17 февраля 1922 года в городе Киев родился мой прадед Коля.
Николай Григорьевич призвался на службу 23 июня 1941 года в возрасте 19 лет. Будучи юношей, ему, как и сотням других тысяч людей, пришлось преодолеть сложный путь. Что только не довелось испытать прадеду в эти годы. 
 22 июня 1941 года произошел переломный момент в жизни каждого. В числе первых городов, подвергшимся бомбардировкам, был и Киев, где служил Николай Григорьевич. Изначально, прадед шел в пехоте, 88 гвардейская стрелковая дивизия, с автоматом. Им пришлось преодолеть немалый путь, пробиваясь по лесам и переправляясь через различные водоемы. Во время похода, прадеду пришло письмо, в котором писалось о гибели его отца. Страшно представить эмоции, возникшие у Николая. Чтобы как-то притупить ту боль, дед из автомата открыл стрельбу в небо. Пережив эту трагедию, он отправился дальше. Два года город был под немцами. После освобождения Киева, прадед получил ранение. Осколок взорвавшейся мины, отлетел ему в бедро. По словам дедушки: «Был пролит сапог крови», действительно, была огромная кровопотеря, из-за которой пришлось провести около 5 месяцев в военном госпитале, была сделана операция в ужасающих условиях, после чего, дед вернулся на службу. 
 Затем, Николая Григорьевича назначили шофёром. Каждый день испытывая страх гибели и ставя свою жизнь на грань к смерти, он перевозил под огнем противника зенитные установки. 
Вскоре, прадед и его сослуживцы провинились, провозив в бензобаке своего автомобиля спирт. Из-за этого они вынуждены были отправиться в штрафной батальон. Тут и начался настоящий ад для всех. Война не щадила никого. Каждую секунду уносились жизни тысяч людей. Считалось, что вернуться из штрафбата было невозможно. Если человек попадал туда, то считался стопроцентным смертником. Так и было. Вернулось оттуда всего три человека, из тысяч людей всего три человека, в том числе и Николай Григорьевич. 
Прадед преодолел весь путь от Киева до Берлина, за что получил огромное количество наград, например: «За боевые заслуги», «За отвагу», « За взятие Берлина», «За освобождение Варшавы», «Орден Отечественной войны I степени» и т.д. 
 По моему убеждению, человек, который прошёл огненный ад, не очень хочет даже своим близким рассказывать об этом, видимо начинает щемить сердце и болеть душа. Николай Григорьевич был не исключением, о войне он рассказывал крайне редко, и это длилось несколько минут, а потом махнёт рукой, скажет крепкое словцо и замолчит, а в уголках глаз заблестят слёзы. В рассказе своим детям и внукам прадед однажды сказал: «Врагу не желаю испытать и увидеть то, что испытать и увидеть пришлось мне».