Дед пошел со своими товарищами в горвоенкомат, чтобы добровольно пойти на фронт. Майор на призывном пункте отправил деда на учебу по ускоренному курсу в Телавское пехотное училище. По прошествии 6 месяцев и выпуска "с отличием", сразу был зачислен, как наиболее успевающий, на курсы командиров минометных рот.

Весной 1942 года лейтенантом, командиром роты был направлен под Моздок.

Ему все было интересно, он то и дело вглядывался из окна вдаль. Служивые офицеры предупреждали всех об опасности - всюду работали снайперы. И случилось. Пуля ударила ему прямо в центр лобной кости, разорвала артерию и контузила. Повезло - не хватило убойной силы. Паргев - первый раненый офицер во всей дивизии. В госпитали белоснежно, тепло, сытно. Вспоминал, что кормили медом и вареньем.

Через пару дней немцы пошли в атаку. Госпиталь наполнился большим количеством раненых и покалеченных. Дед попросил, чтобы обновили повязку на голове, и ушел в окно. За эти бои у него на груди появилась медаль "За оборону Кавказа", но это было позже.

В итоге ранен он оказался трижды. Во второй раз, во время еды, снайперская пуля оторвала ему часть фаланги большого пальца правой руки, и как ножом, отрезала верхнюю губу. В госпитале губу и палец зашили. В третий раз, уже в Польше, выполняя 227 приказ "Ни шагу назад", бойцы оказались в болоте под высотой, там и окопались после нескольких атак. На этот раз пуля ударила сверху и рассекла верхнюю губу вертикально. Зашивали "вживую", после принятого во внутрь спирта (не хотел отстать от своего полка).

Так и воевал лейтенантом: ни званий, ни наград. Такие были тяжелые времена.

В 1944 году дед стал начальником штаба батальона.

Осенью 1944 года, в районе реки Одер (Одра) попал в окружение. Шли кровопролитные бои. Было принято решение обеспечить им выход на наш берег в одну из ночей. Как потом выяснилось, один капитан зашел сдать планшет, а в нем были радиокоды. Он попал в плен. Немцы стали расшифровывать все радиограммы. Положение стало катастрофическим: артиллерия работала с "пустым местом". В это время вниз по течению большими силами был захвачен основной плацдарм, и в него пошли уже дивизии и корпуса. Людей с ложного плацдарма командиром полка было приказано вывести лично, любой ценой. Ночью он - ветеран гражданской войны, во главе роты автоматчиков переправился на другой плацдарм. Из разговора с ним стало понятно, что капитан схвачен немцами, так как реку он не перешел, а значит и радиокоды бессмысленны. Подполковник сказал, что ему приказано вывести остатки батальона или погибнуть вместе с ними. В разговоре он упомянул своего начальника штаба полка, майора, грузина по национальности.

Деда осенило. Созрел план, который он доложил офицерам. Командир полка сказал: "Делай, что хочешь", - особо не полагаясь на успех. План был таков: вызвать по открытой связи начальника штаба к аппарату и перейти на грузинский язык. Предполагалось, что немцы вряд ли что то поймут, потому что и цифры на грузинском звучат иначе. Ночью артиллерия, благодаря переговорам в эфире отца и начальника штаба на грузинском языке, хорошо "поработала" и началась переправа.

За эту операцию деда представили к ордену Ленина. Предстояла поездка в Москву к Калинину. Но командарм вручил деду орден "Красного знамени", и через несколько дней после доукомплектования они пошли в прорыв.

Он заканчивал войну в звании капитана командиром штаба батальона на границе Польше и Германии, после взятия г. Бреслау.

После Победы был еще пеший марш в сторону Праги, где немцы предприняли отчаянную попытка вырваться из окружения и сдаться американцам. Марш дедовского батальона приостановили, так как танкисты маршала Рыбалко завершили разгром противника.

Возвращение домой было долгим и небезопасным: время от времени происходили локальные "стычки" с немцами. Часто встречались составы с соотечественниками, возвращающимися из плена или угнанными на работу в Германию. Измученные люди плакали от радости и тянули руки к нашим солдатам.