В армию призван Кустанайским ГВК. Годы службы:1942-1945гг.

Род войск - сухопутный. Воинское звание – сержант, командир отделения.

Участник боев на различных фронтах в составе 1108 СП. В составе 31-й армии участвовал в наступлении Советских войск под Ельней, в освобождении Смоленской и Калининской областей. С 1944 года служил автоматчиком в пехотных частях 3-го Белорусского фронта, участвовавших в наступательной операции «Багратион» по освобождению Белоруссии. В 1945 году воевал в Восточной Пруссии, участвовал в штурме немецких оборонительных укреплений в районе города Пиллау. С лета 1945 по 1946 год служил в частях охраны лагерей японских военнопленных.

"Отец благословил нас на правую битву, И это давало силы выжить"

Михаилу Верясову 91 год. За плечами освоение целины, много лет службы в милиции. А еще раньше – война. Восемнадцатилетний Михаил встретил ее в составе 31-й армии, участвовал в освобождении Калининской и Смоленской областей.

– По окончании учебной подготовки наш 14-й полк автоматчиков был направлен в действующую армию, – вспоминает ветеран. – До Москвы ехали с песнями, настроение у всех было приподнятое. При подъезде к Малоярославцу веселья поубавилось, в вагонах стало тихо – почувствовалось приближение фронта. Поезд шел по местам недавних боев. Подбадривали друг друга, в разговорах успокаивали себя: на фронте мы будем не первые и не последние, другие воюют, а мы чем хуже? Но все-таки война – это страшно.

Он вспоминает, как принял свой первый бой под Ельней, в составе 170-го стрелкового полка. Для многих его товарищей первый бой стал последним, в живых осталось меньше половины.

– На следующий день мы пошли в наступление. Нас, автоматчиков, распределили на танки в качестве пехотной поддержки, по шесть человек на танк. Ждали окончания артиллерийской подготовки. Тут я увидел, что наш командир батальона перекрестился. Я сделал вид, что не заметил, а потом и сам помолился. Может, поэтому и жив остался…

Потом было освобождение Белоруссии, операция «Багратион».

– Сейчас иногда показывают, как советские войска хлебом-солью встречали. Может, где-то и бывало так. А там, где шли мы, уже некому было встречать. Все выжжено, сколько убитых, замученных, угнанных – уму непостижимо. Кто из местных жителей уцелел, в лесах укрылись. Только в одной белорусской деревне мы нашли женщину. Она больна была, не смогла уйти от фашистов. Так и пряталась в подвале, уж сама не помнила сколько времени.

В Белоруссии Михаил Иванович был тяжело ранен. Вместе с двумя товарищами получил приказ подавить пулеметную точку немцев. По-пластунски подползли к дзоту, забросали гитлеровцев гранатами. Пулемет замолчал. И только тогда наши бойцы рванулись вперед. Последнее, что помнит Михаил – пулеметную очередь справа. Пули изрешетили ему обе ноги. Но едва оправившись, Михаил снова стал в строй и догнал свой полк уже в Восточной Пруссии. А там и до Германии дошел.

Фронтовик рассказывает, как попал в окружение в городе Ландс­берг, как с боем вышли на шоссе Кенигсберг – Берлин (бойцы называли его «гитлеровская трасса»). Михаил со своим отделением расположился под огромным дубом, ожидая подхода основных сил полка. В какой-то миг потерял сознание. Очнулся – вокруг никого.

– В первый момент подумалось, что на нас рухнул тот дуб. Оказалось, вблизи разорвался снаряд. Взрыва я не услышал. Моих товарищей разметало по сторонам. Погибли все. А я в четвертый раз был ранен. Осколок ношу в себе до сих пор.

Война для Михаила Верясова не закончилась 9 мая 1945 года. Его следующим назначением стал Японский фронт. Там, на Сахалине, уже служил младший брат Петр, а с Николаем фронтовые дороги развели еще под Москвой.

– За братьев я тревожился больше всего. Из дома-то мы письма получали. А с фронта на фронт особо не напишешь, так письмо солдата вряд ли догонит. Я почти ничего не знал об их судьбе. Вот если только от родителей весточка придет, сообщат, мол, получили письмо от брата. Слава Богу, думаешь, живы. Или недавно были живы… Но все равно не было большей радости, чем получить весточку с Родины. Нам ведь не только близкие писали. Школьники кисеты шили, махорку посылали. А я некурящий, что мне махорка. Товарищей угощал. А на душе тепло становилось от того, что нас ждут и в нас верят. На фронте я часто думал о доме, о родителях. И вспоминал, как перед призывом отец благословил нас, сыновей, на битву за Родину. И мне верилось: мы точно вернемся с Победой. Ведь нет лучшей защиты, чем родительское благословение на правое дело.

Так и вышло. Михаил Верясов выжил после четырех ранений. Как и оба его брата, вернулся домой. Вся грудь в наградах: орден Отечественной войны I степени, медали «За боевые заслуги», «За победу над Германией». Позже к ним добавились медали «За освоение целинных земель», «За безупречную службу», нагрудный знак «Отличник милиции». А вскоре после войны женился он на чудесной девушке Вере, труженице тыла. Вырастили четверых детей. Сейчас у четы Верясовых 11 внуков. Живут Михаил Иванович с Верой Филипповной 68 лет в любви и согласии. И дай им Бог отметить семидесятую годовщину совместной жизни, а то и побольше. Здоровья вам, дорогие ветераны.

Маргарита ВАСИЛЬЕВА

Газета "Тверская жизнь" 26 мая 2015"

"В МОЕЙ ЖИЗНИ ЕСТЬ ОДНА НЕСКРОМНАЯ И БОЛЬШАЯ ГОРДОСТЬ - ДЕДУШКА!"

Во время новогодних каникул нашла "НАМЁТКИ" своего сочинения 10-го класса. Это был 2007 год. Корявое, но заставившее меня окунуться в то время, те мысли и атмосферу.... ПУСТЬ БУДЕТ ЗДЕСЬ...

"Да, были люди в те времена! Доблестные полковники, командиры, которых обессмертили рассказы и легенды об их подвигах! И их труды и заслуги видны на лицо, не спорю! Но также никто не может спорить со мной в том, что и простые солдаты, в те тяжёлые времена, были настоящими героями, с момента, как пошли в армию и по сей день! У каждого из них была своя судьба, чувства, мысли, и каждый из них является ГЕРОЕМ СВОЕЙ ЛЕГЕНДЫ! Почти каждую неделю я встречаюсь с такой легендарной личностью, которая является очень скромной, кроткой, но мудрой и мужественной, прошедшей в тяжелейшей битве за свой народ и Родину весь путь и, к счастью оставшейся в живых – это мой дедушка!!! Идя по неширокой, но чистой улочке, я чувствовала какую-то грусть, тревогу, и в то же время торжественность и радость! Позвонив по домофону, я вошла в подъезд: высокой, красивой и очень ухоженной девятиэтажки. У квартиры уже была открыта дверь, и там стояла бабушка, с доброй и приветствующей улыбкой. Поздоровались мы уже в квартире, где было не то что тесновато, а чувствовался деревенский уют – это меня и привлекало всегда! Дедушка был на кухне и несмотря, на то, что еле ходит, он хозяйничал: мыл посуду, вытирал со стола и, увидев меня, просто улыбнулся и сказал: «Здравствуй!» Пусть это было не совсем эмоционально, но в этом кротком словечке, сказанном добрым, твёрдым, мужественным голосом, сосредоточилось всё, что я хотела почувствовать. Это и есть приветствие настоящего мужчины в своём маленьком, но уютном, кротком, но приглашающем в свои двери доме, приветствие настоящего защитника!"