Мой Дед, Николай Михайлович, был сложным человеком, что называется противоречивым. В свое время я крайне мало общался с ним, о чем сейчас страшно жалею. Все как-то с бабушкой. Нет, про войну, конечно, расспрашивал и ужасно гордился, что мой Дед воевал. Но все его скупые рассказы не потрясали воображение двенадцатилетнего подростка. А потом он умер от рака... Правда, однажды Дед, выпив граммов двести, разговорился. Нам в школе к 40-летию Победы задали написать сочинение про фронтовиков. И Дед мне помог. Он рассказал, как в 45-м, во время войны с японцами, он чистил свои сапоги в минуты перекура, так как всю жизнь, даже в кошмарных условиях войны, был ужасным аккуратистом. Неожиданно сзади подкрался самурай. Завязалась драка. Тогда жизнь моему Деду спас обыкновенный кирзовый сапог, которым он оглоушил ниндзю. Не знаю, сколько в этой истории вымысла или правды, но она мне понравилась. Я живо представлял себе, как мой Дед нокаутировал русским сапогом чуть ли не самого Брюса Ли. А после мое сочинение повесили на «доску почета» в маленькой искитимской школе N 1, чем я был горд. ...От Деда мне досталась красивая резная тросточка, с которой он никогда не ходил, так как берег ее, и еще немного... воспоминаний. А еще гордость...