Григорий Улькин родился в 1912 году в селе Великая Топаль Клинцовского района Орловской (ныне Брянской) области в семье Дениса и Анны Улькиных. Кроме Григория в семье был минимум еще один сын Иван 1907 года рождения, который пропал без вести до 1943 года. Григорий Денисович был женат - жена Мария; имел сына Александра (1940 года рождения) и дочь Валентину (1938 года рождения). В 1934-1936 годах проходил срочную службу в Крыму. До наших дней дошли фотографии Григория Улькина, сделанные в Симферополе в 1934 году и в Севастополе в 1936 году. До начала Великой Отечественной войны 30 мая 1941 года Григорий Денисович был вновь призван в ряды РККА. Его новой воинской частью стала 222-я стрелковая дивизия, формировавшаяся в это время в районе Стародуба. По документам военного времени известно, что красноармеец Улькин служил во втором батальоне 774-го стрелкового полка этой дивизии. В начальный период Великой Отечественной войны 222-я стрелковая дивизия принимала участие в Смоленском сражении и понесла большие потери. Части дивизии выполняли самостоятельные задачи во время проведения неудачного контрудара пяти армейских групп под Смоленском, когда в окружение попала группа генерала Качалова. В ходе этих боев Григорий Улькин, судя по всему, был ранен и попал в госпиталь в Смоленск. Поскольку Смоленск был окончательно оставлен Красной армией 29 июля, надо полагать, что Григорий Денисович был ранен до этой даты и до начала боев под Рославлем. 4 августа 1941 года он вместе с другими ранеными военнослужащими РККА и персоналом госпиталя был взят в плен. Вероятно, с 29 июля по 4 августа немцы еще не провели полную проверку Смоленска на предмет выявления остаточных групп солдат и офицеров Красной армии, и поэтому госпиталь продолжал свою работу в окружении вне поля зрения врагов. В дальнейшем Григорий Денисович первоначально находился в немецком концлагере № 308 в городе Нойхаммер в Германии. Сегодня эта территория входит в состав Польши. По воспоминаниям узников концентрационного лагеря в Нойхаммере, уже с сентября 1941 года по ночам было очень холодно. Спасаясь от холода, заключённые пытались спрятаться в единственном здании на обнесённой колючей проволокой открытой территории содержания военнопленных — бетонной уборной. В помещение уборной набивалось всего несколько десятков пленных, буквально «как сельди в бочке», которые из-за невероятной тесноты могли находиться там лишь стоя и в таком положении спали, согревая друг друга. Из-за тесноты было сложно упасть, но были и те, кто по тем или иным причинам всё же падал (от общей слабости или стискивания толпой), но это была верная смерть. Несмотря на это, места на ночь в уборной захватывались ещё днём. Остальным приходилось выкапывать на территории ямы в земле на 2−3 человека, чтобы можно было сидеть в них, прижавшись друг к другу, и накрывались шинелями или пальто (у кого было). Однако, почти ежедневно администрация лагеря устраивала «развлечения»: охранники перебрасывали руками через колючую проволоку в толпу голодных людей брюкву, бывшую практически единственным питанием. Причём, подобная «раздача пищи» осуществлялась всякий раз в разных местах и в разное время. Потерявшие от голода и холода разум тысячи людей метались по лагерю от одного места переброса к другому, набрасываясь на брюкву. При этом очень много ям, в которых сидели укрывавшиеся от холода люди, в таких случаях затаптывались обезумевшей толпой узников и сидевшие в ямах погибали. При этом на месте различных заторов и падения брюквы образовывались трудновообразимые свалки людей, которые, в том числе, пытались отбить друг у друга пищу, после чего на этих местах оставались десятки трупов и сотни покалеченных, а бугристые от ям участки местности превращались в ровные поля с торчавшими из ям вверх руками, ногами, туловищами тех, кто не успевал выбраться из ям и был в них затоптан. Несмотря на это, холод всё равно заставлял людей откапывать себе новые ямы. Среди заключённых ходили слухи о людоедстве. По другим воспоминаниям, в октябре 1941 в лагере кормили один раз в сутки супом из брюквы и шпината с неочищенной картошкой и 150 граммов хлеба. Несмотря на это, каждое утро на фургонах вывозили по 200 человек мертвецов. Но даже в этом аду немцы вели фильтрацию военнопленных и выделяли особо неблагонадежных русских, которых потом отправляли в следующий круг ада концентрационный лагерь смерти Аушвиц (по польски Освенцим). И 7 октября 1941 года Григорий Улькин тоже был переведен в Аушвиц. Новых испытаний его подорванный организм уже не выдержал. Григорий Денисович скончался меньше чем через месяц 23 октября 1941 года. Лагерный врач сделал заключение, что Улькин скончался от катара кишечника при болях в теле, по всей видимости в действительности причиной смерти стали раны и полное истощение Григория Денисовича. Жена Григория Улькина Мария знала о смерти мужа, замуж она больше не вышла. Сегодня потомки и родственники Григория Улькина живут в Кривом Роге (Украина).