Иван (1906 года рождения) был старшим. Двум его братьям – Николаю (1908 года рождения) и Фёдору (1913 года рождения) – тоже пришлось пройти фронтовыми дорогами, но они остались живы и вернулись домой. Все тяготы военного времени познала и младшая сестра Клавдия (1922 года рождения), которой в колхозе пришлось работать трактористкой: мужчин не было.
Особого внимания заслуживает жена Ивана Осиповича – Анна Никитична. Она была одногодкой погибшего мужа. То, что выпало на её долю, нам, ныне живущим, даже и представить сложно…
К нашему разговору присоединяется Алла Ивановна Засыпкина (в девичестве – Карликова), дочь погибшего солдата:
– К сожалению, отца своего я совсем не помню, как и июнь 1941 года. Была трёхлетним ребёнком, когда началась война. Поэтому знаю о папе только по рассказам мамы. Отца, как и других мужчин нашей деревни Жуино, призвали на фронт. Мама вспоминала, что однажды, в один из поздних вечеров сентября 1941 года, в окно нашего дома кто-то три раза постучал и тихо сказал: «Анна, не бойся: это я». Она выглянула, а там… наш отец. Он рассказал, что его воинская часть две недели уже стоит в Мятлеве, отпросился у командира сходить домой, повидаться со своей семьёй. Командир отпустил, но строго сказал: «К утру не явишься – считаешься дезертиром. А это – расстрел».
В часть отец успел, а вот домой больше так и не вернулся. В 1942 году мы получили похоронку. Документ не сохранился до сегодняшних дней, – взволнованно рассказывает Алла Ивановна. – Оставшись вдовой, мама замуж больше не вышла. Одна подняла нас, шестерых детей: Николая, Анатолия, Тамару, Любовь, меня и младшего брата Василия, который родился в 1942-м.
В январе 1942-го шли тяжёлые бои за освобождение нашей земли. При отступлении фашисты подожгли деревню:
– Зима в тот год стояла лютая. Были сильные морозы. Сугробы большие намело. Мать собрала нас, из вещей ничего схватить не успела, только швейную машинку в снег кинула. Вместе с родственниками мы спрятались в погребе, – вспоминает Алла Ивановна Засыпкина. – А потом немцы и погреба начали поджигать. Они загорелись. Еле успели оттуда выбраться. У меня была рука обожжена, у двоюродной сестры – лицо. Мать пересчитала нас, смотрит – а Тамары нашей нет.

Потом нашлась…
Дом Карликовых, как и многих других жителей деревни, сгорел дотла. Многодетная семья, в которой дети были мал мала меньше, среди зимы осталась без крова. Вместе с другими погорельцами им помогли разместиться в чудом уцелевшем доме, стоявшем рядом с храмом.
– Разделили дом на пять многодетных семей. Для каждой – отгородили по комнатке. Стали и мы здесь жить. Мои братья сделали нары, постелили на них соломы, половики положили. Так и спали, – рассказывает А.И.Засыпкина.

Скупые строчки документа
А весной 1942 года в семью Карликовых постучалась беда: получили похоронку на отца. В ней было указано, что 20 апреля красноармеец Карликов Иван Осипович погиб в боях в Юхновском районе. Подробности гибели не сообщались.
Скупые строчки официального документа… Сколько похоронок было в Великую Отечественную!.. В 36 лет его жена Анна Никитична стала вдовой с шестью детьми на руках. Горе захлестнуло семью.
– Документ этот из-за переездов не сохранился. Каким-то чудом уцелела только маленькая фотокарточка отца – единственная память. На снимке он был в будёновке, что почему-то не нравилось матери, – продолжает рассказ А.И.Засыпкина. – После войны по деревням ходили фотографы. Мать отдала им снимок, попросила его увеличить и сделать портрет без головного убора. Именно эту фотографию мы храним в семье.