--------------  ПАМЯТЬ  -----------------------

Э т о   н у ж н о   н е   м е рт в ы м …

11 писем с фронта

У всех земляков, участников Великой Отечественной войны, юность прошла в голоде и холоде предвоенного лихолетья. Кому-то посчастливилось дожить до сегодняшнего празднования 60-летия Победы. Кому не довелось дожить до Великой Победы, и этот праздник отмечают их дети, внуки.

Наш земляк Кали Тумышев погиб на фронте в январе 1942 года. Ему было всего двадцать один. Он не успел оставить после себя ни детей, ни семью — одни письма, письма военных лет. Благо, что память о нем сохранили его близкие и родные.

Аскар Сайдимович Тумышев сохранил письма своего дяди, Кали Тумышева. Точнее сказать, письма, и другие документы сохранил его отец, Сайдим, и передал их перед своей смертью в 1991 году сыну Аскару. Некоторые из этих писем были переданы в историко-краеведческий музей как напоминание нынешнему поколению о том, что нет ничего дороже мира. Но этот мир стоил нашим отцам жизни.

Немного расскажу о Кали и его семье.

Рано умерли его родители. Кали так и не довелось увидеть своего отца, хотя в семье всегда было много разговоров об отце, о том, что он был очень сильным и умным человеком, заботливым мужем и отцом. Он работал чабаном. Туго приходилось в те голодные годы и людям, и скоту. Холера подкосила многих земляков и отца большого семейства, Тумыша, в том числе. Казахи говорят: когда у отца рождается сын, то отец повторяет себя. Отец повторил себя четырежды и умер. Садык, Идим и Сайдим были уже достаточно самостоятельными. И как-то так определилось, что именно Сайдиму довелось взять на себя отеческую ответственность, опеку над братом Кали.

Кали учился в форт-шевченковской школе им.Кирова, учился хорошо. Сохранилось его свидетельство об окончании 9 классов. Успеваемость по многим предметам «оте жаксы» («очень хорошо»). С 1935 года был членом комсомола, активистом. Имеется даже почетная грамота за отличное обучение в 8 классе с изображениями В.Ленина и В.Сталина. Хотел быть финансистом, банкиром. Но понимал, что для этого нужно много знать и уметь Старший брат Сайдим сохранил заявление-представление Кали в алматинский техникум. Понимая, что для проживания в столице нужны деньги, Кали предусмотрительно спрашивал об этом администрацию техникума с присущей ему юношеской наивностью и откровенностью: «Если я буду учиться, есть ли у вас средства на проезд, на жизнь? Извините, но я пока не зарабатываю. Удается работать только на каникулах». Он чувствовал в себе силы и желание учиться. Закончил краткую информацию о себе Кали такими словами: «Короткая моя биография такая», не сознавая, что действительно его биография окажется такой короткой, всего двадцать один год, и уложится в одно слово «война».

Не довелось Кали продолжить обучение, так как в феврале 1940 года его призвали служить в армию. Служить довелось Кали радистом в артиллерийской батарее города Батуми. Там он и встретил войну.

Самое сокровенное, что хотел сказать Кали, писал брату. В двадцать один год он был немногословен и сдержан в эмоциях, но при этом старался в кратких строчках рассказать многое. Все о чем думал, он писал брату Сайдиму.

В письмах много недоговоренных мыслей и слов — письма проверялись. Запрещалось писать подробности политических событий.

Сохранилось одиннадцать писем, в которых Кали переходил с латиницы на введенный в 1938 году новый казахский алфавит, а иногда и на русский язык. То ли конспирировался, то ли хотел как можно быстрее изложить мысль, оттого и путался.

Все письма были посланы с полевой почты станции №384 251 ЧСП, подразделение №16 г.Новороссийск.

Вот отрывки из этих писем. Бытовые подробности семейных отношений я опускаю. Оставляю лишь подробности развития военных событий. Причем заметьте, каждое письмо — как последнее прощание. Особой радостью было, если однополчанами оказывались земляки. Каждую свободную минуту старались отыскать друг друга хотя бы взглядом, чтобы удостовериться в том, что еще живы. Родственникам в письмах передавали о местонахождении друг друга, чтобы в случае чего можно было рассказать подробности последнего дня. Военная стихия месила всех и вся. И после каждого боя знакомых оставалось все меньше и меньше.

Март 1941 года. «Привет из Батуми уважаемому брату Сайдиму, его супруге Карагузу, племяннику Акберу. Получил ваше письмо, написано новыми буквами. В Батуми жарко, ходим в рубашках. Горы диковинные, высокие, снежные. На ученья ходим в горы в поход. Там холодно. Как дела у вас? Тяжело писать новыми буквами, продолжаю латынью.

В стране настороженная обстановка, сами из газет знаете. Ужесточились требования к дисциплине. Учимся военному мастерству. У нас несколько раз была учебная тревога. Это похоже на подготовку к войне. Когда будет война — не знаем. Тучи над небом сгущаются. Рано или поздно, когда-то что-то будет...»

27 апреля 1941 года. «... Мы готовимся к первомайским праздникам. Встретился за пять минут до торжества у городского батумского театра с земляком Жандаулетовым. Что там в Форту-Шевченко?' Растет ли зарплата? Чем занимаются родственники? Кого забрали в майский призыв? После 25 мая мы выезжаем в летний лагерь Вазиян (Грузия). Но мой адрес не меняется. Вам известно о политических событиях в Европе, Африке, особенно на  Балканах?

Извините, что письмо на треугольнике. Нет конверта и клея. Жму ваши руки».

6 июня 1941 года. «Я там же. Саке, с детства учи детей плавать. Если не умеешь плавать, тяжело. Пусть племянники до призыва в армию научатся. В летний лагерь мы так и не выехали, наверное, вам известно почему.

Восемь месяцев мы вместе с Коспаем и Колмагамбетом. Посылаем вам фото. Как живет наш народ? Добывают ли нефть в Тубеджике?»

14 июня 1941 года. «Я в Батуми. Готовлюсь сдать экзамены на звание младшего лейтенанта. Кто сдаст, будет служить два года. Кто не сдаст — три года. Служу вместе с земляками А.Жандаулетовым, К.Хамитовым, Б.Калдыбаевым и Б.Беккалиевым.

До сентября будем в Батуми. Не могу рассказать подробностей, хотя внешнее и внутреннее положение страны уже четко и ясно».

27 июня 1941 года. «Здравствуйте, мои дорогие родственники. 23 июня я послал вам открытку. Где нахожусь, сказать не могу — запрещено. После того, как получите письмо, больше не пишите. Если я буду жив, сам напишу. (Сбиваясь с казахского языка на русский.) Отечественная война началась. Кто кого. Я не сомневаюсь, что мы будем победителями. Это безусловно.

За меня не волнуйтесь, не переживайте. Это беда не только для меня, но и для всех. Это война для всей страны. Смерть может настигнуть человека и дома. Надеюсь, что встречусь с вами живым и невредимым. Со мной рядом Ж.Тлебеков, А.Тлегенов, М.Кудайбергенов. Горячий вам привет, танцующий от сердца».

Июль 1941 года. «Нахожусь на станции Кабулета (Грузия). Кого из земляков мобилизовали? Мы сейчас на военном положении. Полевую   школу расформировали — командиров достаточно. Я служу в артиллерийской батарее радистом».

7 октября 1941 года. «Добрый день, всем привет, кто знает меня. Сам буду писать. Еду на фронт. Подъезжаю ближе к вам, в Махачкалу. Там напишу. Со мной те же ребята, земляки».

5 декабря 1941 года. «Пламенный привет от вашего брата Кали.

Слова короткие: письмо мое, последнее, поэтому можете хранить. Следующее письмо напишу лишь после того, как сотрем с лица земли Гитлера. Мы рождены для народа. Лишь одна забота гнетет меня — если уйду на тот свет, погибну, много ли найдется людей, которые вспомнят про меня.

 Саке, детей учи всему, всем премудростям и искусствам: плавать, танцевать, стрелять. Моим друзьям, знакомым передай привет. Накануне Нового 1942 года желаю вам счастья и благополучия».

15 декабря 1941 года: «Маршрут прошли Батуми-Тбилиси-Баку-Махачкала-Краснодар-Новороссийск. В последнее время находимся в Новороссийске. Слышны разрывы снарядов. Скоро отправимся на фронт. Немцы ждут ответного удара от нашего подразделения. Их нужно гнать подальше, уничтожить их — это большое дело. Пока не пишите. Хочется написать много, но карандаш не пишет. Холодно.

У нас нет организованной обороны, не могу понять почему. Много жертв, невинных, случайных. Мы поклялись с земляками, если кто-то останется в живых, родственникам погибших будем продолжать писать».

27 декабря 1941 года. «Все мы пока живы-здоровы. Находимся на Южном фронте.  За меня не беспокойтесь — это война всенародная. .Что поделаешь, таких, как я, много, и все мы до последней капли крови будем бороться за Родину, за нашу землю, за свободу. Уничтожим армию Гитлера, разгромим ее. Перед всем народом, перед всем миром наша армия выполнит свои долг, свою главную миссию. Задача следующего поколения — восстановить разрушенное. Кто-то останется живым. Среди них немало будет тех, кто с гордостью скажет после войны: «Смотрите на эту Россию!»

В этом конверте было еще одно письмо, последнее, адресованное племянникам Исламу, Акберу, Кайролле, Утену: «Дорогие мои братья. Ваш брат Кали выполнил свой долг перед Родиной. Вырастите строителями новой жизни. Пред вами нет преград. До свидания. 27 декабря 1941 года. Привет всем, кто меня знает.»

Последнее письмо было отправлено почтой из Новороссийска 30 декабря 1941 года.

В 1942 году родственникам Кали Тумышева пришло лишь извещение о том, что радист арт-батареи Кали Тумышев пропал без вести. До 1966 года старший брат Сайдим разыскивал своего брата, куда только ни посылал запросы. Но из бюро розыска Общества Красного Креста и Красного Полумесяца СССР отвечали одно и то же: «Без вести пропал. Найти его не представляется возможным».

Сайдиму Тумышеву один из земляков, Каржаубай Балапанов, тоже служивший с Кали в одной части, рассказал, что в окрестности г.Феодосия видел его младшего б та в поле раненым. Это было после страшного боя, когда фашистские бомбардировщики внезапно налетели на ту самую местность, где дислоцировалась артиллерийская батарея, в которой воевал Кали Тумышев. Открытый огонь косил всех подряд. В короткий миг чистое поде превратилось в пепелище, залитое кровью. Земляк не сомневается, что именно в этом бою погиб Кали. В разговоре с другим мангистауским ветераном войны, Абдигали Рысбаева стало известно, что после того боя раненых собирали с поля санитары. Мало кого удалось спасти. Многие солдаты были в клочья разорваны огненной стихией.

Сайдим, отец Аскара Тумышева, по броне работал инструктором в горисполкоме, решал проблемы тыла. В 1942 году погибли племянники Кали и друг Кайрола в калмыцких степях. Они даже не доехали до передовой. В общем-то, в военных сражениях, когда то тут, то там взрываются бомбы и снаряды, трудно отличить, где тыл, где передовая. И таких людей, не сказавших в жизни чего-то главного, недопевших и недоплясавших, было более двадцати миллионов. Один из них был Кали Тумышев, обыкновенный мангистауский парнишка, жаждавший много знать и так искренне сожалевший о том, что не научился хорошо плавать, хотя все свое детство прожил в Форт-Шевченко, на ласкающем теплым течением берегу Каспийского моря.

Все письма нашего земляка пропитаны верой в Победу, в то, что это нужно Родине, нужно его стране.

Сегодня мы можем пересматривать взгляды на тех или иных героев великой войны. Единственное, что остается незыблемым, — это вера, вера людей в победу. Можно много рассуждать о необразованности и темноте солдат самых разных национальностей и вероисповеданий, которые грудью ложились на амбразуру вражеского пулемета или с криками «ура!» с одной винтовкой на двоих шли в бой. Однако на зависть сегодняшнему поколению эти мальчишки сороковых были вооружены главным — патриотизмом. Для них слова «Родина-мать», «Отечество» были не просто патетическими всплесками эмоций, а призывом в любой момент встать на защиту Родины, на защиту Отечества.

Наталья Задерецкая, газета «ЛАДА», 24 февраля 2005 г.