Туртанов Иван Михайлович
Туртанов
Иван
Михайлович
майор / пехотинец
18.11.1896 - 23.12.1944

История солдата

Послужной список Ивана Михайловича Туртанова

Начальник агитационного парохода "Красный урал" 1920 год.

Военком 3 стрелкового полка с 10 ноября 1923 года.

Военком 100 стрелкового полка с  22 октября 1924.

Слушатель 1 курса Академии Генерального Штаба РККА с 11 ноября 1925 года. 

Начальник 2 отдела УД Народного комиссариата по военным и морским делам и РВС СССР с 24 нояря 1928 года. 

Начальник 8 отдела Штаба РККА и начальник курсов усовершенствования начальственного состава 8 отдела с 18 августа 1931 года

Уволен с военной службц 17 декабря 1931 года. Основания для увольнения не приведены.

Осужден Военной Коллегией Верховного суда СССР с 26 по 28 ноября 1931 года по статье 193-17 УК РСФСР на пять лет.

Заседанием Президиума ЦИК СССР из под стражти освобожден 17 декабря 1932 года.

Заседанием Президиума ЦИК судимость снята 17 апреля 1932 года 

На войну ушел добровольцем в звании майора. Долгие годы мама и бабушка не знали даты его смерти. И только в 2005 году, после того как России были переданы немецкие архивы по военнопленным, стало известно, что он попал в плен 2 сентября 1941 года, а умер 23 декабря 1944 года

В Интернете есть воспоминания Виктора Иосифовича Бойкоо нем времен немецкого плена. "

В лагере села Скробов я встретился с Иваном Михайловичем Туртановым [8]. По разговорам это был бывший представитель военной миссии в Китае. Ехал со Ставки в действующую армию. Попал в окружение и плен. Верил в нашу победу. Когда в Скробовский лагерь (с июля по ноябрь 1942 г.) прислали зондерфюрера фон Менхера (сын бывшего ленинградского помещика Козлова, бежавшего во время революции за границу), штабартца (не помню фамилии), лояльно и с заботой относившегося к военнопленным, послали в действующую армию, а И.М. Туртанова перевели в лагерь Картуз-Береза. В этом лагере он и умер. [9]

         В плену, в лагере мы тоже, чем могли, помогали Родине. Радовались ее успехам. Помню, когда была ликвидирована группировка Паулюса в Сталинграде, нашей радости не было границ.

         Я с Иваном Михайловичем Туртановым прохаживался по блоку. Он сказал: "Это переломный момент, удар, от которого немцы не оправятся. Со Сталинграда путь лежит на Берлин. Как это будет скоро - сказать трудно. Но победа будет за нами".

         Не дожил до этого времени И.М. Туртанов - человек большой души."

Регион Москва
Воинское звание майор
Населенный пункт: Москва
Воинская специальность пехотинец
Место рождения Россия, Ярославская губерния, Любинский уезд, деревня Пятило
Годы службы 1941
Дата рождения 18.11.1896
Дата смерти 23.12.1944

Боевой путь

Место призыва Россия, Москва
Дата призыва 08.1941
Завершение боевого пути Россия
Плен Stalag III-C Alt-Drewitz, Польша (с 2.09.1941 )

Воспоминания

Воспоминания дочери об Иване Михайловиче Туртанове

1918 года. Отец - член исполкома Совета рабочих крестьянских и красноармейских депутатов Выборгского района Петрограда, а также член Штаба Красной Гвардии. Собственно, с этого и началась его военная служба, еще недавно деревенского паренька, подпаска, батрака. Отец родился в деревне Петино Любимского района Ярославской губернии. Там же окончил церковно-приходскую школу, а в 17 лет ушел на заработки в Питер. Начал он с извоза, а в 1917 году был уже токарем по металлу Путиловского, а затем Механического завода. Тогда же вступил в РСДРП(б), а вскоре избран секретарем ячейки завода. У нас дома сохранилась сиреневая папка «Личное дело № 1016 Туртанова Ивана Михайловича». Листаю и понимаю, что послужной список отца плотно связан с обострением положения в тех или иных районах страны. Борьба с Деникиным. Отец в Харькове, Херсоне, в Донбассе (1919 г.). 1920 г. - по распоряжению Приуральского штаба организует плавучий политпросветительный рейд на пароходе «Красный Урал» по рекам Белая и Кама. Здесь он нашел свою любовь, его жена – моя мать - Антонина Константиновна Туртанова стала ему верной подругой на всю оставшуюся жизнь. Позже был комиссаром 199-го, 200-го полков. В 100-м стрелковом - совмещал должность комиссара и командира. А в 67 бригаде 23-й дивизии часто замещал комбрига. В 1924 г. был отозван в Москву, поступил в военную академию им. М.В. Фрунзе и окончил ее в 1928 году, получив Свидетельство об окончании» за № 99. По распределению был направлен в Наркомат обороны. Там занимал должность начальника II отдела Управления делами в звании комдива (два ромба) до 1932 г. В 1932 г. по ложным доносам и неоправданным наветам отец был уволен из РККА, лишен звания и арестован. Это было ударом для него и для семьи. Нас переселили в подвал. Были уволены с работы родственники. Все было похоже на развязанные позднее репрессии. Через два года обвинения были сняты, но в армию отца не вернули. Он долго и тяжело болел – туберкулез, в результате получил инвалидность I группы. Был надломлен, но все же нашел в себе силы получить экономическое образование и до 1941 г. работал в инвалидной артели плановиком-экономистом. Мама тоже стала работать. Сначала это был Наркозем, а затем – Институт Коневодства, где проработала до пенсии. Я помню отца именно с этих времен. Это был умный, сдержанный, мужественный человек, любящий свою семью, продолжающий нести ответственность за нас, как и положено главе семейства. Я любила своих родителей, гордилась ими, берегла их тайну. И все же в глазах отца были затаенная тоска и тревога. И вполне естественно, когда началась война, он добровольно, несмотря на свои 45 лет, не притаившуюся болезнь, ушел на фронт. Его часть формировалась в Калуге. Аттестовали его майором. С оказией мы получали от него письма. Они были одновременно и нежными и бодрыми. В последнем письме были вырезки из газет об успехах «туртановцев», отец сообщал, что жив, здоров, писал, чтобы мы о нем не беспокоились… Больше писем не было никогда.

Воспоминание Ивана Эмануиловича Акопова

Концлагерь Скробов    В концлагерь Скробов (или, по-польски, Скробово) прибыл наш эшелон с больными и медработниками туберкулезного отделения Варшавского лазарета в середине мая 1943 г. Общее количество прибывших было немногим меньше двухсот человек. Туртанов . Откуда он, долго ли находился в этом лагере - никто не знал. Называли его майором, но говорили, что в действительности он генерал-майор, но скрывал это от лагерных нацистов. Вскоре я убедился в том, что его популярность в лагере исключительно велика. И неудивительно: этот человек каждый день совершал подвиг, открыто рассказывая военно­пленным о причинах временных успехов оккупантов в 1941-1942 гг., о том, что Красная Армия вступила в новый этап войны, она не только остановила немцев под Москвой, но и перешла в наступление, что победа Красной Армии и крах немецких захватчиков - неминуемы.    Нельзя сказать, что  Туртанов  был единственным, проводившим политико-воспитательную работу с военнопленными. Такая работа проводилась во всех лагерях, но велась втайне от немцев, с большой осторожностью. Поэтому вызывало удивление то, что немцы могли терпеть агита­цию антифашиста. Лишь несколько позже я узнал, что начальником этого лагеря был австриец, а главный немецкий врач (фамилию его не помню) и его помощник - Рихард Харвалъд, также австриец из г. Вены. Вот эти двое заступались за  Туртанова , как за больного туберкулезом. Когда они ушли в отпуск,  Туртанова  перевели в какой-то другой лагерь. В день, когда прибыл наш транспорт из Варшавы,  Туртанов  сообщил своим слушателям об этом и, между прочим, сказал: "С транспортом прибыли два врача, один из них - наш парень, с ним надо наладить связь". Об этом я узнал на второй день, от разных то­варищей, которые говорили, что  Туртанов  знает меня, но откуда - я так и не смог припомнить. Возможно, по штабу нашей 19-й армии, но твердо сказать нельзя, это лишь предположение. В этот же, второй день нашего прибытия в лагерь, я прохаживался по аллеям вдоль проволоки и вдруг заметил мужчину высокого роста, с умными черными глазами, глубоко сидящими в глазницах. Он был одет в длинную красноармейскую шинель, на нем были сапоги, вымазанные грязью (военнопленные, у которых чудом сохранились сапоги, вымазывали их, чтобы они не бросались в глаза немцам, и они не заменяли их деревянными колодками; исключение представляли врачи, у которых сапоги не отбирали). Заложив руки в карманы, он тоже прохаживался по аллеям лагеря, но в противоположную сторону. Когда мы поравнялись, наши глаза встретились и пронзили друг друга. Он показался мне знакомым, меня потянуло к нему, но я решил пока не спешить со сближением, получше узнать о нем. Как же потом я ругал себя за свою осторожность! Через день, когда австрийские врачи ушли в отпуск,  Туртанова  одели в тряпье и деревянные колодки и под усиленным конвоем увели в сторону г. Любартово. Куда делся  Туртанов ? Жив ли теперь, ведь он был на 10 лет старше меня! Но в моей памяти он сохранился как мужественный борец за дело нашей Родины.    Коршун. После  Туртанова  наша работа в лагере полностью ушла в подполье. Этой работой руководил инженер  Иван  Яковлевич Коршун, кото­рому в то время было около 45-50 лет. С ним познакомил меня Артавазд. Поскольку вместе со мной прибыли военнопленные, участвовавшие в подпольной антифашистской работе, наша группа была объединена с местной группой подпольщиков.  Иван  Яковлевич был истин­ным большевиком, преданным делу нашей партии и страны. В условиях жестокого режима нацистского лагеря он группировал вок­руг себя преданных Родине людей, раскрывал ложь фашис­тской агитации, постоянно искал пути бегства из плена, рассказывал и вселял своими рассказами уверенность в близкой победе нашей армии и разгроме фашистской Германии. Он никогда не падал духом, своим оптимизмом и верой в победу подбадривал товари­щей, очутившихся в плену. Короче, можно сказать, что И.Я. Коршун был образцом мужественного коммуниста и политработника, каким был до попадания в плен.    Алавердов. Как уже говорил, с Артаваздом (или, сокращенно, Арто) я познакомился в первые минуты прибытия в Скробовский лагерь. Он родом был из Армении, из городка Алаверды, Алавердинских медных рудников. До пленения был офицером, кажется, капитаном. Это был скромный и тихий, но какой-то неспокойный, вечно передвигающийся, ищущий, имел свой круг подпольщиков. Близость с  Туртановым  оставила у него черты смелости и бесстрашия, но, к сожалению, ему было свойственно и фантазировать, принимать желаемое за действительность.

Фотографии

После войны

Умер в плену, с фрона не вернулся

Автор страницы солдата

Страницу солдата ведёт:
История солдата внесена в регионы: