Я, Александр Иванович Васильев родился 4 июня 1915 г в городе Новгороде. Родители мои происходили из крестьянской семьи. Мать- Пелагея Егоровна, родилась в деревне Хотобуж в 1887 г, отец-Иван Иванович Васильев 1884 года рождения уроженец  деревни Теребаны. Из деревни родители переехали в Новгород на постоянное место жительства.

В 1923 г я пошел учиться в начальную школу на улице Славной и окончил ее в 1928. В 1930 г. поступил учиться в дорожно-заводское училище и проучился до 1931 г. В этом же году поступил в фабрично-заводское училище, которое окончил в 1933 г и был направлен на работу в Новгородское вагонное Депо слесарем по ремонту грузовых вагонов. В    1937 г меня призвали в армию. Мама и Степан Васильевич Дмитриев проводили меня на вокзал и посадили на поезд. Службу я проходил в Пскове, а потом нашу часть перевели в Лугу. Демобилизовали меня в ноябре 1940 г. перед октябрьским праздником. После службы я вернулся на работу в Депо.

22 июня 1941 г. в воскресение я был как раз в поездке до станции Чудово. Сдал свой поезд и начал осматривать поезд на Новгород. Погода в этот день была солнечная, жаркая и вдруг я услышал по радио, что Германия вероломно напала на Советский Союз и началась отечественная война. На душе стало неприятно. В это время в грузовом парке стоял военный эшелон и, услышав это сообщение, солдаты и офицеры организовали митинг.

В июле я ехал поездным мастером на Старую Руссу. Когда проезжали станцию Шимск мы увидели жуткую картину: ранее за несколько дней немцы разбомбили три грузовых состава: один с лошадьми, другой с продовольствием, а третий с боеприпасами. На это «чудовище» страшно было смотреть: вагоны разбиты на куски, сгоревшие вагонные части, вагонные детали были разбросаны от  взрывов снарядов за полкилометра и более. Лошади все убитые и обгоревшие продукты были разбросаны по всей станции. Люди убитые, военные и гражданские. Мы остановились на станции, но на ней стоял такой вонючий смрад от убитых людей и лошадей - просто дышать невозможно.

Приехав в Старую Руссу я сдал свой поезд осмотрщикам вагонов, а от них я принял другой поезд на Новгород. Мы везли подбитые танки с фронта в ремонт. Приехав на станцию Шимск мы простояли два часа в ожидании когда нас примет соседняя станция. Пока мы стояли на станции солдаты пошли на птицеферму и молокозавод и набрали там яиц, брынзы, масла. Только мы отправились со станции и начали с солдатами есть брынзу, как вдруг откуда ни возьмись, налетел немецкий самолет и вдоль всего поезда прострочил из пулемета, а на следующий заход сбросил две бомбы на наш поезд. Одна бомба попала в паровозный тендр и первый вагон. Тендр сошел с рельс, и поезд внезапно остановился, в хвостовой части вынесло пять вагонов на сторону.

Когда самолет бомбил наш поезд, я в это время хотел спрятаться под днище танка. Только нагнулся и вдруг поезд внезапно вздрогнул и остановился и я ударился головой так, что из глаз посыпались огненные искры. Через несколько минут я пришел в себя.

После бомбардировки самолет облетел наш поезд, убедился, что разбил его и улетел. Тут солдаты засуетились. Я пошел с солдатами в голову поезда. Сначала мы подумали, что паровозную бригаду убило, и стали кричать машиниста и вдруг они отозвались. Я спросил у них, почему они так долго не отвечали, они сказали, что гасили топку, чтобы спасти котел от взрыва. На нашем поезде ехал главный кондуктор Ленинградского резерва. Он был ранен. Я с помощником машиниста сняли его и положили на кювет. Он стонал, мы посмотрели и поняли, что у него ребра сломаны и нога ранена. Солдаты оказали ему помощь.

Солдатам мы сказали, что сейчас мы вызовем восстановительный поезд и пошли втроем пешком на Новгород (44 км). Дошли до путевого барака и вызвали по телефону восстановительный поезд и отправились дальше. Во время пути нас несколько раз обстреливал немецкий самолет. Шли день и ночь. Рано утром, когда мы вошли в Псковскую слободу, то по ней было страшно идти, много горело домов. Я сразу же пошел в наш вагонный участок доложить о случившемся. Мне сказали придти днем и доложить начальнику участка. Я пришел и рассказал, как было дело.

Следующую поездку я ехал поездным мастером из станции Чудово на Новгород в июле месяце. До Новгорода оставалось 15 км. И как раз мы проезжали напротив поселка Трубичино и военного поселка Кречевицы, как вдруг появилась группа немецких самолетов перед нашим поездом и стала пикировать. Тут у меня появился сильный страх на душе. Машинист в это время увеличил скорость поезда, чтобы проскочить опасность, но после сильного рывка поезд остановился. Лопнул воздушный тормозной рукав. Самолеты обстреляли в Кречевицах аэродром и улетели. Я починил рукав, и мы спокойно доехали до Новгорода.

Вскоре наши саперы взорвали железнодорожный мост через Шелонь и движение поездов на Старую Руссу прекратилось. Немецкие самолеты стали часто бомбить Новгород то днем, то ночью, бомбили Кремль. На Гужевой улице около железнодорожного вокзала был артиллеристский обстрел, погибло много людей. Обстреляли из пушек железнодорожные склады, вокзал. Два снаряда попали в наше вагонное Депо, было ранено 7 рабочих.

Из-за частых обстрелов артиллерии и налетов самолетов жителей стали эвакуировать из Новгорода на поездах и пароходах. В Депо тоже организовывалась эвакуация и у меня спросили - «Кто есть из родных»? У меня в городе оставалась лишь одна сестра Вера. Я сообщил сестре, чтобы она собиралась, так  как сегодня ночью будет поезд. А Вера не хотела уезжать. Я стал ее отговаривать «Убьют ведь тебя»! В конце концов, она согласилась. Я проводил сестру на ночной поезд 13 августа.

Когда я вернулся домой ко мне пришли два соседних паренька Федоров Николай и Дима. Мы вместе коротали ночь. Спать не спали, потому что немецкие самолеты всю ночь делали налеты. Наши самолеты сражались с неприятелем в воздухе, били зенитки, раздавались взрывы бомб. В эту же ночь (14 августа) наши саперы подорвали мост через реку Волхов. Был сильный оглушительный взрыв.

Я дождался утра, поговорил с соседями нашего дома и  днем собрался покинуть свой родной, любимый город Новгород. Распрощался с соседями и пошел я на мост. Дошел до моста, а от него люди бегут. Я посмотрел сам и вижу, что середина моста вся рухнула в воду. Тогда я отправился на перевоз у Халтуринской бани. Там нас несколько человек село в лодку, и мы поплыли на Софийскую сторону. До берега оставалось несколько метров, как внезапно появилась группа немецких самолетов и стала пикировать на летний сад. Только мы успели сойти на берег и тут сразу же начали рваться бомбы. Вой летящих снарядов, громыхание взрывов, страшный свист осколков. Мы упали на землю вниз лицом и прижались к земле. Невдалеке от нас, разорвалась бомба, и нас закидало землей. Когда кончилась бомбежка, мы поднялись и не верили, что живы.

Добрался я до Новгородской нефтебазы, а она в огне, кипит, клокочет масло как сало на сковороде. Я шел мимо базы горящей, объятой густым черным дымом. Пройти мимо было невозможно, стояла сильная жара от горящих масел и бензина, а небо затянуло густым черным дымом. Наши самолеты вели воздушный бой с немецкими. Я не очевидец этого случая с нефтебазой или же ее немецкие самолеты разбомбили, или наши подорвали, чтобы врагу не досталось горючее.

Пришел я в центральный парк, где формировались грузовые и пассажирские поезда на отправление в рейс. Вошел в наше помещение (пункт технического осмотра вагонов), но там было пусто, только тикали настенные часы. Только я вышел от туда и мне на встречу попался военный полковник. Он мне сказал, что последний эшелон уже отправился. С центрального парка я дошел до паровозного депо. У самого Депо стоял подбитый пассажирский паровоз. Вокруг депо воронки от разорвавшихся бомб. Никого не обнаружив, я направился на Григоровский переезд, обратно к городу. Остановился, постоял пару минут и вдруг, вижу, идут два рабочих из Депо.

Когда они поравнялись со мной, мы завели разговор. Они собирались идти в Новгород. Я им рассказал, что город в огне, но они все равно пошли. А я смотрю на них, что же они будут делать? Вижу, они подходят к мотодрезине, тогда я подошел к ним и спрашиваю: «Ребята, вы поедите на Ленинград?». Они взяли меня с собой. Завели дрезину и поехали в сторону Ленинграда. Только мы проехали паровозное Депо, и вышли на перегон как нас внезапно застал артиллеристский обстрел. Мы остановили дрезину и залегли в канаву. Снаряды рвались близко к железнодорожному полотну. Когда закончился обстрел мы, выждав немного времени, выскочили из канавы, сели на дрезину и поехали до станции «Татино» (22 км от Новгорода).

Приехав на станцию, встретили наш эшелон с эвакуируемыми людьми, который стоял в ожидании, когда его примет следующая станция «Рогавка». Ночью дрезина с людьми поехала до станции «Рогавка» и столкнулась со стоящим вагоном и погиб молодой машинист. В Татино я встретил свое начальство и мне приказали принять поезд и сопровождать его до Ленинграда. Я принял поезд и ждал отправления, но нам пришлось выжидать день и ночь. Начальство выяснило, что станцию «Рогавка» бомбили немецкие самолеты и разрушили железнодорожное полотно. Когда путейцы восстановили полотно, нас приняла следующая станция, а дальше мы поехали до станции «Шушары» (16 км от Ленинграда). Там я сдал поезд и с ребятами поехал до Ленинграда.

Над Ленинградом тоже летают немецкие самолеты, по ним бьют наши зенитки. Над городом стоит шум, треск, разрывы снарядов в воздухе. На вокзале мы сели в пассажирский поезд, эвакуирующий людей, и через несколько дней я встретил свою сестру Веру на станции «Поворино». Увидев меня, Вера бросилась ко мне и начала плакать -  «Я думала, что тебя уже нет в живых».

Мы прибыли в город Киров, но Кировское управление железной дороги не приняло наше вагонное депо и нас отправили на Сталинград. Сталинградское управление направило наше депо на станцию «Морозовская» и «Серепта». Я был назначен поездным мастером, ездил в рейсы до станции «Лихая» в сторону Ростова (перегон до 150 км) и до станции «Чир» в сторону Сталинграда (перегон до 115 км). В Морозовской мы сняли дом, с нами еще жил вагонный мастер Михалкин Станислав Ильич с женой Полиной и его матерью Марией.

В октябре 1941 г я ехал до станции Лихая. На станции Белая Калитва к нам в теплушку зашел незнакомый человек и ехал с нами до Лихой. В теплушке ехали женщины и девчата, он подсел к ним и начал с ними разговоры вести. Я присмотрелся к нему, прислушался, он все расспрашивает у девчат и говорит не на чистом языке. Я понял, что это не наш человек. Я сказал главному кондуктору, и мы его задержали с милицией. Сдали этого подозрительного человека на станцию Лихая, потом выяснилось, что это немецкий шпион. На станции Лихая мы пробыли трое суток из-за того, что немцы разбомбили станцию Белая Калитва.

Когда мы вернулись, то я узнал, что мне прислали две повестки из военкомата. Там мне сказали, чтобы завтра в 8 утра я был в военкомате. Так меня призвали в армию, на фронт. Закончилась моя поездная работа в 1941 г.

В первый же день нас повезли на машинах до какого-то района, названия его сейчас не могу вспомнить. На ночлег нас разместили в большом клубе. Спали все вповалку на полу. Утром позавтракали и нас построили в большую колонну. Нас сопровождали военный офицеры, мы шли пешком целый день, делали десятиминутные привалы и опять шли дальше до какой-нибудь деревни. В первые дни мы делали переходы до 25 км. На другие дни стали прибавлять до 30-35 км и дошли до 40 км. Идешь целый день до позднего вечера. Идешь, и ног не чувствуешь, следы горят, как будто ноги не свои.

Так мы шли целый месяц пешком. Прошли Сальские и Калмыцкие степи, и дошли  до города Орджоникидзе. Там нас расформировали по частям. На поезде нас повезли на Кольский полуостров, за город Мурманск. Добрались до порта Сайда Губа. Там нас посадили на пароход и доставили до места назначения, где я и служил в 82-й морской пехотной бригаде на Оленьей Губе.

Там мы строили на сопках укрепления (дзоты). На Кольском полуострове я прослужил с октября 1941 по январь 1943 г. По приказу главного командования нашу    82-ю бригаду перебросили под Сталинград. С января 1943 по январь 1945 г я был переведен в 80-й артиллерийский полк, командиром отделения связи в звании сержанта.

С января по октябрь 1945 г я был в 183-й танковой бригаде, командиром отделения телефонистов.

Воевать мне приходилось на Донбассе, в Крыму, в Польше. Наша 183-я Симферопольско-Танетбергская танковая бригада Орденов Суворова-Кутузова I-й степени закончила войну в Восточной Пруссии в городе Фолькенбург и Кенигсберг.

За время войны я был ранен три раза. На Донбассе в 1943 г в голову и правую ногу. В 1944 г под Сопун Горой в правую ногу, выше колена и левую ягодицу двумя осколками. В 1945 г в День Победы был ранен в правый бок пулей.

Демобилизован 29 октября 1945 г на основании указа Президиума Верховного совета СССР от 25 сентября 1945 г.