Степан Яковлевич рассказывал:Никогда не забуду напут­ствие нам, только что прибыв­шим, старшины.Ему поручили побеседовать с нами об условиях и особен­ностях войны. Первое, что он спросил: «Сынки, вы жить хо­тите?» И получив в ответ друж­ное: «Да!», добавил: «Тогда первое правило: не пейте наркомовские». А нам давали 100 граммов водки на чело­века в обязательном порядке. И ещё перед атакой давали. И вот, к примеру, выдали водку на 150 человек, сходи­ли в атаку - не досчитались десятерых, а водку опять дают на тех же 150 человек, на следующий день ещё столько-то не вернулось, а норма водки та же. И получается уже не по сто, а по триста граммов на брата, а то и более. Вместо чая и воды солдаты во флягу эти лишние граммы сливали и заправлялись.

Командова­ние понять можно. Перед ата­кой даже специальная коман­да была: «Выпить по сто!» Де­лалось это, чтобы притупить страх присущий всем. А его было много: страх стрелять в другого, страх лишиться собственной жизни, неосознан­ные, почти физические страхи от свиста пули, взрыва снаря­дов. В 1941 году были случаи, когда солдатня бежала от фашистских об­стрелов, вот и ввели облегче­ние для психи­ки. Но, кроме страха, водка ослабляла и другие необхо­димые человеку в экстремаль­ных условиях реакции. Из 100 человек погиб­ших - 80 поги­бало из-за водки. Там, где надо проползти, «подзаряженный» солдат идёт в рост и орёт: «Я тебе покажу, фриц!». Там, где бы согнув­шись пробежать, снова идёт в полный рост. Немцы открыва­ли огонь, на поражение. Они подпускали наших солдат на 50-100 метров и расстрелива­ли в упор. Перед их окопами образовывалась груда солдат­ских трупов.
Поэтому я послушался стар­шины и охотно менял свои наркомовские на махорку и сахар, благо, что отбоя от таких предложений не было. Покурить и выпить хотелось многим. А я и не сопротивлялся – шёл им навстречу. В итоге, вместо 40 граммов я съедал 120 г. сахара в сутки.это и предавало мне сил...