Переправлялись мы через реку, во время сражений на Курской дуге. Бои шли ожесточенные. Немцы бомбили жестоко, без передышки. Плыл я вплавь со своим товарищем- однополчанином, с которым были с самого начала моей службы. Держали друг друга за руки чтобы не потерять на берегу. И вот уже кромка берега, осталось чуть-чуть, и вдруг накрыло взрывной волной совсем близко, отбросило сначала назад, а потом на берег. Подняться было совсем трудно, вокруг земля вздымается вверх, гул, взрывы, крики. Я поднялся, а товарищ, не вынув своей руки из моей так и не смог. Дополз до первого окопа и очнулся уже в госпитале, в Баку. Как рассказали потом ребята, ранило меня разрывным осколком в грудную клетку, а товарища убило.

Когда там же, на Курской дуге, меня раненого, без сознания, санитары отправляли в госпиталь, сказали: "ранение тяжелое, осколок почти в самое сердце угодил, не довезем". Кто-то случайно, а может время было такое, что ждать было некогда, да и узнавать судьбу каждого солдата тоже некому, отправили родным моим - отцу да матери, "похоронку" на меня. Целый год я лежал в госпиталях, написать письмо домой как то не удосужился, тяжелое было ранение, операции, осколок не достали, очень беспокоил он меня. Решил потом домой выпишут в отпуск и поеду. А когда приехал домой, худой, изможденный, постаревший, мать в дом не пустила, не узнала, да и поверить не могла, не признав во мне сына Василия. В семье была уже вторая "похоронка", старший брат Иван погиб под Харьковом в с. В. Солтовская. С трудом и страхом потом уже, комиссованого меня, мать отпускала в тыл, на завод в г. Стаханов. Всё боялась, а вдруг опять не вернется сын в родной дом.