После окончания мореходки Алексей подал документы в институт, но с ноября 1939-го года был призван в армию, где вступил в партию в 1942-м году, и в звании гвардии капитана в мае 1943-го был назначен командиром батареи 88-го гвардейского полка стрелковой дивизии Северной группы войск. Командир выглядел старше своих двадцати двух лет. Природа лидера выражалась в устало строгом прищуре светлых глаз, в чётком голосе с астраханским говорком. Его приказы выполнялись беспрекословно.

В августе Алексей был назначен начальником артиллерии 84-го гвардейского стрелкового полка той же дивизии. Коммунист руководил атаками не бесшабашной храбростью, а стратегическим мышлением и абсолютной верой в правое дело защиты Родины. 

Он вёл солдат в атаку с кличем «За Родину! За Сталина!», примером показывая мужество. А в это время его отец молился своей неизменной иконе и жалел о том, что сын не взял с собой заступницу.

Заговорённые провидением вражеские пули, прошив грудь офицера, не сгубили жизнь - в феврале 1944-го года Алексей попал в госпиталь. Ранение было серьёзным, и он провёл на больничной койке долгих четыре месяца. Его сознание жгла мысль о том, что погибли в бою хорошие парни. Им бы жить да жить! Когда Алексей сам закрыл у упавшего друга глаза с остановившейся синевой, то слёзы свинцовым слитком застыли в его сердце.

…Алексей метался в бреду. «Ванька! Не умирай! Мы с тобой ещё порыбачим на Каспии! За Родину! Батя…  Да не верую я в твоих ангелов. Не они нас спасают…»

 Он кожей чувствовал, как боль не оставляла лежавшего рядом солдата. Не в силах справиться с ней, паренёк кричал. Алексей, очнувшись от бреда, попытался вразумить докторов: «Дайте человеку умереть спокойно. Снимите с него боль! Пущай судьба решает за него». Его астраханское «Пущай» предсказывало надежду, как русский «Авось».

Запел весной апрель. Стараниями врачей и молитвами отца - героя первой мировой войны  -  молодой организм выдержал нелёгкое испытание ранением. Алексей хотел вернуться в свой полк, но его направили начальником артиллерии 647-го стрелкового полка 216-й стрелковой дивизии, где советский офицер выполнял достойно военную работу. Его уважали все – от командиров до рядовых. Впервые после ранения Алексей закурил и уже никогда не расставался с папиросой. По ночам он не мог сомкнуть глаза: перед ним стояли те, с кем воевал, кого отправлял в бой.

Те, кто уже никогда не закурит.

Война приближалась к логическому завершению. Советские войска гнали ненавистного врага в его логово. Бои, небольшие передышки, опять бои. И потери… Потери… Алексей, презиравший в юности, как и его отец, алкоголь, начал фронтовыми стограммовыми дозами поминать погибших. 

 После очередной атаки в ноябре 1944-го Алексей попал в госпиталь и опять на четыре месяца. Врачей удивляло стремление организма выжить, хотя раненый в бреду повторял: «Дайте умереть спокойно, пущай судьба сама решает…»

 Операции сильный организм переносил стойко, хотя единственным наркозом была водка. Судьба берегла гвардии капитана для будущих детей и внуков. Выписавшись из госпиталя в феврале 1945-го года, коммунист без раздумий упросил руководство отправить его на передовую: «Не могу без армии. Там я нужнее!»

Получил очередное назначение – стал командиром батареи 349-го полка 26-й стрелковой дивизии. В освобождённом советскими войсками немецком городке Штеттене Алексея назначили комендантом. Штабная служба была ему не по душе, но работал чётко. Строгий офицер неимоверным обаянием, усталой улыбкой даже в военное время сводил с ума женский персонал, да и сам не прочь был поухаживать за медсестричками.

За воинскую доблесть Алексей был представлен к званию майора, но штабные проволочки с документами не дали осуществиться повышению. В связи с сокращениями в армии он был уволен в запас 11 ноября 1946-го года из 349-го стрелкового полка 26-й стрелковой дивизии по приказу № 01567 Северной группы войск. На груди участника войны блестели боевые награды, записанные в орденской книжке 1943-го года под номерами: орден Красной звезды № 301581 и орден Великой Отечественной войны второй степени № 153459. 

Отец  увидел сына-фронтовика только в ноябре 1946-го  года.