Его мать- Ловчикова Евдокия Прохоровна и отец- Ловчиков Степан Иванович жили в деревне Пороги Вологодской обл. в собственном доме, который стоит и до сих пор ,но,т.к. в нем многие годы никто не живет, он пришел в плачевное состояние.
Мой дед,еще до женитьбы, при царе Николае 2-ом 9 лет отслужил в Лейбгвардии Гусарском полку его Императорского Величества и после окончания службы получил в подарок от царя портреты царя и царицы, часы, уздечку, щетки для лошади , а также сапоги и полное гусарское обмундирование. Портреты хранились в семье до Великой Октябрьской Социалистической Революции, а потом в целях безопасности семьи были уничтожены или спрятаны. Часы были обменяны у цыган на лошадь. Из мундира была сшита одежда для их дочери Ольги, а одна из щеток до сих пор хранится в семье внука Георгия в Слатинской.

Бабушка была младше деда на 9 лет.
В семье было пятеро детей. Сыновья: Михаил, Иван, Василий, Анатолий и дочь Ольга. Старший сын Михаил во время ВОВ в 1942 году пропал без вести. Иван Степанович всю свою жизнь прожил в соседней деревне Новой в Вологодской области, работал в колхозе, младший сын Анатолий Степанович женился и жил в Вологде, дочь Ольга Степановна всю жизнь прожила в Слатинской., ее муж погиб во время ВОВ и она одна вырастила детей.
Маленький Вася был любимым сыном и надеждой родителей. Мать в детстве гладила его по головке и говорила, что голова у него очень твердая и что будет жить он долго. Пророчествам ее суждено было сбыться.
Папа прожил большую ,очень насыщенную событиями и интересную жизнь. Про свою жизнь он нам в детстве рассказывал очень много. В памяти сохранились некоторые истории.
В деревне на берегу реки Пороги была сделана запруда и построена мельница, куда со всех окрестных деревень съезжались мужики молоть зерно, расплачиваясь с мельником, кто чем может, и работая у него, когда надо было разбирать или строить запруду на реке или ремонтировать мельницу. Но когда пришел период коллективизации и раскулачивания, мельника сослали, как кулака. Мельница ,став ничьей, очень скоро развалилась и пропала.
В сельской школе у отца был очень хороший учитель, который учил добру и терпимости на своем собственном примере. Однажды ребята баловались на уроке, папа кинул что-то и попал ему прямо в голову. Учитель повернулся и сказал: ”Васенька, ну нельзя же так”. И оттого, что он не ругал, стало стыдно.
Зимой мужики работали в деревне, а летом на подводах отправлялись на север на лесозаготовки. И вот когда отец подрос, он стал проситься с мужиками на работу, его не хотели брать, т.к. был еще мал, но он все-таки уговорил отца и его взяли кашеваром. По возвращении в деревню с ним произвели расчет за работу, ему заплатили большие по тем временам деньги. И он со старшим братом Михаилом пошли в сельмаг, где купили Василию шерстяной костюм, кожаные ботинки и фуражку. Это было что-то, он сразу стал «женихом» - так в деревне называли взрослых парней.

После окончания сельской школы папа уехал в Кадуй, где работал в банке бухгалтером, помощником гл. бухгалтера, ездил на семинары в Ленинград, постигал интересную для него работу. Как и в будущей своей жизни, любую работу, за которую он брался и которую ему приходилось выполнять в силу обстоятельств, на которую его бросала жизнь, он всегда делал с охотой и любовью, весь отдавался этой работе. Работал, как говорят, не за страх, а за совесть.
В 1938 году его призвали служить в Красную Армию.
Его отец от радости, что сына взяли служить в армию, плакал и говорил, что хоть один его сын нормальный, т.к. других его сыновей по разным причинам в армию не брали. Служить в Армии в то время было очень почетно. Папа служил в Москве, участвовал в параде на Красной Площади. Он рассказывал, как они ходили в увольнение в Парк Культуры
им. Горького, какие отношения были между солдатами и между солдатами и офицерами. Никакой дедовщины в то время не было даже и в помине.
В 1940 году после присоединения к Советскому Союзу Прибалтийских республик он входил с войсками в Литву. Люди встречали их цветами, хлебом и солью, песнями и с распростертыми объятьями. Было всеобщее ликование народа. Но очень бросалась в глаза разница жизни в Советском Союзе и в Литве. После бедности деревень российских их встретили зажиточные крестьяне Литвы, их стали очень хорошо кормить.

В 1941 году отец должен был демобилизоваться и вернуться домой к мирной жизни, где у него уже рос сын, была молодая жена.
Как бы тогда сложилась его жизнь? Где бы он жил, кем бы работал?
Но жизнь распорядилась так, что ему пришлось еще на много лет остаться служить в армии.
В 1941 году началась Великая Отечественная война. Папа служил в батальоне связи, был связистом. Всю войну был на передней линии фронта. Он участвовал в финской войне, воевал на Ленинградском фронте, принимал участие в обороне Ленинграда, был среди защитников плацдарма на левом берегу Невы в районе Невской Дубровки, где солдаты и офицеры проявляли массовый героизм и небывалую стойкость.

Об этих событиях написана книга «Невская Дубровка», которую автор Иван Курчавов подарил отцу с дарственной надписью.
Я помню, как в детстве мы просили папу рассказать про войну, и он рассказывал разные истории и эпизоды.
Во время блокады Ленинграда в первый год войны отец побывал в осажденном городе и зашел навестить своего крестного. Тот лежал на кровати больной и даже не подал ему руки, сказав: «Проморгали Россию, сукины дети», и отвернулся к стене. С очень тяжелым осадком вернулся отец на фронт.
Однажды они лежали в окопах, впереди была линия фронта, а дальше тоже в окопах были фашисты. И они стреляли друг в друга. Но неожиданно на линию фронта выскочил маленький лосенок, и тут же стрельба с обеих сторон прекратилась. Солдаты ждали, пока лосенок уйдет из-под огня.
Однажды во время атаки папа бежал впереди с криком «Ура!» и даже не заметил в азарте боя, что был ранен в ногу. Только после атаки он почувствовал, что в сапоге хлюпает вода, снял сапог, а он был полон крови. Это было первое и к счастью последнее ранение на войне. После госпиталя он уже не вернулся в свою часть.

В самом конце войны его направили в НИИ ВВС на Чкаловскую в авиационные войска для работы в политотделе. Для него это было в моральном плане очень тяжелым событием, т.к. пройдя всю войну в пехоте он вдруг по воле судьбы попадает в авиацию, да еще в то время, когда было ясно, что до полного разгрома гитлеровцев осталось совсем немного, и ему, боевому офицеру, конечно хотелось пройти всю войну вместе со своим полком до победного конца. Он долго отказывался от этого назначения, пока не поговорил с одним очень разумным человеком, по-моему, начальником политотдела НИИ ВВС, который убедил его, что он уже достаточно повоевал и теперь больше нужен здесь в тылу. Последней каплей, перевесившей чашу за это решение, по рассказу отца, стала столовая, куда его повели обедать. Был март месяц, еще лежал снег, а в офицерской столовой на столах был виноград и другие фрукты. В авиации кормили всегда очень хорошо.

Так отец стал служить в НИИ ВВС в Чкаловском гарнизоне, где познакомился с нашей мамой, где родились мы с сестрой, где прошло все наше детство. Со своей прежней женой отец развелся, так как она не дождалась его, за что мы все должны быть ей только благодарны. А со своим сыном Сашей отец поддерживал отношения, помогал материально, он приезжал к нам в гости. Мама всегда его очень хорошо встречала.

Папа очень нас любил, никогда не ругал. Я очень хорошо помню, как он брал меня на руки и долго-долго носил. Я была в это время счастлива. Летом он всегда очень сильно загорал, становился, как негр, и я очень любила обдирать с его спины тоненькие лоскутики облупившейся кожи. Папу я всегда считала лучше всех, он был для меня как бы мерилом всех моих поступков, мне только перед ним могло быть стыдно, если я сделаю что-то не так и он узнает. Он был очень добрый, честный, порядочный, щедрый, умный, и очень трудолюбивый и способный человек. Он жалел, что не получил высшее образование, т.к. это ему в определенный момент жизни очень могло бы помочь. Когда мне было 2 года, папу послали учиться в Ленинград в военную Академию на курсы. В Ленинграде папа потерял свою шикарную шевелюру - сказалось плохое питание и большие нагрузки в Академии. Мы прожили в Ленинграде один год и вернулись обратно на Чкаловскую.
Наше детство было счастливым. Помню, как папа высокий, стройный, красивый идет домой с работы и несет огромный полосатый арбуз, такой большой, что его руки еле-еле его обхватывали. Или как мы ходили всей семьей в баню. Папа после бани покупал себе большую кружку пива, пиво обязательно было с пеной, и он давал мне ее пить. Пена была душистая с горчинкой и очень вкусная. Такие казалось бы мелочи почему-то отложились в памяти на всю жизнь.
Точно также он потом обожал и своих внуков- Дениса, Люду, Алешу. С мамой они очень любили друг друга и я всегда ими любовалась.