Призван на службу 10 декабря 1939 года комиссариатом Темиргоевского района Краснодарского края.

Служил в 87-м кавалерийском полку
Войну застиг в звании старшего сержанта, в первые дни войны стал заместителем командира взвода.

В марте 1943 года был тяжело ранен и отправлен в тыл.

Интервью для газеты:

"Коля впервые сел на коня, когда ему было всего восемь лет. Удивляться нечему: мальчик рос в казачьей станице Петропавловской, в семье потомственного казака.

В большой семье Николай был старшим среди братьев — первым помощником у родителей. Земляки Колю знали — в джигитовке парень был признанным мастером.

— Вместе с другими ребятами из станицы  меня определили в кавалерию, — вспоминает Николай Григорьевич ДОЛЖЕНКО. — Все наши попали служить на запад Белоруссии, под Витебск. Здесь, в 87-м полку, сразу и коней определили — моего Гаврилой звали.

Старший сержант Николай Долженко готовился демобилизоваться летом 1941 года, но судьба распорядилась иначе. 22 июня началась Великая Отечественная война, и часть, в которой несли службу казаки, одной из первых попала в окружение.

— Верные лошадки нас выручили. Хоть и бомбежка была страшной, они стояли как вкопанные — нас ждали, — говорит Н.Г. Долженко. — Кавалеристы приняли решение отступать. На Восток мы пробивались как могли. Из оружия — винтовка да шашка.

От западных границ Советского Союза до Ленинграда полк не «тикал», а отступал организованно. В окружении конники побывали не раз, однако, как только удавалось немного опередить немцев, выстраивали оборону и встречали врага лицом к лицу. Только за первый год войны Николай был дважды контужен и ранен. Смерть, грязь, холод и голод во время тяжелых боев и переходов стали постоянными спутниками кубанцев, но сломить их дух врагу так и не удалось.

Как-то казакам пришлось даже атаковать в конном строю немецкие танки.

— Зажали нас фрицы под Смоленском в излучине реки. Со всех сторон вода, а впереди — вражеские тан­ки, — рассказывает фронто­вик. — Мы — шашки наголо, и в атаку! Прямо на танки и пулеметы. Рядом со мной скакал мой земляк. Обо­рачиваюсь в его сторону и понимаю: что-то не так. Спустя секунду с ужасом осознал: у парня оторвало голову, а тело еще держит­ся в седле...

Сражение было ожесто­ченным, кавалеристы поте­ряли две трети состава, но прорвались.

Однажды Николая чуть было не признали мерт­вым. Во время атаки под его конем разорвался сна­ряд — Гаврила принял все осколки на себя, а всадника сильно контузило. После боя станичники решили отыскать тело товарища, чтобы похоронить... Обна­ружили его по торчащей из земли руке. «Коля-то жи­вехонек, только контузило шибко!» — радовались ка­заки, когда выкопали дру­га. Кавалерист частично оглох и ослеп, но воевать продолжил.

Тяжелые бои разверну­лись зимой 1942—1943 г.г. на Волховском фронте под Ленинградом. Опытный разведчик Долженко полу­чил медаль «За отвагу» (за ценного «языка»), а вско­ре — и серьезное ранение (пуля немецкого снайпера прошла через обе кисти). В это время Николая пред­ставили к ордену Красной Звезды, но награду он так и не получил.

После ранения наш герой долго лечился в госпитале, получил инвалидность, а когда освободили Кубань, вернулся в родной дом, вместе с другими станични­ками восстанавливал разру­шенное войной хозяйство. Кстати, по просьбе Николая Григорьевича вместо второй группы инвалидности вра­чи присвоили ему третью — сидячая работа фронтовику была не по душе.

В начале пятидесятых кавалер ордена Отечест­венной войны переехал в Славянский район. Долгое время работал тракторис­том на нефтедобывающих предприятиях, где к его боевым заслугам прибави­лись трудовые.

— На пенсию меня «вы­гнали» в семьдесят лет. Дай, мол, и другим поработать, — шутит фронтовик."