В феврале 1942 года наша дивизия прибыла в город Новомосковск. Эта территория только что была освобождена нашими войсками от ненемецких оккупантов. Мы увидели свежие следы гулявшего здесь кованого немецкого сапога. В городе и других населенных пунктах отпечатки отступившего фронта: тянуло горьким смрадом от подожженного хлеба в элеваторе, дымился уголь около затопленных шахт, разбита электростанция. Во время тактических занятий часто приходилось выкапывать из-под снега мертвых фрицев, не успевших унести ноги от наступающей нашей армии. Через несколько дней мы уже на фронте. Идут ожесточенные бои, многих боевых товарищей уже нет в живых, другие ранены и отправлены в тыл, Кто жив и здоров, по-прежнему несет боевую вахту. Запомнился мне последний бой у деревни Фомино. Здесь противнику был нанесен серьезный урон, особенно в живой силе. Во время боя нас окружили немцы с правого и левого фланга. Снова и снова ведем огонь, но мины заканчиваются, а перед нами в наших же окопах немцы. Решил отступать, взял ствол на плечо. Метров около сорока прошел спустился в траншею и почувствовал, что левую руку обожгло, ствол упал с плеча, и я тоже упал. Собрав последние силы, скатился в воронку, живым попадаться в руки врага не хотелось. Меня нашел боец Попов, под покровом ночи мы выбрались к своим.

С годами всё дальше и дальше в историю уходит героическая эпопея Великой Отечественной войны – самой жестокой из всех войн, которые пережила наша страна. 75 лет назад завершилась победой нашего народа страшная война, которая унесла много жизней людей, принесла много горя и страдания. Она постучала в каждый дом, принесла беду, затронула судьбы многих семей. Но мы выстояли и победили. И моя семья бережно хранить память о службе деда на фронтах ВОВ. Моего дедушку зовут Юровских Петр Иванович. Когда по радио Левитан объявил о начале войны, он не раздумывая пришел в Кушвинский райвоенкомат с заявлением: о добровольном вступлении в ряды Красной Армии, а ведь ему не было еще и 18 лет. Не доучившись полмесяца в военном училище, вместе с другими новобранцами по тревоге был отправлен под Москву. Где был определен в состав 170-го стрелкового полка 58-й стрелковой дивизии Центрального фронта и был назначен помощником командира стрелкового взвода. На линии фронта мой дед воевал не долго, меньше года, но от туда, где он сражался за Родину, мало кто возвращался живым. А сражаться ему пришлось на Варшавском шоссе, по которому немцы поставляли припасы и подкрепления для своей армии. Здесь наша армия наткнулась на оборону в самой высокой точке (275 м) нынешней Калужской области — на Зайцевой горе у деревни Фомино. О боях в тех местах мало кому известно, про них не снимали кино и не рассказывали в документальных фильмах. Изучив множество материала и вспоминая рассказы деда я поняла, почему Зайцеву гору прозвали горой смерти или кровавой высотой Великой Отечественной Войны. С Зайцевой горы немцы наблюдали за советскими войсками, как на ладони. Все понимали, что высоту необходимо взять, весь апрель красная армия почти ежедневно атаковала Зайцеву гору, каждый раз безрезультатно неся огромные потери. А генерал Болдин все гнал и гнал своих солдат в атаки. Сам он называл местность, на которой гибла его армия, «мышеловкой». Немцы, которые тоже несли на Зайцевой горе немалые потери, называли ее «Московским Верденом». А у наших солдат она получила название «высота смертников». Вся Красная армия знала про Зайцеву гору. Знала, что это самое гиблое место на фронте. Попасть туда значило почти неминуемо погибнуть. Командарм Болдин был в глубоких раздумьях. Сверху от командования фронта был категоричный приказ – взять высоту. А она оставалась неприступной. На помощь пришли воспоминания из истории – в 1552 году царь Иван Грозный, осаждая Казань, приказал подкопать под стены Казанского кремля минную галерею, в которую был заложен мощный заряд – 57 пудов пороха. В результате взрыва образовался пролом, в который хлынула русская рать. Болдин приказывает своим инженерам воспользоваться опытом Ивана Грозного и провести подкоп под Зайцеву гору. Руководить инженерными работами было поручено майору М.Д. Максимцову. Сформирована специальная команда из 43 человек под командой лейтенанта-сапера В.Е. Новикова, местного уроженца. В состав команды вошли опытные саперы, бывшие шахтеры. Работы начались 28 августа 1942 года. Всё проводилось в глубочайшем секрете, за любое разглашение – расстрел. Подкоп копали больше месяца. Размер тоннеля по высоте составлял 110 см, по ширине — 70 см. Копали лопатами при свете карманного фонаря, землю оттаскивали ведрами. Через сто метров на пути шахты обнаружился огромный валун, из-за которого пришлось изменить направление подкопа. За ним оказался участок песка, который привел к обвалу и гибели нескольких бойцов. В конце сентября лейтенант Новиков доложил в штаб армии, что слышит, как над ним немцы под гармошку пляшут. 4 октября 1942 года командарм нажал кнопку взрыва . И вот над высотой взвилось десять красных ракет. Из воспоминаний очевидца: « Это не передать словами. Везувий ожил», — произнес кто-то за спиной командарма. Земля под ногами задрожала так, словно страшная, неведомая сила, неподвластная человеческому разуму, пыталась вырваться наружу, чтобы поглотить все живое в округе. Казалось, что высота от внутреннего улара подпрыгнула. Через мгновение из нее вырвался огромных размеров земляной столб. Языки ярко-оранжевого пламени озарили высоту в предрассветной мгле. Еще в воздухе стоял протяжный гул от «раскатов грома», как на переднем крае, на расстоянии до километра начали рваться минные поля — наши и противника. Во время одного из наступлений Красной армии, когда практически вся пехота погибла, был приказ отступать. Но дед, взяв свой миномёт на плечо пошел в атаку, но попал в воронку от гранаты. Левая рука была вся в осколках. Из воспоминании прадеда: «Лежа в этой воронке, молил Бога, лишь бы не попасть в плен и искал руками гранату, чтобы не достаться живым немцам». Взобравшись на край воронки, наши бойцы увидели огромный котлован почти в сто метров в диаметре и десять метров глубиной». Погибло около четырехсот гитлеровцев засевших на высоте. Немцы отправили в Берлин срочное сообщение, что на Зайцевой горе русские применили новое секретное оружие огромной разрушительной мощности. Ночью санитары вынесли Петра Ивановича на носилках и началась в жизни дедушки новая полоса. Медсанбат, полевые госпитали, восстановительные операции, газовая гангрена, ампутация левой руки, 7 операций, 5 литров донорской крови. В итоге он — инвалид II группы в неполные 20 лет. О его боевом пути говорят награды: орден Отечественной войны I степени, орден Славы III степени, медаль "За победу над Германией", медаль «За доблестный труд в ВОВ», медаль Жукова множество юбилейных медалей. После войны Петр Иванович работал в Кушвинском и Верхнетуринском горфинотделах, в торге, был депутатом горсовета, заседателем в нарсуде, в общем, видным и уважаемым человеком. За многолетний и добросовестный труд дедушка награжден медалью «Ветеран труда» и многочисленными грамотами. В мае 1995-го он единственный из ветеранов нашего города, присутствовал на юбилейном параде Победы на Красной площади. А в 2000 году мне вместе дедом посчастливилось побывать на Параде, посвящённому 55-летию победы. В этом году мы отмечаем 75-летие Победы в Великой Отечественной Войне. В наше время некоторые государства пытаются перевернуть историю, перековеркать исторические данные, присвоив победу себе, очернив Советскую армию. Мы обязаны помнить о подвигах наших ветеранов и какой ценой досталась Победа. Мы все должны гордиться нашими предками, которые спасли мир от фашизма и отстояли независимость нашей Родины. Пока история и память о наших ветеранах хранится в наших семьях, ни кто не сможет переписать историю ВОВ. P.S. Долго удержаться на высоте советским войскам не удалось, вскоре они были выбиты немецкими войсками на прежние позиции у болота. Новый 1943 год немцы встречали на Зайцевой горе. Весной они ушли сами — в рамках операции «Буйвол» сокращали линию фронта, высвобождая дивизии для Курской дуги. Оценки советских потерь под Зайцевой горой очень сильно разнятся, разброс от 100 до 400 тысяч убитых и раненых солдат и офицеров, в ее окрестностях — тысячи братских могил. Об этих боях, которые продолжались больше года и стоили так дорого, написано очень мало. Вопрос, можно ли было атаковать Варшавское шоссе в каком-нибудь другом, более благоприятном для наступления месте, Жукову никто не задавал.