Отрывок из книги Б.Н.Еремина "Воздушные бойцы". — Москва, Воениздат, 1987 г.

Командир 273-го истребительного полка старший батальонный комиссар Яков Александрович Трощенко и мой командир полка Николай Баранов были друзьями. Особенно сдружились они в тяжелейшие дни боев над Волгой в период совместного базирования полков. Оба — открытые, щедрые, жизнелюбивые, они быстро сошлись, и в этом, по-моему, проявилось очевидное сходство их натур. Обоих беззаветно любили летчики, каждого из них в своем полку за глаза называли батей — в одном этом на фронте неофициально проявлялась высшая степень уважения подчиненных к своему командиру.
Трощенко был старше, житейски опытен и мудр. Он имел солидный боевой опыт — участвовал в боях еще на Халхин-Голе и принадлежал к старшему боевому поколению летчиков-истребителей. Благодаря своим незаурядным бойцовским и человеческим качествам он был для своих летчиков и командиром, и наставником, и отцом, и защитником... За ним летчики чувствовали себя как за каменной стеной, и это было чрезвычайно важно для поддержания оптимистического духа в полку на том тяжелом этапе борьбы, каким стала Сталинградская битва.
О незаурядной личности Якова Александровича Трощенко говорит и тот факт его биографии, что он, кадровый политработник, стал отличным командиром полка. Произошло это не сразу. В 273-м полку Трощенко был комиссаром со дня создания полка. Менялись командиры эскадрилий и летчики, все меньше оставалось в полку ветеранов, но все эти естественные перемены словно не касались Трощенко. Авторитет его — комиссарский, командирский и летный — был непоколебим, и так получилось, что при смене очередного командира полка нового не стали присылать, а назначили на эту должность Трощенко. Это было настолько естественно, что никого не удивлял тот факт, что в «полку должности командира и комиссара совместились в одном человеке. Факт сам по себе для строевой части неординарный.
После полетов, в конце долгого, насыщенного боями дня, Баранов и Трощенко любили вместе поужинать. Естественное соперничество двух командиров, выражавшееся в том, что они не прочь были иногда поспорить и поиронизировать друг над другом, не только ее мешало их дружбе, но и как-то даже подчеркивало обоюдное доверие, с которым они относились друг к другу. В таких разговорах они часто обсуждали текущие дела и свои командирские заботы. Меня, как своего друга и помощника, Николай Баранов часто приглашал присоединиться к этим неторопливым беседам за ужином, и таким образом я смог поближе познакомиться в подружиться с Яковом Александровичем Трощенко. Правда, в этих беседах моя роль была скромна: относились они оба ко мне как к младшему своему товарищу, и потому я больше слушал, на себе испытывая обаяние дружбы этих двух незаурядных людей.