Глава 1. Детство и жизнь до войны В.Н Чеснокова.

Василий Николаевич Чесноков родился 12 апреля 1924 года в Марийской АССР в русском селе Старый Ургаш в зажиточной крестьянской семье. Их административный район назывался сначала Рончинский, а потом Советский, там, среди марийских сел встречались русские села. Вокруг росли бесконечные леса, встречались болота. Родители были уже не очень молодые, у обоих были раньше другие супруги и старшие дети, но у отца умерла первая жена, а у матери — первый муж. Из старших детей ближе всего была Василию сестра по матери, рожденная в 1912г. Семья Чесноковых жила в большом доме. Через сени из избы можно было пройти в клеть. Клеть представляла собой такой же сруб как дом, но окон было меньше и служила она складом: в ней хранили зерно, одежду, мясо и т. п. В случае необходимости клеть без особого труда можно было превратить в жилое помещение. К их усадьбе относился овин (сушилка для зерна), всякие сараи, в том числе «каретник», где хранились сани казанские, розвальни, сани для возки бревен с подсанками, тарантас, ручная веялка с решетками, молотилка и прочее.

Наверняка отца бы раскулачили, но он умер в 1930г, когда Василию было 6 лет, а брату всего 3 месяца. Старшую дочь в 1930г отдали замуж, вещи раздали старшим детям и продали, мать пошла в колхоз. Сразу вдова с двумя детьми оказалась в бедняках. Жилось Чесноковым в то время очень трудно. Когда Василию было лет 10-12, мать работала всю зиму на лесозаготовках. Младшего братишку брала к себе замужняя сестра, а Василий жил один в доме. Он топил печь соломой, сам варил себе еду, ухаживал за коровой, учился в школе и иногда ходил к соседским мальчишкам играть.

Закончив 4 класса, он пошел работать в колхоз. Ему доверили лошадь, и он на ней работал. Было ему 13 лет, он выглядел крепким и рослым и уже через год работал наравне со взрослыми мужиками, таская мешки по 50 кг.

Ещё когда он учился в школе, одно время учеников там кормили 1 раз в день: давали чашку овсяных щей и 400г хлеба. Щи он съедал, а хлеб всегда приносил домой. Жили  впроголодь и бедно. У матери вышла из строя обувь, не в чем стало ходить на работу. Самая доступная обувь — лапти — стоили полпуда муки, а муки у Чесноковых не было. Сосед умел плести лапти и Василий стал ходить к нему и внимательно наблюдал, как он это делает. Потом все понял и стал плести сам свои первые в жизни лапти. Эти лапти получились неказистые, но прочные и мать была им несказанно рада  —  теперь  она была наконец обута. Василий со временем научился мастерски плести лапти, обеспечивал этой обувью всю семью и сплел за свою жизнь не менее 150 пар лаптей (плел только на свою семью, занимаясь этим в раздополье). На один лапоть уходит 7 штук лыка по 2 метра длиной и 1.5см шириной. Заготовку производили в период сокодвижения и сушили — хранили до времени плетения. Как собирались плести — размачивали лыко в речке. Плели по колодке. Весной, в сырую погоду прибавляли на подошве 3 см. Лапти зарекомендовали себя на зимних лесоразработках лучше, чем валенки. В валенки засыпается снег, тает там, нога мокнет и мерзнет. С ногой, обутой в лапти, такого не происходит. В зимнее время на голую ногу надевали сначала толстый теплый вязанный шерстяной валяный чулок, потом обматывали ногу теплой портянкой и только после этого надевали лапоть. От пятки тянулись длинные шнурки, ими оплетали голень и завязывали шнурки. Оплётку делали в определенном порядке, этому надо было учиться.

Глава 2. Солдатский путь В.Н. Чеснокова

В августе 1942г, когда Василию было 18 лет, его призвали в армию и послали учиться на командира артиллерийского и минометного расчета в учебный артполк. Ещё пока учился, во время сильных морозов отморозил большие пальцы стоп. Ноги были одеты в шерстяные носки и портянки, но ботинки «просили каши», пальцы торчали из ботинок. Большую часть пути к месту назначения В.Н с товарищами — человек 5 — прошли пешком при сильных морозах. Потом поместили их в товарный вагон, чтоб везти дальше. На платформе стояло новое орудие, которое они не изучали раньше. Новый командир в дороге научил наводить это орудие и хвалил В.Н за сообразительность. Боевой путь начался от города Юхнова Калужской области. В.Н был наводчиком 76мм пушки, участвовал в мартовском наступлении, действие происходило на Центральном фронте. К весне у В.Н на почве авитаминоза развилась куриная слепота. Ночью он не мог наводить орудие и наводил орудие лейтенант. Обмороженные ноги болели, В.Н ходил на пятках. Лечиться его не отпускали, т. к наводчик он был один. Санитар время от времени разбинтовывал обмороженные пальцы, чем-то смазывал и снова забинтовывал. Однажды санитар обратил внимание, что кончик пальца почернел. Он кольнул его — нет чувствительности. Тогда он срезал черную кожу, а там мякоть вся черная и крошится. Он очистил то, что крошилось, снова смазал и забинтовал. И так было несколько раз. Мякоть отступала, а кость все больше выступала из пальца. Пальцы болели нестерпимо и без перерыва на ночь. В это время в апреле 1943г у Рославля прямо в бою у орудия Василия приняли в комсомол. От боли в обмороженных ногах, которая не давала передышки, В.Н пришел в отчаяние и решил застрелиться. Взял винтовку и пошел в лес, сел на большую покрытую сухой травой кочку, поставил винтовку между ног и заплакал. Вдруг кто-то сказал: «Что это такое? Встать!» Смотрит — стоит майор 54й отдельной артбригады, за ним — капитан. Они видят: что-то неладно. Майор расспросил, потом сказал: «иди на батарею, надо подлечиться»

Сначала ноги лечили на месте. Был построен шалаш, накрыт лапником и в шалаше постелен лапник. На этом лапнике лежали раненные и больные. 30 апреля отправили в госпиталь в деревню Остапово, по соседству был поселок Юхново. Обмороженный палец отрезали. В.Н. Поправился от обморожения. Началось наступление в Белоруссии. Человек 5, в т.ч В.Н, отправили к городу Мстиславлю. Пришли к месту назначения, встали на квартиру к одной женщине. В.Н сварил на всех кашу на углях пожарища соседнего дома, но сам есть не смог: заболел, температура поднялась «затрясло, переходил улицу — упал, еле дополз на четвереньках до стога сена и остался лежать. Местные жители принесли молока, он за сутки еле выпил 1 стакан.  Чудесным образом его удалось отправить в госпиталь г. Рославлев. Определили левосторонний сухой плеврит. Спросили: «Давно болит?», Да нет недавно — ответил В.Н. А врачи ему — это болезнь у тебя уже давно. Подлечили. Когда температура стала 38, отправили на фронт. «Пока доедешь — температура будет нормальная». Пришли в новую часть под Чаусы ночью, зашли в траншею. Зайти в траншею можно было только ночью, т.к этот участок прекрасно просматривался немцами. Оружие не дали. В.Н, когда рассвело, высунулся из траншеи, и тут же пуля просвистела у головы. Подскочил молодой лейтенант и стащил вниз, а то бы убили снайперы, и так это было чудо, что снайпер первым выстрелом промахнулся. Лейтенант объяснил, как надо себя вести в траншее. Определили В.Н автоматчиком, был он автоматчиком месяца 3. Раз, когда он только заснул в погребе, его будят «выходи с вещами». Взяли в разведку двух автоматчиков, в том числе В.Н. Разведчиков было человек 18, но все пожилые, и они на самые трудные дела посылали новеньких молодых. Например, пошлют ночью в определенное место на 2-3 суток наблюдать и фиксировать где что у немцев, пообещают принести еду, но не принесут. И сидели парни 2-3 дня совсем без еды.

28 февраля 1944г собрались разведчики брать «языка». Вдруг с правой стороны блеснула как бы молния, и В.Н потерял сознание. Пришел в себя — губа болит, нога болит. Оказывается, всю правую сторону изранило — валенок в клочья, брюки ватные, шинель — все на ленты разорвано, но сам живой. Пока тащили в «лодке»-приспособление для собак возить раненых, отморозил руки. Привезли в землянку, оттерли руки, дали курит огромную самокрутку, потом обработали раны, дали 100г водки и 3 сосиски, положили в конверт отправили в санбат.

Там девчата-санитарки немного обмыли его и на стол. Врач вырезает осколки и кидает в таз, они гремят, В.Н говорит «больно», врач принес что-то холодящее, стало не больно. Несколько раз обезболивал, вынул массу осколков, но не все (один недавно вышел). Отвезли в эвакогоспиталь. Он располагался в овощехранилище, раненые лежали  на 2х ярусных топчанах на носилках. Потерял сознание. Через 20 часов немного пришел в себя — видит 4 белых халата. А ещё ведь у него одна нога была вывихнута так, что смотрела назад. Один мужик встал в ногах, две женщины по бокам, одна женщина налегла у лица на него грудью, чтоб не видел, все его держали, а тот, что стоял в ногах, как дернул вывихнутую ногу и поставил на место и говорит: «Вот теперь все». На улице было солнце, началась весна, март. Через несколько дней повезли в дальний тыл в Ключевской, с. Ботвиновка. Здесь госпиталь был составлен из крестьянских амбаров, приставленных один к одному с 1 входом и прорезанной стеной с 2этажными нарами. Внесли в операционную, лежит он на столе почти голый, а другие раненые с интересом смотрят на него. Оказывается, их поразила его худоба: таз был как-будто одни кости, живот почти прилип к позвоночнику, будто в нем не было кишок. Вот тут ему вправили вывих. Там в том госпитале раны рук лечили в овчарне, ноги вот в амбарах, а черепники лежали по домам местных жителей.

5 месяцев гноились раны, в них заталкивали бинты, потом их вытаскивали, 1 месяц пробыл среди выздоравливающих, потом отправили на фронт, начиналось наступление, в таких случаях всегда раньше чем надо выписывали раненых.

Пришло пополнение и он с новичками. Командир посмотрел на всех и сказал В.Н.: «Ты уже воевал (определил по виду не спрашивая) , будешь у меня связным» Немцы были на противоположном высоком берегу Вислы, а наши на низком, болотистом, где тростник 4м. Командир послал молодого связиста проложить связь, того долго не было, потом вернулся, не проложил - «заблудился» - сказал. Опять послали, объяснили, опять не проложил - «боюсь» - говорит. Пришлось В.Н идти. Другого молодого (а может и не молодого?) посылает командир «иди, узнай положение во взводах», а он плачет и говорит - «не пойду, меня убьют, я чувствую». Не послал его командир. Но на другой день его все равно убило миной, когда переходил ж/д. Примерно в это же время идет В.Н и видит под деревом сидит капитан. В.Н поприветствовал его, тот спросил «хочешь быть командиром?». «Нет» - сказал В.Н., простой солдат отвечает только за себя, а командир за людей. Вскоре командир роты, в которой служил В.Н, послал его к тому капитану. Капитан был командиром учебной роты, и В.Н взяли на учебу командира минометной роты. В это время жить стало полегче, кормили хорошо, некоторое время держали в резерве, это уже в Польше. Немного раньше под Чаусами у сел Загорье и Высокое, ходили В.Н и другие в лес снимать обувь с убитых и не похороненных солдат, чтоб самим обуться. Запомнилось очень.

В январе 45г началось наступление севернее Варшавы, в 45км от Кенигсберга. Окружили, брать не пришлось, перебросили в Черск, его ночью брали, отдохнули и на Данциг.

В Данциге не брали пленных немцев, вывезли в море и авиацией потопили всех. Поляки уже праздновали победу, а наших перебросили на Одер. Там они нагрели воду, в бочках помылись, оделись в летнюю одежду. Нужно было форсировать Одер. Мост немцы уже разрушили. Наши возвели понтонный мост, а дальше за руслом Одера насыпали дамбу (или она там была уже наверно). Роту В.Н послали первую форсировать Одер. Они перебежали мост, пронеслись по дамбе ка могли быстро и залегли в кювет за дамбой. Другая наша часть начала обстреливать как раз это место, тут рядом стоял одинокий хутор. Командир отправил срочно сообщить, что это место уже занято нашими и чтоб не стреляли по своим, а В.Н и ещё одного солдата отправили посмотреть, есть ли в Омве (у Данцига) нем. Войска. Шли они по проселочной дороге, было тихо, и вдруг в 1-1.5м от них упал огромный снаряд. Они инстинктивно рухнули на землю. Лежат — снаряд не взрывается, страшно. Тогда они вскочили и бежать. Отбежали 100м, остановились — не взрывается. Потом подходили — смотрели, снаряд летел по земле метров 15 и пропахал собой большой кювет-канаву. В Последствии в тяжелые моменты жизни В.Н. вспоминал этот случай и жалел что снаряд не взорвался, была бы легкая и мгновенная смерть.

Василий Николаевич считает, что на войне Бог сохранил его. Когда он уходил на фронт, мать повесила ему на шею маленькую иконку в холщевом мешочке на шнурке и все время дома за него молилась. Он мог застрелиться от боли в обмороженных ногах, но Бог послал майора и капитана, его спасли, несколько раз снайперские пули пролетали мимо, а это вообще большая редкость; снаряд упал рядом но не разорвался... Во сне часто ему сниться война, он кричит, машет руками. Жена Фаина осторожно будит его и участливо спрашивает: «Опять воюешь?» Во время бессонницы картины военного прошлого насильно встают перед глазами, мучают, терзают, но прогнать их из сознания невозможно

В.Н никогда не испытывал ненависти и злости к пленным, он считал, что они тоже жертвы войны, а другие злились, били пленных.

После форсирования Одера вскоре пришлось освобождать женский концлагерь Равенсбрюк, подошли к Эльбе, видели войска союзников. 9 мая застало на Эльбе. В войне погибли двоюродный брат и муж сестры. За отличные боевые действия В.Н. награжден восьмью благодарностями (письменными) при взятии городов Черск, Гданьск, Пенкун, Прецлау, Штрасбург, Ноймиц, Грандзее, форсировании реки Одер. Есть у него медали «За отвагу», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией», юбилейные: «20 лет Победы», «25 лет Победы», «30 лет Победы» и т. д. После окончания войны В.Н до осени 45г был ещё в Германии. В это время солдаты молодые стали чувствовать себя людьми, уверовали, что остались живы и завели себе альбомы. Купили их в Германии и писали в них стихи и песни, какие пелись в их среде. Альбом был очень солидный ,написано в нем было много и В.Н привез его домой. В родном селе девчата попросили почитать, пошел он по рукам и затерялся. Некоторые песни он помнил до сих пор и они были записаны с его слов: 

Воспоминание (мотив «Раскинулось море широко». В.Н считал, что эта песня как-будто прямо про него)

Дул холодный порывистый ветер

И во фляге застыла вода.

Нашу встречу и тот зимний вечер

Не забыть не за что никогда.

Был я ранен и капля за каплей

Кровь горячая стыла в снегу.

Наши близко, но силы исчезли

И не страшен я больше врагу.

Мне столетьем казались минуты,

Шел по прежнему яростный бой.

Медсестра — дорогая Анюта

Подползла — прошептала «живой».

«Глянь-ка Ваня в анютины очи,

Докажи, что ты — парень герой,

Не сдавайся ты смертушке лютой,

Мы подшутим над нею с тобой».

И взвалила на девичьи плечи,

И во фляге согрелась вода.

Эту встречу и тот зимний вечер

Не забыть ни за что никогда.

Солдатская судьбинушка

На запад, к советской границе

Меж серых обрывистых скал

Там на камне лежит умирая

Сквозь простреленный пулей солдат.

Он рану рукой прижимает,

Тихо молвит: «ой, больно мне как».

Приподняться хотел на колени,

И без чувства на камень упал.

Здесь никто беднягу не всретит,

Здесь не родимая мать.

Только черная птица летает.

И тихо он стал напевать.

Ты не вейся, не вейся мой ангел,

Твои когти меня не возьмут.

Вот придут мои братья-славяне

И в траншею меня занесут.

***

Как грустно эти слова прозвучат:

У многих тут зависть бывает,

Она ведь девчонка, солдат рядовой

Страну от врагов защищает.

Мы помним отдельных солдат-героинь,

Мы помним погибшую Зою.

За девушку эту мы все как один

Готовы к смертельному бою.

Но были такие, что шли на войну,

Взяв пудру, губную помаду,

И юбку-трико голубую свою

Готовя не в бой, а к параду.

Она не живет как солдат в блиндаже

В сыром, где коптилка мигает.

Квартирку в деревне нашли ей уже,

На «эмке» она разъезжает.

Глава 3. Послевоенная жизнь В.Н Чеснокова.

После фронта В.Н работал кладовщиком в колхозе, потом 2 года завхозом. Никогда не воровал, был уважаемым человеком. После стал работать трактористом, в семье стало вдоволь хлеба. Выбрали бригадиром, а бригада была отсталая, занимала 3 место с конца из 16 бригад. Работал много, одевался как тракторист, потому-что постоянно лазил в моторы. Вскоре бригада занимала уже восьмое место ,потом из года в год — первое. Люди, начальство стали предлагать ему стать председателем колхоза. Он не соглашался, но в конце концов уговорили и он стал председателем. Колхоз был разорен, мужчин почти нет, одни женщины и старики. В это время в колхозе было начато строительство фермы, но не было стройматериалов. Денег тоже не было. В.Н не знал, как взяться за дело. Пошел к одному своему старому родственнику за советом. Тот сказал: «Мы тебя выбрали, чтобы ты сам думал! Вот и думай!» Пошел ещё к одному опытному человеку. Тот посоветовал: «Иди в райком, проси делянку леса под вырубку». Делянку дали. А кто рубить будет? Одни женщины. Поговорил — пошли, работали прекрасно. Лес заготовили, перевезли, но кто будет строить? Тут нужны мастера. Пошел по старикам, которым лет по 70. Обещал хорошо платить, пол-заработка деньгами, остальное трудоднями. Стали строить. В.Н часто навещал стариков, привозил им «Беломор», раз в неделю привозил районного специалиста, который оценивал уже сделанное и под это банк давал ему деньги, а он платил старикам. Построили ферму. В.Н очень хвалил женщин, как они хорошо работали, какие были отзывчивые, как легко было с ними работать.

Самая выгодная культура в колхозе была лен, но не было сельхозмашин для работы с ним: в частности льномолотилки. В.Н придумал примитивный, но эффективный способ обмолота льна: на чистую твердую дорогу укладывали снопы льна и пускали по ним ездить машину полуторку. В кузове сидели ребятишки для весу и для собственного удовольствия.

Льносоломку нужно было далеко возить сдавать. Со временем в колхозе была и льномолотилка, и льнотеребилка. Долго не было своей пилорамы. Возили свой лес пилить за 10км на чужую пилораму. В.Н договорился у кого-то купить пилораму и проговорился об этом первому секретарю райкома. Приезжает покупать, а пилораму по приказу первого секретаря уже куда-то пристроили, чтоб ему не досталось. Партийное руководство очень задевало то, что В.Н не вступает в партию. А он говорил: «не созрел ещё», а думал: «когда наведете порядок в своей партии, тогда и вступлю».

На прополке льна работали 2 класса со своими учителями. В.Н навещал их во время работы, привозил конфеты, пряники и печенье.

Партийцы поставили В.Н в такие условия, что ему пришлось уйти. Заболел. Потом в 63 г. уехал вместе с женой и детьми в Дергачевский район, целинный совхоз Дергачевский. Дали квартиру в двухэтажном доме. Изначально  работал механизатором. В конце 60-х годов получил травму, когда ездили в Казахстан за сеном. Во время поездки вся бригада механизаторов  попала в пургу, в результате чего трактор с телегой застрял. При попытке вытянуть трактор из сугроба с помощью стального троса произошла страшная трагедия - трос оборвался, и его часть попала В.Н в глаз. Глаз спасти не удалось. Из-за увечья получил 3 группу инвалидности. Но, Василий Николаевич даже после травмы не смог сидеть без дела, и несмотря на инвалидность устроился рабочим на местную птицефабрику. Потом сторожем в саду, жена Фаина тоже начала работать в саду, после чего они получили дом в саду. Там они жили до осени 1980г. Затем сыну Николаю дали квартиру на ул. Рабочая. Николай забрал родителей к себе. В.Н подрабатывал в местной  центральной котельной. Жена вышла работать в столовую. В.Н передавал внукам свой опыт и навыки. Воспитывал в строгости и справедливости, впрочем, они вспоминают его добрым словом и посей день. Односельчане часто заказывали у него корзины, он никогда не сидел без дела. Жена Фаина всегда во всем поддерживала, успокаивала, понимала, сочувствовала. Во время бессонницы картины военного прошлого насильно встают перед глазами, мучают, терзают, но прогнать их из сознания невозможно. В совхозе «Дергачевский» В.Н хорошо работал, его уважали, награждали за труд, но руководителем он уже не становился. 

Когда его родное село Старый Ургаш праздновало свое 250-летие, ему прислали приглашение. Ему первому поднесли хлеб-соль, первому предоставили слово для выступления. Значит живет ещё в сердцах земляков благодарность за его честный бескорыстный труд и любовь к людям.