трудной, опасной и тяжелой была жизнь в тылу у моей прабабушки Кулешовой (Токаревой) Нины Николаевны, родившейся 12 июля  1926 году в селе Песчаное Корочанского района Курской (сейчас Белгородской) области.

Только, только 14 летняя девчонка закончила 7 классов Больше -Халанской средней школы, как началась война. В селе, где жила моя прабабушка, не было ни телефона, ни телеграфа, ни радио, ни электричества, и поэтому о войне они узнали только во вторник вечером. Из района прискакал на лошади человек, в центре села у конторы собрали народ на собрание и сообщили о войне.

Ученицы школы хотели продолжить учебу и написали  письмо   Калинину.  Калинин на письмо ответил, что пока не время учиться, как только закончится война, тогда и продолжите учиться. 

Сразу началась мобилизация, быстро по повесткам собирали мужчин и везли в район за 20 км, а оттуда пешком на сборный пункт. Через несколько дней забрали всех мужчин, осталось 12 человек стариков и инвалидов. Потом забрали лошадей. Наступила жатва, урожай был хороший, а убирать - некому. С тех пор начались страдные дни, без всякой власти стали ходить в поле на уборку урожая. Первая песня, с которой ходили в поле:

Не вейтесь  вы чайки над морем,

Вам некуда больше лететь.

Летите теперь в край далекий

Несите печальную весть.

Девчонки, одной из которых была моя 15-летняя прабабушка, стали "под рожны"- самую тяжелую работу на молотьбе хлеба, а молодые парни пахали пары. Убирали рожь и ссыпали в общий амбар. Очень хороший урожай собрали. По 3 кг на трудодень получилось. Смогли раздать по пуду хлеба малосемейным и тем, у кого мужчин на  фронт забрали.  После зерновых остался не убран подсолнух, так на поле и лег. Недолго заготавливали хлеб, пришел приказ гнать скот и оставшуюся технику в тыл своим ходом, так как до железной дороги было 50 км. По осени надо было пахать землю и сеять озимые. Но лошадей не было, пахали на коровах, а в большинстве случаев,  сами запрягались по 6 человек в плуг. Так в ручную засеяли половину поля. Фронт приближался все ближе, со стороны г. Белгорода как будто гром гремел. Войска продвигались и с Белого хуторка и с Чернянки. Пока собирались, немцы обошли село без дорог, и они оказались в кольце, шесть месяцев оккупации.

Снова началась мобилизация, теперь забрали всю  молодежь. Дали трехмесячные паспорта и отправили в рабочее село. Сборный пункт был в Ельце. Туда шли пешком. С Ельца привезли на лошадях в г. Белгород, где всех распределили. Прабабушка попала в бригаду из 6 человек, которые должны были копать окопы. Их отвезли в степь, где они должны были копать противотанковые рвы, соединительные траншеи, дзоты.

Дзоты предназначались для наблюдения. В земле выкапывали круглую яму, сверху два наката бревен, сверху все засыпали землей, на западе делали щель, а с другой стороны вход. Бревен в степи не было, поэтому разобрали на бревна сельский клуб.

На обрывах оврагов копали противотанковые рвы. Ров был высотой 1,8 м с одной отвесной стороной. Для невысоких девушек самым сложным делом было выбрасывать песок наверх стены. Поэтому копали в три ряда. Одни подкидают, другим, третьи – выше. Между противотанковыми рвами располагались соединительные траншеи глубиной 1,1 м и шириной около 1 м. Через 6 м выкапывалась ячейка для человека глубиной 1,5 м.

Норма на одного человека -6м длины, 1,5 м высоты и одна ячейка 1,5 м высоты. Копали и в погоду и в непогоду. За невыполнение - расстрел, но пока не выполнишь норму, никто не уходил. Вечером девушки шли в село, где они спали в сараях на соломе. Вначале им выдали мешок пшеницы от колхоза, а потом ели то, что кому пошлют из села, где у кого попросят.

Противотанковые рвы копали больше месяца. Однажды прилетел немецкий самолет и бросил листовки:

Милые дамочки, не копайте ямочки.

Придут наши таночки, зароют ваши ямочки.

Но немцы не пошли по этим местам.

После сражения и победы на Курской дуге прилетел советский самолет и сбросил листовки об освобождении. После началась мобилизация: парней стали забирать в армию, а девушек - мобилизовать в тыл на работы в леспромхозах, на рудниках и в шахтах. Забирали из каждого двора рабочую силу. Был представитель с Урала - солдат, инвалид с Финской войны. Он уговаривал ехать в город Свердловск, называя его второй Москвой. Девчонки плакали, не хотели ехать на «Соловки», так называли Урал.

Вместе с другими мобилизованными девушками в товарных вагонах поехала  на Урал моя прабабушка, ей тогда шел 18-й год. Был страшный голод, народ умирал в дороге. В дорогу дали мешок сухарей, а также талоны, но на станциях на эти талоны отоварить было нечего. Мобилизованных высадили на Левихе в шахту, на рудник в Карпушихе и в леспромхоз в п. Нейво-Рудянка. Поселили их в бараки в леспромхозе поселка Нейво-Рудянка. Так как до этого они не видели железной дороги, не знали электричества, здесь им показалось раем. В начале июля увезли на покос заготавливать сено для лошадей. Косили траву в болоте, обуты были в парусиновые бахилы, ноги были мокрыми весь день. Работали с 7 часов утра до 7 часов вечера, ходили за 4 км, и так до заморозков.

После покоса стали учить на лесорубов и грузчиков, чтобы заготавливать лес. Пилить приходилось вручную. Лес возили на лесопилку, но так как лошадей не хватало, бревна носили и сами. Норма была большая: 3,5 кубометра березы и 5,0 кубометров сосны. Бревна распиливали на доски, из отходов делали стойки для шахт и заготавливали дрова. Работали под лозунгом: «Фронту не будем в долгу, каждая норма - удар по врагу». Каждый выполнял норму выработки на 150% и 200%. Зимой прабабушку взяли работать прицепщицей по вывозке леса. Морозы были сильные, часто до 40 градусов доходили, а одежда – фуфайка, а к валенкам портянки примерзали.  Прабабушку спасали ноги: она шла пешком за трактором, пока не согреется, а потом садилась на холодные бревна или становилась на комплект, и так 25-30 км. Единственная девушка оказалась лучшей прицепщицей.

Питались по талонам. На один талон выдавали 40 г мяса или рыбы, каша или суп из репы. Норма хлеба: 600 г для рабочего, 400 г для иждивенца и служащего. Сахар выдавали отдельно - по 400 г на месяц. Как мобилизованная, прабабушка получала еще на завтрак и на ужин овощи или свежую рыбу. За перевыполнение плана давали бирку на дополнительный горячий обед и 200 г хлеба.

Одежды и обуви не хватало, вещей в продаже не было. На одежду тоже давали бирку за перевыполнение плана.

До сих пор помнит моя прабабушка кусочек белого хлеба, выданный им в день Победы, а всего-то его было 200 г. И впервые услышанный по радио- тарелке, как его тогда называли, голос Сталина, обращенный к братьям и сестрам с долгожданным известием о победе. Сколько в тот день было радости, смеха и слез! В день Победы не работали. С завода привезли дубовую бочку спирта и продавали его по низкой цене по 0,5 л каждому, все веселились. Девушки отдали свою долю мужчинам и купили себе печенье. А потом оказалось, что спирт надо было не продавать, а раздавать, и через несколько дней устроили массовый выезд в лес с гулянием. Незабываемый день Победы.

И только через 48 лет после окончания войны за тяжелейший труд в годы войны, прабабушку наградили медалью «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войне».