Сержант Пелагея Беляева во время войны по слуху определяла, кто летит: чужие или свои. 

С мая 1942 года заступила Пелагея на пост, где продержалась вплоть до победного отбоя. И даже дольше – до июня 1945-го. Место службы – Северо-Западный фронт, действующая армия. Сплошной лес и незаметная землянка, где девчонки в военных шинелях сторожили ночное небо. Именно над ними пролетали армады немецких самолетов бомбить осажденный Ленинград.

Девчушка из деревни Медиак Камышевского поселения нынешнего Аргаяшского района никогда не думала, что ей придется целых три года вглядываться и вслушиваться, задрав голову вверх. Да еще под бомбами и пулеметным огнем.

Наверняка многое от отца передалось и дочери. В первую очередь природные качества – острый взгляд и великолепный тонкий слух. Эти свойства очень пригодились Пелагее на должности начальника поста ВНОС. Не знаете, что такое ВНОС? Нет, это не приглашение нанести удар в определенную часть лица. Это в буквальном смысле глаза и уши нашей армии в годы войны, а точнее, зенитной артиллерии.

Попала Пелагея во ВНОС (воздушное наблюдение, оповещение связи). Очень нужная служба, о которой и раньше шибко не распространялись, да и нынче мало что известно. А ведь это были живые глаза и уши нашей армии. Да что там армии! От “вносовцев” зависели жизнь тысяч мирных людей, безопасность военных и гражданских объектов. Именно они, “вносовцы”, первыми определяли, откуда и куда летят вражеские бомбардировщики и сколько их в ночном небе.

Пост сержанта Пелагеи располагался в глухом лесу. Состоял из четырех девчат, которые поочередно несли дежурство на крыше блиндажа. Под крышей – землянка с бочкой из-под солярки для обогрева и деревянными настилами для отдыха. Ну и, конечно, телефонная аппаратура и личное оружие – винтовки с автоматами. Где-то по соседству располагались другие ВНОСы, информация от которых также поступала в штабы зенитных батарей.

— Стояли мы под Вышним Волочком, – рассказывает Пелагея Артемьевна, – а немцы летали бомбить ленинградское направление. Вот и надо было вовремя сообщить, кто летит и сколько.

Определяли по звуку: у немецких Ю-88 – глухой и тяжелый, у наших Пе-2 – потоньше и понежнее. Заслышав шум с неба, часовой вызывала начальника. И только сержанту Пелагее было доверено вынести вердикт: свои в черном небе или чужие.

Однажды, уже ближе к концу войны, она заслужила благодарность от командира воздушной разведроты. Все соседние ВНОСы передали: в небе наш Пе-2. Но сержант, насторожив ухо, кричала в телефон: "Встречайте Ю-88! Летит “юнкерс!” Как вскоре выяснилось, права оказалась начальник поста Пелагея. Командир потом лично пожал ей руку со словами: “Ну, Резепина (девичья фамилия), выручила ты меня. Пропустили бы вражину, признав за своего, не сносить мне головы!”

Дали ей орден Отечественной войны II степени за храбрость, стойкость и мужество, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками и в ознаменование 40-летия Победы, были и непосредственно боевые медали.

— Случалось, что и убивало девчат на соседних постах ВНОС. Нас беда миновала. Все выжили. А вот страшно ли было… Конечно, неприятно, когда летит самолет и бомбит. Уйти нельзя: посчитают за дезертирство. Но страшно не было. Может, потому что молодыми были, не верили в смерть. Думали, кого-то могут убить, только не меня. Нет, не страшно. Это сейчас страшно. Как посмотришь по телевизору, газеты почитаешь… 

Пелагеи Артемьевны не стало 28 апреля 2013 г.