Мой отец, Волков Сергей Сергеевич, в год начала войны, в июне месяце 1941 года, закончил учебу в медицинском институте города Иваново. И вместе с дипломом врача-педиатора в институте выпускникам вручали и повестки призыва в армию, на фронт, туда, где требовались их знания и умения в медицинской помощи раненым бойцам и командирам.
Вот некоторые из запомнившихся мне рассказов отца о годах той войны.
1. Когда сдали выпускные экзамены в мединституте, война уже набирала обороты и немцы продолжали продвижение от наших западных границ на восток вглубь страны, к Москве. Полученная в институте повестка предписывала через день явиться на сборный пункт для отправки в армию. Закончив дела в институте, отец собрал в общежитии свои вещи и с вокзала г.Иваново вечерним поездом на Комсомольск отправился домой. Отец с матерью, Сергей Яковлевич и Елена Димитриевна, проживали и работали на участке Писцово Марковского торфопредприятия. Там же работала и его жена, моя мама, Мария Александровна Волкова.
Сойдя с поезда на станции 26 километр в пос.Марково, отец дождался попутного товарного поезда, который из г.Комсомольск тянул порожние вагоны за торфом на участки Писчугово и Красная заря. Он пристроился на тормозной площадке одного из вагонов и к полуночи добрался домой в Писчугово. Сообщил родным об успешной защите диплома в институте и о повестке призыва в действующую армию. Мать и моя мама не сдерживали слёз, но все мужчины тогда призывались в армию и шли на фронт.
Наступивший день ушел на сборы и прощание с родными, близкими и знакомыми. Приехал дядя Сикрит из деревни Остров, тётя Дуня из села Новоселки. А ранним утром следующего дня, оставив родной дом и близких, с вещевым мешком за плечами отец через поле зашагал к железной узкоколейной дороге, где вскочив на подножку товарного вагона проходящего поезда с торфом для ИВГРЭС, смотрел и смотрел на родные места. Путь его лежал на Марково, оттуда поездом в Иваново и дальше – в армию, на фронт, на ВОЙНУ…На сборном пункте в г.Иваново получили военную форму, документы, сухой паек и эшелоном отправились через Москву на запад, в район города Великие Луки.

2. Войну отец встретил в городе Великие Луки. Разбитое фашисткими бомбами здание вокзала, искореженное железо от сгоревших вагонов на путях, раненые солдаты и мирные жители в привокзальном сквере – такой была суровая правда войны.
На вокзале с напарником из института нашли военного коменданта, предъявили предписания и узнали месторасположение своей части в 20-30км от города. Путь отца с другом в назначенную воинскую часть вел на запад по пустынному шоссе. Машин-попуток не было, им встречались только небольшие группы гражданских беженцев и полуторки с ранеными, тянувшиеся в город. Шагая с товарищем по шоссе, услышали гул и увидели впереди самолет. «Наш летит», сказал товарищ. «Да, нет - немец», ответил отец, разглядев на крыльях самолета черные кресты. И вдруг самолет осыпал их пулеметной очередью. Только и успели укрыться от пуль в придорожной канаве, а потом кулаками грозили вслед улетающему фашисту.
Но немец не оставил своих намерений уничтожить двух людей на пустынной дороге и, развернув самолет, вновь начал обстрел шоссе. И только толстые, в обхват, стволы деревьев вдоль дороги спасали от пуль безоружных молодых людей, идущих на войну. Расстреляв все патроны из боезапаса, вражеский самолет улетел, а отец с товарищем продолжили путь в свою часть.

3. Все первые летние месяцы войны наши войска отступали под натиском немцев. Был приказ – ничего не оставлять наступающему врагу. Эвакуировались в тыл заводы с оборудованием, подвижной железнодорожный состав, советские учреждения, архивы, сельхозтехника, зерно, продовольствие, крупный и мелкий скот. Все дороги на восток были забиты колоннами машин и беженцев, а по обочинам дорог гнали стада колхозного скота.
Медсанчасть, в которой служил отец, располагалась в прифронтовой зоне на усадьбе одного из колхозов. Кругом была суета и спешка, прерываемая налетами фашисткой авиации. Председатель колхоза на лошади метался с одного конца села на другой и давал указания по погрузке и вывозке зерна, по отправке подвижной сельхозтехники, по формированию гуртов скота для перегона на восток.
Неожиданно председатель заглянул в медсанчасть, представился и обратился за необычной помощью. Подвижных коров, лошадей, овец, свиней свели в гурты и погнали на восток, но в свинарнике осталась огромная племенная свиноматка под 2-3 пуда весом, которая и на ногах-то не могла стоять. С собой забрать её было невозможно, а оставлять здесь нельзя – ничего не должно было достаться врагу. «Помогите», - только и сказал председатель. Отец оставил раненых на попеченье санитаров, а сам зашагал с председателем к свиноферме. Там, под летним навесом увидел огромную лежащую свинью. «Что делать?», спросил председатель. «Не поднимем мы её и оставлять нельзя», ответил отец и достал из кобуры свой наган. Взвел курок и выпустил все патроны в голову свиноматки. Потом председатель принес бидон керосина, свиную тушу забросали охапками соломы, облили керосином и подожгли, чтобы не оставлять врагу. Председатель выполнил приказ – ничего не оставил из колхозного имущества фашистам, а в благодарность за помощь и находчивость – дал отцу для раненых ведро холодного молока из ледника.

4. Санчасть, вместе с уходящими в эвакуацию гражданскими лицами, по приказу штаба полка тоже переместилась от линии фронта на восток. Расположились в одной из деревень. По пыльной деревенской улице шли отходящие на новые позиции подразделения. Останавливались на короткий привал у колодцев, чтобы напиться и набрать во фляжки воды. К одной из таких групп бойцов, что расположились напротив дома-лазарета, и подошел отец. Оказалось, это было отделение истребителей танков, вооруженное противотанковыми ружьями. Бойцы прилегли на траве пыльной обочины и курили махорку. Отец с кубиками офицера в петлицах не вызывал их опасения. «А что, ребята, не стрёмно палить из такого ружья?»,- спросил он, указывая на длинноствольное оружие, прислоненное к изгороди. «А ты сам возьми да пальни, тогда и узнаешь», отвечали они, поглядывая на молодого офицера. «А что, можно и стрельнуть. Только во что палить-то?», продолжал разговор отец. «Да, вон в хоть в солнце», засмеялись бойцы. «А что, можно и в солнце», ответил отец. Встал один из бойцов, достал из подсумка патрон, зарядил ружье и положил ствол на жердь изгороди. Отец поправил пилотку и подошел к солдату. Перехватил у него ружье, прижал приклад к плечу, навел ствол на желтый диск солнца и нажал спусковой крючек. Раздался хлесткий звук выстрела. От волнения отец не почувствовал отдачи. «Спасибо, ребята», сказал он бойцам, достал в благодарность из кармана галифе коробку папирос и угостил всех сидевших солдат. Так отец «познакомился» с боевым противотанковым ружьем.

5. Один за другим проходили через деревню подразделения полка, отходя на новые оборонительные позиции. Подразделения санчасти ждали приказа на перемещение вглубь обороны. Появился на мотоцикле посыльный из штаба с приказом ожидать транспорт для раненых и указанием нового места дислоцирования. Все реже проходило наших подразделений через деревню. Легкораненых с санитарами отец отправил на подводах, а сам остался ждать автотранспорт для группы тяжелораненых, разместившихся в одном из домов, отмеченных флагом из белой ткани с красным крестом. Кроватей в доме не было и трое раненых лежали просто на полу с подстилкой из соломы в горнице у большой русской печки.
На улице поднялась суматоха, раздался шум моторов, затрещали ружейные и автоматные выстрелы. Отец выглянул с крыльца и увидел бегущих красноармейцев, отстреливающихся на ходу из винтовок. А вслед за ними, поднимая дорожную пыль, от опушки леса к деревни двигались немцы – автоматчики на мотоциклах в сопровождении двух легких танков, вероятно передовой отряд наступающих немцев. Сил, способных задержать немцев, в деревне не было и они, поливая огнем из автоматов и пулеметов убегающих красноармейцев, не более полу-часа спустя, были на окраине деревни. Впереди автоматчики на мотоциклах, за ними прикрытие из 2-х танков.
Поднять и где-то укрыть трех уже не способных передвигаться раненых не было возможности, оставалось надеяться только на чудо. Но чуда не случилось… Мотоциклисты проехали по улице вперед, а один из немецких танков двинулся к дому, отмеченному белым флагом с красным крестом. Отец пригнувшись у окна наблюдал в бессилии за действиями фашистов на улице, надеясь, что знак красного креста остановит безумных завоевателей. Вот танк смял гусеницами забор палисадника, раздавил осенние цветы на клумбах и с ходу уткнулся стволом танковой пушки в окно горницы. Отец только и успел перебежать в соседнюю переднюю и затаиться в простенке между окнами. Грянул выстрел пушки. Снаряд вонзился в русскую печку и разметал её по кирпичику взрывом снаряда. Танк сдал назад, вырулил на улицу и двинулся дальше. Оглушенный взрывом, отец вернулся в горницу и стал разбирать осколки кирпича, засыпавшие раненых. В живых из них не осталось никого…
А немцы уже вели обход и обыск домов в деревне. Где-то выводили наших пленных, где-то сразу поджигали дома. Отец осторожно выглянул в окно и увидел трех немцев, направляющихся к дому. Выход из дома был отрезан. Из соседней комнаты окно выходило в огород, за которым было гумно и дальше – спасительный лес. Нырнув в узкое окно, отец побежал по огороду. Немцы уже огляделись в доме и через открытое окно увидели убегающего через огород к лесу русского военного в офицерском галифе. Решили взять его живым в плен и бросились за отцом в погоню.
«Хальт, хальт!» (стой, стой), кричали они, но не стреляли. Расстояние между отцом и немцами неумолимо сокращалось, а оружие немцев молчало… Оглядываясь через плечо, отец видел лица приближающихся фашистов и от волнения не знал, что же предпринять? И тут в голове промелькнула спасительная догадка – наган… В пылу погони он и забыл, что имеет оружие!!! Расстегнув на бегу кожаную кобуру, отец достал наган, остановившись развернулся и встал на колено, прицелился в первого ближнего немца и нажал спусковой крючок… Выстрел – и немец кувырнулся на гумне. Успокаивая дыхание, перевел мушку нагана на второго бегущего…Выстрел – и второй фашист застыл неподвижно на нашей земле. А третий из преследующих, увидев двух своих поверженных сослуживцев, забыв про имеющийся автомат, повернул назад и, петляя как заяц, бросился назад через огород к дому, уклоняясь от выстрелов нагана отца. Погоня была отбита. Первая личная победа над врагом была одержана и фашисты были повержены!!! А отец добрался до леса и укрылся в густой чаще. Солнце клонилось к закату, приближалась ночь. Отец нашел подходящее место, настелил под деревьями в овражке еловых веток. Не разжигая огня, пожевал оказавшийся в планшете сухарь, запил водой из фляжки и заснул чутким сном. На рассвете достал из планшета карту и компас, определил своё местоположение и двинулся с осторожностью лесом в направлении пункта, где по вчерашнему приказу должен быть находиться их санитарный батальон. К полудню, отец вышел в расположение своей части, доложил командиру о бое в деревне, передал в штаб документы погибших воинов и вновь приступил к выполнению своих прямых обязанностей.

6. В начале 1943 года полк, в котором воевал отец, вел ожесточенные бои на линии фронта. Был получен приказ отбить у немцев господствующую высоту. Стрелковый батальон поднялся в атаку и пошел на штурм высоты. Под шквальным огнем обороняющихся немцев один за другим падали сраженные пулями и осколками вражеских мин и снарядов наши бойцы. Санитары не успевали оказывать помощь раненым и тоже гибли на поле боя.
По приказу командира медсанбата отец с двумя санитарами выдвинулся к переднему краю и под градом пуль и разрывами снарядов стал вытаскивать наших раненых бойцов с поля боя. Это продолжалось не один час. Около 100 наших раненых солдат и офицеров отец лично вынес с поля боя и спас им жизнь. А немцы все вели и вели обстрел наших позиций. На поле боя ещё оставались раненые бойцы. Отец опять пополз искать раненых солдат. И только разрыв вражеского снаряда смог остановить его. Санитары нашли отца и вынесли его с поля боя. С сильной контузией он был отправлен на лечение в прифронтовой военный госпиталь, а после лечения получил отпуск домой.
За этот подвиг отец был награжден боевой медалью «За отвагу», которая и сейчас хранится в семейном архиве.

7. К лету 1943 года, отец после лечения в госпитале от контузии получил отпуск домой. Добрался до Иваново, потом до Комсомольска, где в эвакогоспитале работала медсестрой жена отца, Мария Александровна, и дальше - до поселка Писцово, где жили и работали в медпункте торфопредприятия его отец с матерью.
После контузии на фронте, он писал им всем, что жив и лечится в госпитале, надеется приехать домой в отпуск. И вот это произошло. В ближайший выходной собрались в пос. Писчугово родные и близкие : и дядя Сикрит из деревни Остров, и тётя Дуня из села Новоселки, и сноха, жена брата Михаила, Волкова Александра Ивановна, что работала учительницей школы в г.Комсомольск, ну и, конечно, жена Мария, родители и ещё кто-то. Сидели, закусывали, слушали рассказы отца о войне, рассматривали медаль «За отвагу» на кителе. Зимний день быстро угасал. Дяде Сикриту предстоял неблизкий путь до своей деревни Остров и отец пошел проводить его до деревни Иваньково. Дорога шла через село, далее по слани (такая дорога из бревен по заболоченной местности) к колхозным полям и окраиной торфяных карьеров к деревне Иваньково. Прошли село, слань и вышли к окраине торфяных карьеров у колхозных полей. За разговорами и не заметили, как отмахали 7 км. «А что, Сережа, говорил Сикрит Дмитриевич, шибко ли пистолет стреляет!» «Могу показать», говорил отец, доставая из кобуры свой пистолет ТТ (находясь в отпуске после госпиталя, военные офицеры имели право носить личное оружие). Сухие негромкие щелчки выстрелов в сторону сосны у болота не впечатлили дотошного дядю Сикрита. «Да, слабовато стреляет, из охотничьего ружья, пожалуй, громче будет», подвел он итог. «Ну, если хочешь громче, то давай гранату бросим», ответил отец. В его вещах оказалась и ручная осколочная граната РГ-2 с фронта. «Дядя Сикрит, ложись», крикнул отец, а после выполнения команды выдернул чеку и метнул гранату в сторону сосны и сам тоже залег, укрываясь от осколков. Раздался оглушительный взрыв и ствол сосны оказалась срезанным разрывом гранаты. Поднялись. «Да, Сережа, вижу штука серьезная». Перекурили, двинулись дальше и расстались уже у околицы дер. Иваньково.
А фронтовой пистолет ТТ, как говорил отец, он, завернув в тряпку, положил между бревнами венца сруба старого овина в деревне Остров. В начале 70-х годов мы всё хотели с отцом съездить на мотоцикле в деревню Остров и отыскать эту опасную реликвию. Но наши намерения так и не осуществились.
Находясь в отпуске дома, отец продолжал лечение от контузии, от экземы на конечностях (ноги и руки), от предвестников туберкулеза легких. К концу срока отпуска отец прошел медкомиссию в военном эвакогоспитале №3840 в городе Комсомольск и был комиссован из армии по заболеваниям, а с октября 1943г. ему была назначена военная пенсия по II группе инвалидности. Теперь, после 1,5 лет нахождения на фронте, для него началась мирная жизнь и работа врачом на участках торфопредприятий Комсомольского района. Как участник войны он награждается медалями «За победу над Германией», «За доблестный труд в ВОВ» и другими.