Вера
Ильинична
ПОДЕЛИТЬСЯ СТРАНИЦЕЙ
История солдата
Я, Васильева Вера Ильинична (девичья фамилия Свиридова) родилась 27 декабря 1923 года в селе Осмонь Дмитровского района Курской области. По национальности русская. Была атеисткой и комсомолкой. До войны окончила телеграфную школу. В десятом и одиннадцатом классах я уже училась на Центральном телеграфе. После окончания школы меня взяли работать на Центральный телеграф. Я была военнообязанной, т.к. все связисты были военнообязанными. По специальности я была бодисткой – это специалисты связи, работающие на аппаратах Бодо. Когда началась война, стали обстреливать центр Москвы, в том числе и рядом с Центральным телеграфом упала бомба. Нас (90 комсомольцев) с Центрального телеграфа взяли на военный объект связи рядом с метро Белорусская. Там находилась аппаратная. Я работала в первом отделе. Затем в 1942 году меня перевели в запасной батальон связи в Сокольники. Там началась военная подготовка. Мы ходили на стрельбище в парк, и нас учили стрелять из винтовки и автомата. Ночевали в школе, на втором этаже, где специально для этого были поставлены двухэтажные нары. На первом этаже школы был штаб, который занимался распределением специалистов в разные полки, в зависимости от потребностей полков. В этой школе проходили и остальные занятия по военной подготовке.
Мою подругу Нину Конькову и меня забрали в марте 1943 года в 3-ю гвардейскую танковую армию. На машине нас доставили под Тулу. Это было в марте 1943 года. Разместили нас в землянках, оставшихся после немцев, близ деревни Кобылинка, где находился штаб армии. И сразу повели проверять мои знания. В помещении, куда меня привели, уже была установлена связь и поставлены аппараты Бодо. На аппарате надо работать двумя руками, а я уже могла вести передачу одной рукой. Все проверяющие были в восторге от увиденного и в то же время удивлены. Потом повели на стрельбище проверять, как я стреляю из винтовки. На «отлично» нужно было выбить 30 очков. Я попала два раза в десятку и один раз в девятку, выбив, таким образом, 29 очков.
Боевой путь
Начинала я боевые действия рядовым в составе 138-го отдельного Львовско-Берлинского ордена Красной Звезды полка связи. Конечно, вначале он назывался просто 138-й отдельный полк связи. По мере продвижения наших войск и освобождения городов он стал называться сначала просто Львовским, а потом Львовско-Берлинским, и уже в дальнейшем – ордена Красной Звезды.
Самая страшная битва была на Курской дуге. Наши войска пошли в наступление. Самолеты мессершмитты гонялись буквально за каждой нашей машиной и танком. Наши войска были окружены врагами с трех сторон: спереди, справа и слева. А была уже весна, деревья позеленели. И мы старались прикрыть машины их ветвями, чтобы как-нибудь замаскировать. Во время налетов все старались куда-нибудь спрятаться, и некоторые наши люди прятались под трупами немцев. Мы не пили и не ели. И питались только тем, что кинет нам в окоп каким-то образом проползший к нам солдат. Бросали обычно немного хлеба. Мы занимали окопы, оставшиеся от немцев. Они были вырыты зигзагом, для того чтобы взрывная волна после падения бомбы не прошла так далеко, как, если бы был выкопан прямой окоп.
Передвигались буквально по метрам. Садились в машину, погрузив все оборудование, проезжали немного, выгружались и устанавливали связь. А кабельно-шестовая рота проводила кабель для наших аппаратов для установки связи. Занималась я передачей разведывательных донесений, оперативных сводок непосредственно в штаб Украинского фронта.
Помню такой случай, произошедший в Винницкой области. Ночью мы передвигались частями. Как всегда, на крытой машине. Ночью нельзя было включать фары, чтобы передвижение не заметил противник и не начал обстрел. Переправлялись мы через маленькую речку, через которую был мост без перил. Из машины высадились два человека, чтобы осветить путь. Еще вышел третий, который показывал дорогу шоферу. И когда машина доехала до середины моста, ее левая сторона немного перевесила, и машина упала в реку. В машине находилась наша аппаратура связи. Пять человек погибло. Я бы тоже погибла, если сидела бы на левой стороне машины. Но я сидела на правой стороне – меня вытащили.
С первого попавшегося погибшего человека сняли валенки и дали мне. Я их надела, так как мои были насквозь мокрые. И мы пошли искать свой полк.
Мы пошли и вдалеке увидели маленький огонек. Дошли до него – там оказался скотный двор. Там нам объяснили, как дойти до штаба. По дороге мы нашли свой полк, нам дали сухую одежду. Штаб находился впереди, и нам пришлось идти до него, так как мы были во втором положении закрепления связи.
Затем вошли в Польшу. Прошли всю Польшу. Города в большинстве своем были разрушены почти до основания.
После взятия Берлина мы как-то расслабились. Помню, меня катали на броневике. Мы пересаживались с машины на машину – все время передвигались. Расписалась на Рейхстаге.
После взятия Берлина война еще не закончилась. Еще оставались разрозненные небольшие группировки врага в Чехословакии и Австрии. В том числе была еще оккупирована Прага. Освобождали Прагу шестой и седьмой корпуса.
И вот, через какое-то время, колонна танков и машин медленно-медленно двинулась через Судетские горы в Чехословакию, на Прагу. Но о победе еще не объявляли. Мы прошли еще сколько-то. И вдруг с задних рядов колонны, которые были близко к Берлину, пошла весть о том, что объявили победу. И конечно, все машины остановились. Все, обрадовались, соскочили, кто с танков, кто с машин, стали обнимать друг друга. Некоторые начали стрелять из оружия в воздух.
После войны
Когда я приехала в Москву, я знала только одну однополчанку. После фронта все мои друзья по полку разъехались кто куда и не оставили своих адресов. Затем я проявила инициативу по поиску своих однополчан и по цепочке нашла 80 ветеранов своего полка.
После войны я устроилась работать на п-я 2414г. Потом меня взяли на работу в институт геодезии и картографии.
Родственники у меня на войне не погибли. Три брата получили ранения. Гриша остался без ноги. Самый младший, Михаил, 1926 года рождения, был ефрейтором. А Егор был ранен в руку.
Декабрь 2002г.