникали за зелеными огоньками семафоров, то пропадали в туманной дали, скрываясь за поворотом дороги. Дивизия семнадцатью эшелонами передислоцировалась в новый район. Вот уже Масельская. В воздухе слышен гул самолетов, где-то вдали - разрывы вражеских бомб. Поезд остановился на маленькой заброшенной станции – это был 15 разъезд. Дальше пути не было. Здесь проходил передний край.

Покинув трясучие теплушки, бойцы с тревожным ожиданием расположились на снегу. Зябко было без костров, но даже курить строго воспрещалось – до противника рукой подать. Раздались взрывы снарядов вражеской артиллерии, открывшей огонь из района Верхняя Губа по районам сосредоточения 1217 и 1219 стрелковых полков. Началась фронтовая жизнь.

Закончив сосредоточение 16 декабря 1941 года в районе поселка Айталамба, что в трех километрах восточнее ст. Романцы Кировской железной дороги, дивизия вошла в состав Масельской оперативной группы войск Карельского фронта.  Всем полкам были вручены боевые знамена.

В дневнике Титова И.Г.  есть запись: «17 декабря  - 17 разъезд»

С 18 по 30 декабря 1941 года части дивизии занимались оборудованием районов обороны, строительством дорог и шалашей. Впереди предстояли жестокие бои. 

Боевые действия на Карельском фронте.

В 7.00 1 января 1942 года заговорила артиллерия. Артиллерийская подготовка длилась 40 минут. Вслед за этим двинулись вперёд пехотинцы. 1219 стрелковый полк под командованием майора Стрельникова действующий на главном направлении, имел ближайшую задачу во взаимодействии с полком 289 стрелковой дивизии разгромить подразделения 56 пехотного полка белофиннов в районе разъезда 14 км, овладеть указанным разъездом и в последующем наступать в направлении оз. Петель

Все дрались отчаянно. В 17.00 2-го января разъезд был занят. 

Масельская оперативная группа войск, в которую входила 367 дивизия, участвовала в Медвежьегорской наступательной операции, которая проходила с 3 по 10 января 1942 года с целью разгрома финских войск в районе Медвежьегорска, чем оказывалась существенная помощь осажденному Ленинграду. Наступление развивалось медленно. Не было должной поддержки ни со стороны артиллерии, ни со стороны авиации. К тому же в момент наступления началась сильная пурга. У личного состава отсутствовал опыт ведения боевых действий. Плохо была организована разведка. Все эти недочёты приходилось исправлять в ходе боя. Сказывался недостаток в боеприпасах и горючем. Продвижение на участке 367 стрелковой дивизии составило от 2 до 5 км.

10 января 1942 года с разрешения Ставки наступление Масельской оперативной группы прекратилось. Несмотря на то, что полностью цель наступления не была достигнута, противник не снял с Медвежьегорского направления ни одного полка, чтобы отправить под Ленинград, а это было главное. Ценой жизни воинов 367 дивизии была оказана помощь войскам Ленинградского  фронта и Ленинграду.

В начале февраля 1942 года финны перешли в наступление с целью вернуть утраченные в январе позиции и с выходом на Кировскую железную дорогу перерезать снабжение Мурманска и Заполярья со страной.

В 5.45. 6 февраля 1942 года после артиллерийской подготовки два усиленных пехотных батальона 3 пехотной бригады и один батальон  финских лыжников-автоматчиков перешли в наступление, имея задачу прорвать нашу оборону и овладеть 14 разъездом, в последующем наступать на станцию Масельская. Противник обходил боевые порядки 1219 стрелкового полка с севера. Это были самые тяжелые бои 367 стрелковой дивизии за время ее существования. В этих февральских боях 1942 года дивизия отражала атаки финских войск, нанося им большие потери в людях и технике. Но и сама дивизия несла большие потери. Больше того, ей приходилось выходить из окружения в тяжелых боях, теряя людей, но не теряя высокого  боевого и морального духа. Как в январских боях 1942 года дивизия ценой жизни многих своих воинов помогала защитникам Ленинграда, так в февральских боях она оказала неоценимую помощь Защитникам Мурманска и Заполярья, не дав финским войскам выйти к Кировской железной дороге и остановив их наступление.

Всего несколько скупых строчек в записной книжке об этих  событиях, 

«Январь 1 – 10 наступление

Январь 11- 31 наступление и оборона

Февраль 1 – 6 оборона

7 – 8 отражение финнов сдан 14 разъезд

4 смазал 

          снайпера 1

           кукушку 1 («кукушкой» называли снайпера, спрятавшегося на дереве)

7 ранен в 12 часов ночи»

Ранение и госпиталь.

7 февраля Иван Григорьевич был ранен осколком в ногу и сильно контужен взрывом мины. Он упал в снег и, теряя сознание, подумал, что это конец: никто не найдет его ночью, в снегу, а значит, он замерзнет. Очнулся он оттого, что почувствовал, как кто-то лижет его лицо. Это была санитарная собака, обученная находить раненых.  На ошейнике собаки был прикреплен карандаш, чтобы раненый мог дать знать о себе. Она убежала и вернулась с санитарами. Так собака спасла его от неминуемой смерти.

Есть и в записной книжке скупые строчки, посвященные событиям после ранения:

«8 – 12 эвакопункт 446 Сегеж

13 – дорога в Архангельск

14 - госпиталь 1770»

В Архангельске он встретил земляков:  Гулина из Рудничного, Каменева, Недоспелова,  Тренина, Лазутина из Новой Пристани, Андронова из Златоуста, Ушенина из Айлино. Все фамилии он занес в свою записную книжку. Видно, очень большой радостью было встретить земляков так далеко от дома. А может быть хотел, вернувшись домой, передать весточку их родным.

В госпитале в Архангельске он находился целых 4 месяца. Сохранилась справка, выданная красноармейцу 1219 сп Титову Ивану Григорьевичу в том, что он находился на излечении в эвакогоспитале 1770 с 16.02 1942г. по 18.06 1942г. по поводу слепого сквозного ранения голени, контузии головы. Врачебной комиссией признан по ст.53 гр.3 расписания болезней приказа НКО СССР 184 – 1940 . Выписан в часть; годен, не строевой. Справка подписана начальником госпиталя военврачом 2 ранга Кремером. На справке ниже приписано 30.08.1942г.: под действие статьи не подходит. К военной службе годен. Хранилась эта справка всю войну в сшитом вручную непромокаемом кармашке. 

В красноармейской книжке записано, что Титов И.Г.ранен и назначен в 450 ОСМБ 8.02.1942 г. Направлен в ЭГ №1770 в Архангельск 18 02.42. Направлен в батальон выздоравливающих г. Кандалакша 25.06.42г.2. ранен и ромокаемом кармашке.

денрачом 2 ранга Кремером.  на излечении в эвакогоспит

В записной книжке отмечено, что он из Архангельска был направлен в  Кандалакшау 18 июня, а 25 июня  - в Кандалакше в карантинный взвод.

С 16 сентября по 20 сентября 1942 г. Иван Григорьевич снова был в саперном взводе 1219 стрелкового полка. Именно в эти сентябрьские дни Титов И.Г., судя по записям в дневнике, вернулся в полк: «16 сентября – 20 сентября саперный взвод 1219 сп» 

В октябре 1942 г. он получил нагрудный знак «тяжелое ранение», о чем есть запись в книжке красноармейца.

Снова в строю.

За время, которое Титов И.Г. провел на излечении, в 367 стрелковой дивизии произошли следующие события.

8 марта 1942 года из групп войск была сформирована 32 армия Карельского фронта, в состав которой вошла 367 стрелковая дивизия. В составе 32-й армии дивизия,  с марта 1942 года до сентября 1944 года действовала на двух направлениях: Масельском и Медвежьегорском с задачей прочно оборонять эти направления и воспрепятствовать выходу противника на южный берег Белого моря и не дать захватить важнейший участок Кировской железной дороги Беломорск – Обзерская. Общий фронт обороны 32 армии Карельского фронта составил 325 километров. Началась 32-месячная оборона, которая длилась с марта 1942 г. по сентябрь 1944 г. Но это была не пассивная оборона, а активная, чтобы изматывать противника в непрерывных боях и не дать ему перебросить войска на другие участки фронта. В этот период распространились такие способы боя, как засады, рейды в тыл противника, захват пленных, постановка мин в тылу противника, снайперское движение. 

Записей в дневнике не много, отмечены только важные, по мнению Ивана Григорьевича, события. Иногда это лишь одно – два события в месяц, иногда записи не ведутся несколько месяцев. Отмечена разведка, атаки финнов, потери свои и противника, взятие языков, гибель товарища.

28 сентября 1942 г. он записал о взрыве минного поля. Мины были противотанковые, один сапер был убит, один ранен.  1 октября, судя по записям,  он стал ординарцем у капитана Опарина.

В конце декабря два раза сходили в разведку. В первый раз потерь нет, убито 55 вражеских солдат, есть трофеи. Во второй разведке 17 убитых врагов, взяты трофеи и язык, среди своих – двое раненых, один их них помер, все разведчики награждены. 

15 января 1943 был сбит белофинский самолет в расположении 6 роты.

В конце января уехал Опарин  для лечения (Это было не ранение, чешуйчатый лишай, но ведь люди на войне тоже болели, тем более в таких условиях, когда  трудно было просто быть чистым).

3 февраля 1943 г. Мурушкин с товарищем убил бойца и с оружием ушел к финнам. Оба были убиты при переходе к врагу, виновник расстрелян. (Сейчас трудно сказать, из-за чего они ушли, и кто оказался виновником, к тому же рядом приписка – «наоборот»).

4 марта  !943 г. произошло нападение финнов, человек около 100 в три группы на 8 человек. Они были обнаружены благодаря осколочно-фугасных мин и отбиты, оставив до 50 человек убитых-раненых, и взяли 2 языка.

11 апреля 1943г. пришли и добровольно сдались 2 финна и 2 в соседнюю часть (справа).

С апреля по сентябрь нет ни одной строчки в дневнике. Или за все лето не произошло никаких значительных событий, или было не до записей. Но судя по пунктуальности, с которой Иван Григорьевич записывал даже о болезни командира, на их участке фронта действительно было затишье. Нет записи и о том, что он в 1943 г. вступил в партию. Об етом есть запись в его документах.

Только 13 сентября он снова написал об атаке белофиннов. Отметил, что есть убитые и трофеи (2 гранаты, шашки дымовые, мины).

Есть еще записи о языках. (2.11.43 Язык с Согозера помер после допроса. 7.02.44 пришел язык).

Не случайно в записной книжке столько внимания уделяется разведке и взятию «языка». Ведь когда разведчики отправлялись в тыл врага, впереди шли саперы, чтобы очистить проход от мин. А когда разведчики возвращались с «языком», часто под огнем, сапер шел последним, ставя мины, чтобы враг не мог воспользоваться проходом. Не зря о человеке, которому доверяют, говорят: «я бы пошел с ним в разведку».  Ведь смерть поджидала разведчиков на каждом шагу.

« 6 декабря 1943 г. подорвался на мине Агафонов П.Ф.». Только одна строчка в дневнике, но за ней – смерть товарища, с которым делили все трудности военной жизни. И кто знает, сколько осталось самому? Ведь недаром говорят, что сапер ошибается один раз.

На этом записи снова прерываются на всю весну, лето и начало осени 1944 года.

Осталось всего три строчки:

«Кестеньга 34 км

Бои с немцами Ухта – Кестеньга

Ноябрь 44 Петсамо-Никель»

Но за этими несколькими словами в дневнике – может быть, самые значительные события.

Бои с немцами.

За этот период в результате успешных действий наших войск в Южной Карелии и на Карельском перешейке Финляндия была разбита и выведена из войны на стороне Германии. Финское правительство Маннергейма потребовало у Германии вывода немецких войск из Финляндии, но немецкое командование не соглашалось. В это время немецкое командование стало выводить немецкие войска из Северной Карелии, чтобы ими усилить войска на Мурманском направлении.

367 стрелковая дивизия перегруппировалась в Северную Карелию и вошла в состав 26 армии Карельского фронта, которая была направлена на Ухтинское направление. 

12 сентября 1944 г. 367 стрелковая дивизия начала преследование отходящих частей 7 немецкой горно-егерской дивизии, 17 сентября 1219 стрелковый полк, авангард 367 стрелковой дивизии, вышел на государственную границу СССР, перешел ее в районе западнее населенного пункта Лонка  между 81 и 91 пограничными столбами и вступил на территорию Финляндии, продвинувшись на глубину до 35 км. На второй день 1219 стрелковый полк форсировал реку Писта в районе Корниервы и к исходу дня вышел в район 15 км восточнее Войницы.  Изгнав немцев из Северной Карелии, наши войска оказали помощь финской армии в изгнании немцев из Финляндии. Решением Командующего войсками Карельского фронта дивизия в период с 1 по 4 октября 1944 г. была передислоцирована по Кировской железной дороге в район Кола (Мурманской области).

В конце 1943 г. их перебросили под Мурманск на рубеж обороны Западная  Лица, мурманчане называют это место «долина смерти». Если на «Вермане», в Карелии, стояли в основном финны, то здесь – отборные горно-егерские войска, так называемые «герои Крита и Нарвика». Первый большой бой у них был под населенным пунктом Лиинахамари (в воспоминаниях – Ленохомари), Дивизия обеспечивала операцию с суши, а моряки десантом с моря. Иван Григорьевич вспоминал, что это был не бой, а сплошной ад и, вспоминая, плакал. Могил павшим не выкапывали – везде одни скалы. А обкладывали камнями или мхом. За бои под Лиинахамари Титова И.Г. наградили орденом Красная Звезда.

Затем был госпиталь, но не ранение, а жестокая простуда свалила его с ног. Ведь это был берег Ледовитого океана. Приходилось ходить по трясине, пересекать ледяные речки.

367 стрелковая дивизия, преследуя отходящего противника, прошла 120 км, что составляет 17 км в сутки. В условиях Карелии это настоящий подвиг. Горы и болота, и снова горы.

19 сентября 1944 г. Военный совет Карельского фронта издал директиву о прекращении дальнейшего наступления на Запад. В конце сентября по приказу Ставки 367 стрелковая дивизия в составе 26 армии перешла к обороне.  «Немцы на сопках, наши в болоте, - рассказывал Иван Григорьевич своему племяннику Радостеву Н. И.  – Окопы не копали, сразу выступала вода. Выкладывали бруствер камнями – и весь окоп. Но здесь был рай по сравнению с тем, что было на печенгском направлении».

Немецко-фашистское командование проводило перегруппировку своих сил на северном фронте с целью удержания Северной Норвегии и района Печенги Части Карельского фронта готовились к нанесению нового сокрушительного удара – Петсамо-Киркенесской операции, которая началась 7 октября 1944 г 

До 18 октября 1944 года 367 стрелковая дивизия находилась во втором эшелоне 14 армии, а с 18 октября до 2 ноября  была переведена в 1 эшелон наступления, ведя беспрерывные бои или производя ремонт дорог. В тяжелейших  природных условиях, отдыхая от боя в работе и от работы в бою, часто не имея возможности принять горячую пищу, просушить обмундирование, дивизия шла вперёд. За 10 дней продвижение дивизии составило 150 км. 15км. в сутки в условиях боя и Заполярья – такого история ещё не знала. 

Вступлением на территорию Норвегии 367 стрелковая дивизия выполнила и свой освободительный долг. Разве этот тяжёлый, но славный боевой путь не является примером подлинного героизма солдат и офицеров Карельского фронта? 15 ноября 1944 года Карельский фронт был расформирован, выполнив свою боевую задачу, а управление фронта  во главе с Маршалом Советского Союза Мерецковым вплотную занялось разработкой разгрома Квантунской армии на Дальнем Востоке. 14 армия стала отдельной армией с подчинением Ставке Верховного Главнокомандования.

В сентябре 1945 года советские войска, выполнив свою освободительную миссию в Норвегии, добровольно покинула территорию этой страны.

Есть в нашем семейном альбоме снимок от 10 февраля 1943 года.  Его Иван Григорьевич получил  из дома и бережно хранил всю войну. На снимке – жена Анна Алексеевна с повзрослевшим сыном.  И надпись: «Дорогому мужу Ване от сына Юрия. г. Сатка. Вспомни порою, если этого стою». А другая надпись – уже отцовской рукой: «Юра! Высылаю фотографию, которая побывала в Карелии, Финляндии и Норвегии. 14. XII.1945г.»

367 краснознаменная дивизия выполнила свой ратный долг перед Родиной. Столица нашей Родины Москва трижды салютовала в честь боевых заслуг воинов дивизии:

-23 октября 1944 г. за освобождение от немецко-фашистских захватчиков района никелевого производства и занятие важных населенных пунктов Печенгской области: Никель, Ахмалахти и Сальмиярви;

-25 октября 194 г. за овладение в трудных условиях Заполярья городом Киркенес – важным портом на Баренцевом море;

-1 ноября 1944 г. за завершение полного освобождения Печенгской области от немецких захватчиков.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 ноября 1944 года за образцовое выполнение заданий командования по разгрому немецко-фашистских захватчиков, освобождение районов Никель, Ахмалахти Сальмиярви и проявленные при этом доблесть и мужество дивизия была награждена орденом Красного Знамени.

За участие в героической обороне заполярья красноармеец Титов И.Г. был награжден  медалью «За оборону Советского Заполярья». Ее вручил ему 24 июня 1945 г. командир 1219 стрелкового полка подполковник Ситников. Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг.» он получил в апреле 1946 г.

 Но дороже всех наград то, что он привез домой и маленький патрон со свернутой в тугую трубочку полоской бумаги. На ней -  имя и адрес родных, чтобы можно было опознать бойца после гибели и дать знать семье, что он погиб смертью храбрых. Он вернулся живым и с этой войны.

В литературе по истории Великой Отечественной войны событиям в  Заполярье уделяется не много внимания: просто отмечается, что положение от Баренцева моря до Финского залива  оставалось стабильным. Но за этой стабильностью - большая кровь советских солдат, которые не пропустили врага и  удерживали фронт среди гор и болот все четыре года. 

Несмотря на неоднократные попытки, немецко-фашистские захватчики так и не смогли до самой осени 1994 года продвинуться на восток. Атаки «полярников» и моряков носили поистине  героический характер. В составе участников сражений были и саткинцы – Л. П. Косяков, И. П. Асабин, Г. С. Асабин, Д. С. Китаев, И. Г. Титов, М. М. Волегов, И. Н. Стариков, Н. И. Золотарев, А. П. Дружков, моряк Северного флота А. К. Чирков и другие.

Л. П. Косяков участвовал в боях в составе 718 отдельного батальона связи, потом воевал в лыжном разведбатальоне. Н.И. был офицером роты связи, всю войну находился на передовой, о его боевых успехах писала фронтовая газета. М.М.Волегов был старшим сержантом, исключительно смелым, дисциплинированным, трудолюбивым. А.И.Кузнецов – отважный артиллерист, скромный и молчаливый. М.Г.Никифоров был командиром отдельного саперного взвода. П.М.Игнатов всю войну был старшиной роты связи. А И Любушин, офицер саперного взвода, был несколько раз ранен. И И Коростелев был храбрым разведчиком, награжден четырьмя боевыми орденами. Г.Г.Солдаткин, который до войны был директором нашей школы №13, тоже служил на Карельском фронте. 

Возвращение к мирной жизни.

Четыре года войны, тяжелое ранение, тяготы фронтовой жизни не изменили Ивана Григорьевича. Он никогда не хвалился своими наградами. Был исключительно скромным человеком. Только однажды, уступив уговорам родных, надел он орден Красной Звезды. Но когда шел по улице, закрывал его рукой, стеснялся.

Сейчас трудно поверить, но, пробыв на войне в общей сложности восемь лет, он никогда не ругался, за всю жизнь не сказал ни одного бранного слова.

Титов И.Г. снова стал скромным бухгалтером. С 1945 по 1947 год он работал в организации Заготзерно, с1947 по 1949 гг. в Химлесхозе, с 1949 по 1955 гг. председателем правления «Живтоварищество»; с 1955 по 1957 гг. в леспромхозе; с 1957 по 1961 гг. в должности плановика в райпромкомбинате. В июне 1961 года ушел на пенсию по возрасту.

Жизнь его ничем не отличалась от жизни советских людей. Исправно платил членские взносы в профсоюз и добровольные общества. Был делегатом 25-й и 26-й районных партийных конференций. Был депутатом Саткинского городского Совета депутатов трудящихся. Ездил в санаторий подлечиться. 

 Сын Титов Юрий Иванович выбрал профессию военного, домой приезжал только в отпуск. Всю свою любовь Иван Григорьевич отдал внучкам.

 Его внучка, моя мама Титова марина Юрьевна, воспитывалась у дедушки с бабушкой. Она помнит, как дедушка возил ее в санках через пруд. Обязательно останавливались погреться в здании пожарной охраны. На санках был большой плетеный короб. И дедушка катал в нем ребятишек, всю группу.  Утром в доме на улице Больничной было еще темно, хотелось спать. Внучка жаловалась: «Глаза не открываются!» - и дедушка деловито искал спички: «А вот мы их в глаза вставим». Марина не помнит, когда дедушка научил ее читать, в четыре года она уже свободно читала газеты. Она вспоминает, как он учил ее умножению, терпеливо и спокойно. А младшая внучка, Лена, хотела играть в парикмахера. Дедушка сидел посредине комнаты, по его лицу текла вода, а внучка стригла остатки волос. И ни разу он не повысил голоса.

Иван Григорьевич всегда выписывал много журналов, подшивая их за каждый год,  подписывался на издания русских писателей. Очень много читал. А вот о войне никогда не рассказывал. Только иногда показывал шрам на ноге от осколка.

Умер Титов И.Г. 31 марта 1971 года.