Корольков Павел Сафонович
Корольков
Павел
Сафонович
рядовой

История солдата

Фотографию своего отца Надежда Павловна Трушина бережет, как зеницу ока. И хотя осыпавшееся по уголкам, пожелтевшее от времени изображение имеет лишь отдаленное сходство с дорогим человеком, в памяти Надежды Павловны он до сих пор — как живой. И все такой же молодой и красивый.

Надежда Трушина, дочь участника Великой Отечественной войны:Родился он в Белоруссии – отец, тятя наш, раньше так называли. А потом приехали сюда, видно, сразу, я не знаю. Здесь - Красноярский край, Ирбейский район. Село у нас большое было, он работал в колхозе трактористом. Нас было пятеро детей, он детей любил. Маме всегда говорил: «Береги детей».

Повторял он эти слова и когда пришлось уходить на войну. 33-летнего тракториста забирали в числе первых: 23 июня 1941 года, на следующий день после объявления о начале войны.

Надежда Трушина, дочь участника Великой Отечественной войны:Вот объявили войну. Все там сразу собрались близлежащие, гуляли. Это праздник был, чтобы завтра отправлять их. Сегодня ночь гуляли – плакали, конечно, целовались, плакали. А на завтра – вот прямо в первый день, как объявили сегодня, а на завтра отправили. Я даже не знаю, спали они или нет. А утром уже, в 9 или 10 часов, их на сборный пункт уже отправляли. И вот в это время как раз дождик. А нас не взяли. Если бы не дождик, нас, может быть, бы взяли. А так мы с Асей на окне стояли, плакали. А старшую взяли сестру.

На какой фронт попал отец и как сложился его боевой путь, Надежда Павловна не знает — помнит только, что Павел Сафонович успел прислать всего три письма, последнее из которых было датировано октябрем 1941 года. После этого наступило молчание, которое не нарушали даже официальные извещения. Не пришла на Павла Ивановича и похоронка, так что родные — и во время войны, и после ее окончания — все надеялись на встречу с отцом и мужем.Надежда Трушина, дочь участника Великой Отечественной войны: У нас даже было – там гнали заключенных по нашей деревне, дальше там была Самсоновка, Степановка. И военнопленных, может, мы думали, может, в плен попал. И мама нас выводила на улицу главную смотреть этот этап. Может быть, он нас увидит или мы его. Все думали, может быть куда-нибудь

— мало ли, в странах в каких, может, к кому пристал, может, когда объявится. Всегда так думали. И даже до сих пор — иногда же почитаешь, бывают такие случаи, где-то остался. И думаем: может быть, и наш, или он даже не вспомнил про нас ни разу... Но я считаю, что это нет... Потому что — ну сразу, там некогда было, он ни по каким странам еще не прошел, три месяца всего повоевал.

Не внесли ясности в судьбу Павла Сафоновича и поиски, которые внуки вели уже в 2000-ые годы. Он так и остался пропавшим без вести. Еще одним из солдат Великой Победы, которые не дожили до этого светлого дня...

Нашёлся спустя 76 лет
На одной из мемориальных плит было высечено и имя отца

СТАРУЮ, почти вековой давности, фотографию своего папы - Павла Сафоновича Королькова, изрядно поистрепавшуюся и пожелтевшую от времени, бережно и очень трепетно хранит Надежда Трушина. Это единственное, что осталось от её дорогого, но почти незнакомого тяти. На снимке он молодой и красивый, в окружении сослуживцев. Последний раз женщина видела отца будучи ещё пятилетней девочкой, когда он уходил на фронт. После этого было только три письма, а потом тишина… На целых 76 лет.
НЕСМОТРЯ на то, что Надежда Павловна Трушина была тогда совсем ребёнком, она очень хорошо помнит начало войны, ведь в числе первых 33-летнего отца призвали на службу. Это случилось буквально через три дня после страшного известия – 26 июня 1941 года. Провожали его и ещё нескольких земляков всем селом. Всю ночь ни дети, ни взрослые не сомкнули глаз: все сидели за большим столом, пели песни под гармонь, плакали, обнимались, целовались, снова плакали, прощались. Как оказалось, со многими — навсегда.

Родом Павел Сафонович из Красноярского края. Вместе с супругой Феодосией Николаевной они жили в селе Талое Ирбейского района. Здесь мужчина работал трактористом, был отличным механиком. В семье росло четверо ребятишек, проживали все в небольшом домике. Когда глава семейства ушёл защищать Родину, забота о детях, из которых в живых к тому времени осталось только две дочери, легла на плечи мамы, и помогать ей было некому – не было у них ни бабушек, ни дедушек. Феодосии Николаевне приходилось много работать в колхозе: требовалось и обеспечивать фронт продовольствием, и своих домочадцев кормить. Конечно, девчонкам пришлось многому научиться с малых лет – старшей Надежде было на тот момент 5 лет, а младшей, Соне, всего-то 2 годика. Они и по дому хозяйничали: готовили, стирали, прибирались, и на полях матери в силу своих возможностей помогали, и за скотиной ухаживали. Несмотря на то, что здесь, далеко от фронта, не было бомбёжек, стрельбы, не слышны были страшные звуки войны, она всё же и тут оставила свой след. Жизнь была тяжёлой, голодной, люди опасались, что фашист может и сюда дойти. Практически всё, что выращивали: скотину, зерно, картофель и прочее, отправляли советским солдатам – всё для фронта, всё для Победы!

Семья Корольковых жила ожиданиями весточки от отца. В тех трёх письмах Павел Сафонович о себе практически ничего не писал, только спрашивал: как дети, жена, справляются ли, и каждый раз просил супругу беречь малышей. Поэтому о том, где он служит, куда лежит его путь, они толком не знали. Последнее письмо пришло в октябре 1941 года... Долгое время не было и никаких официальных известий о судьбе солдата. Но до конца войны родные верили, что их тятенька, так звали отца дети, жив и скоро вернётся домой. Однако проходили месяцы, годы, а его не было, также, как и не было похоронок. И только в 1947 году семья по запросу получила справку о том, что Павел Корольков считается пропавшим без вести. Документ был нужен для того, чтобы получать пенсию по утере кормильца. А надежда, несмотря ни на что, жила. Чего родные только не думали: что он серьёзно ранен, что потерял память, что просто решил не возвращаться… Супруга до конца жизни оставалась верна мужу, ждала его в том же доме и уехала из родного села к дочери в Усть-Илимск уже в преклонном возрасте.

Всю жизнь семья не оставляла попыток найти хоть какие-то следы отца, узнать о его судьбе. И вот недавно совершенно неожиданно стало известно, что солдат найден. Вернее, найдена братская могила, в которой, как следует из надписи на мемориальной доске, захоронен Павел Корольков. Известия дождались старшая дочь Павла Сафоновича, Надежда, её сын с невесткой, внуки и правнуки. От знакомой они узнали, что их разыскивает незнакомый мужчина по имени Феликс Измайлов с новостью о Павле Королькове. Они вышли на связь с ним и оказалось, что он много лет занимался поисками своего родственника, о судьбе которого также не было ничего известно. Розыски привели его в немецкий Нюрнберг, что на севере Баварии. Недалеко от него в предместье Нюрнберг-Лангвассер в военные годы располагался немецко-фашистский лагерь военнопленных - шталаг XIII-Д. Шталаг – сокращенное название от немецкого Stammlager – основной лагерь постоянного содержания военнопленных рядового и сержантского состава. Здесь, как и в других многочисленных лагерях, в нечеловеческих условиях содержались солдаты, воевавшие против фашизма. Феликс Владимирович нашёл своего деда, который содержался в шталаге, узнал, что тот не дождался освобождения и умер в заточении. Он, как и тысячи советских солдат и военнослужащих стран-союзников, был похоронен на Нюрнбергском южном кладбище. Здесь установлено 40 мемориальных плит с тысячами высеченных имён. Феликс Измайлов сфотографировал их все и начал переводить на русский язык имена и оцифровывать материалы. Параллельно он пытался найти информацию о судьбе похороненных: где жил, где служил, когда попал в плен, и разыскать родственников. Так, в процессе добровольной работы, он нашёл знакомую фамилию – Корольков. У Феликса в Красноярском крае живёт товарищ с такой фамилией, который оказался сыном двоюродного брата Надежды Павловны. Как удалось выяснить Феликсу Владимировичу, Павел Корольков, лейтенант 401-го пехотного полка, был захвачен в плен нацистами 12 декабря 1941 года в городе Калинин (с 1990 года Тверь – прим. автора). В октябре-декабре 1941 года Калинин был ареной военных действий в ходе битвы за Москву, а фактически – за независимость всей страны. В планах высшего немецкого военного командования захвату города придавалось особое значение. Ожесточённые бои и регулярные контрудары здесь шли днём и ночью. Немецко-фашистские войска, которые значительно превосходили обороняющихся по количеству войск и боевой техники, атаковали позиции советских войск и ополченцев 13 октября. Уже на следующий день немцы подтянули к Калинину основные силы ударной группировки, которые в 10 раз превосходили число обороняющихся красноармейцев. Советские части отошли на окраину Калинина и держали этот рубеж обороны в течение двух месяцев – наши солдаты стояли насмерть. Контрнаступление на Калининском фронте и правом крыле Западного фронта началось 5 декабря в более чем 200-километровой полосе. Военные действия сразу же приняли ожесточённый характер. Красноармейцы атаковали врага юго-западнее Калинина и, перейдя Волгу по льду, вклинились во вражескую оборону, и после трёхдневных упорных боёв прорвали её на реке южнее Калинина. А 9 декабря под контроль была взята железная дорога Калинин – Москва. 13 декабря соединения 29-й и 31-й армий Западного фронта вышли на пути отхода калининской группировки противника. Гарнизонам фашистских войск в Калинине было предложено капитулировать. Гитлеровцы отвергли ультиматум, и 15 декабря завязались бои за город. На следующий день он был полностью очищен от захватчиков, которые потеряли только убитыми свыше 10.000 солдат и офицеров. Огромные потери были и с нашей стороны – 20.000 бойцов погибли, тысячи захвачены в плен, в их числе был и Павел Сафонович. Как удалось выяснить, первоначально, до 1944 года, он содержался в минском шталаге-352, где ему был присвоен лагерный номер «55352». Этот лагерь располагался под Минском у деревни Масюковщина. Информации о нём не так много, но и от того, что можно найти в сети Интернет, на глазах наворачиваются слёзы. Так, проштудировав разные источники, сложилась более-менее общая картина лагерной жизни. В «Масюковщинском лагере смерти», как впоследствии прозвали Шталаг-352, жалкое существование влачили десятки тысяч военнопленных на небольшой территории. В деревянных бараках, рассчитанных на 60-70 человек, содержалось по 400-500 пленных. Многие жили и в неотапливаемых, продуваемых всеми ветрами бывших конюшнях. В каменной трёхэтажной казарме был устроен лазарет, в котором не столько лечили, сколько «помогали» умирать. Узников размещали по национальному признаку. Были бараки русских, которых считали «низкокачественным человеческим материалом», евреев, украинцев, выходцев из Средней Азии и пр. Зимой 1941-1942 годов большое количество людей содержалось под открытым небом. Современникам сложно представить те невыносимые условия: ежедневно от них здесь умирали по 200-300 человек, также уносили жизни жестокие избиения, экзекуции и расстрелы по любому, порой выдуманному, поводу. По информации Википедии, для заключённых с сентября 1941 года устанавливался паёк эрзац-хлеба - около 160 грамм в день, чуть позже суточный рацион складывался из 80-100 г хлеба и двух кружек баланды, сваренной из гнилой промёрзлой картошки с примесью соломы. Иногда в неё добавляли протухшее конское мясо. Вследствие такого питания смертность в лагере достигала огромных размеров. Кроме того, как наказание для провинившихся лагерными властями применялось полное лишение пищи. Известен случай, когда в ноябре всех заключённых за поломку нар выгнали на плац на несколько часов, еду не давали. После этого на площади осталось лежать более 200 замёрзших трупов. Как следует из опубликованных выводов Чрезвычайной государственной комиссии по выявлению и расследованию зверств немецко-фашистских захватчиков, работавшей в лагере после освобождения Минска, истощение являлось причиной более чем 80% смертных случаев среди пленных. Согласно историческим свидетельствам, положение в лагере несколько изменилось весной 1942-го. Военнопленных стали использовать как рабсилу для нужд военного хозяйства нацисткой Германии. Чтобы хоть как-то снизить смертность и поддерживать остатки здоровья пленников, здесь заработали госпиталь, санпропускник и баня, до 270 грамм был увеличен суточный паёк хлеба. Всего в шталаге-352, судя по архивным документам, погибло около 10 тысяч советских военнопленных. Умерших не успевали хоронить, замёрзшие тела лежали штабелями как в самом лагере, так и на кладбище. Позже их просто сбрасывали в вырытые военнопленными ямы, а ещё позже, чтобы скрыть свои преступления, фашисты разрывали братские могилы и сжигали останки.
Однако, несмотря ни на что, Павел Сафонович смог здесь выжить. В мае 1944 года его перевели в восточнопрусский шталаг-IБ, а затем почти сразу в баварский шталаг-XIIIД. О последнем лагере очень мало информации, при изучении судьбы Павла Сафоновича сведения приходилось добывать буквально по крупицам. Известно, что шталаг-XIIIД располагался в одном из пригородов Нюрнберга. Здесь в ходе войны насильно удерживались сотни тысяч польских, советских, французских, итальянских и американских военнопленных. В августе 1943-го лагерь сильно пострадал во время налёта авиации союзников, 23 деревянных барака были сожжены. Многие заключенные погибли при этой и последующих бомбардировках лагеря. Осенью 1944-го и весной 1945 года население лагеря выросло во много раз из-за поступающих военнопленных других лагерей. Для большинства простых солдат лагерь был промежуточной станцией перед отправкой на работу в промышленные предприятия или сельские хозяйства. В соответствии с расистской идеологией национал-социализма, к советским военнопленным, считавшимися недочеловеками, было особенно жестокое отношение: тысячи умерших похоронили в братских могилах на южном кладбище Нюрнберга. В их числе и отец Надежды Павловны...
16 апреля 1945 лагерь был освобождён войсками Соединённых Штатов. Точная дата смерти Павла Королькова неизвестна, но понятно, что до расформирования лагеря он не дожил совсем немного. Сегодня о замученных и убитых напоминают установленные там обелиски. От самого бывшего лагеря остались лишь две длинные прямые улицы да пара бетонных фундаментов. И с каждым годом остаётся всё меньше ориентиров, напоминающих о том, где находились фашистские лагеря смерти, информация о них и о зверствах, что творились за колючей проволокой, скудная, до сих пор многое недоступно общественности.

Победа в Великой Отечественной войне досталась нам очень дорогой ценой. Судьбы тысяч людей так и остались невыясненными, по сей день продолжаются поиски мест захоронений погибших воинов. Поэтому так много сегодня зависит от нас, потомков героев, которые ценой собственной жизни подарили нам будущее: мы обязаны помнить их подвиг, передавать своим детям истинную, неискаженную историю.
Ещё один солдат, некогда пропавший без вести, найден. Надежда Павловна очень благодарна тем, кто причастен к сложной, но такой важной работе. Самая заветная мечта Надежды Павловны – съездить к месту последнего упокоения отца и поклониться его могиле.

Автор: Марина ЖЕЛЕЗОВСКАЯ

Регион Иркутская область
Воинское звание рядовой
Населенный пункт: Усть-Илимск
Место рождения Белоруссия
Годы службы 1941 1941

Боевой путь

Место призыва Красноярский край, Ирбейский район, с. Талое
Дата призыва 26.06.1941
Боевое подразделение 104 пехотный полк
Плен Минский шталаг-352 (с 12.12.1941 )
восточнопрусский шталаг-IБ (с 12.12 )
баварский шталаг-XIIIД (с 12.12 )
шталаг XIII в Нюрнберге-Лангвассер

Фотографии

Автор страницы солдата

Страницу солдата ведёт:
История солдата внесена в регионы: