...Черно-белая фотография, которая была сделана где-то в Тамбовской области лет через десять после войны: прабабушка, которую я никогда не видела со своими четырьмя сыновьями. Один из них - мой Дед Валентин. Значит, - повезло: не пришлось матери получать похоронки... Дед долго смотрит на фотографию... "Видишь как, - один брат в Красноярске, другой в Москве, мы вот в Минске осели, а тут все к матери приехали, - домой, - вот и сфотографировались на память"...

...Мама, папа, бабушки и папин дедушка, тёти и дяди, сестры и братик у меня были как у всех. А вот Дед - был только у меня: потому что и бабушка, и собственые дети, и зятья-свёкры-золовки (и еще куча родственников, о которых я до сих пор не знаю "как они называются"), а также - друзья семьи, их дети и родители. маминого дедушку называли не иначе как Дед. Вот именно так - с большой буквы, как имя... - Дед, а почему тебя называют Дед? - Ну, ты же у меня внучка, значит я твой дед. - А мама или бабушка почему тебя так тоже называют? - А вот ты у них возьми и спроси...

...Дед заваривает чай, - три ложки заварки, мята, мелисса, сушеная земляника... - приговаривает: "как-то дал мне барин чаю и велел его сварить, - ну а я и сам не знаю как мне этот чай варить..." (весь текст сейчас, к сожалению, не восстановлю. Помню, что дальше было что-то вроде "и добавил пару веточек с куста, сахар, сальца, мяса, рыбки и лаврового листа...", а в итоге барин нерадивого холопа побил): чай заваривается, Дед приговаривает, а я хохочу... - Дед, ты смешной! - Ну, это еще что, - верблюда в зоопарке видела? - Ага. - А я не в зоопарке видел, а в Тамбове на ярмарке, еще задолго до войны, когда совсем маленький был, вот как ты сейчас, - и так его испугался, что до сих пор глаза бы мои его не видели, - Дед смешно морщит нос и писклявым голосом декларирует: "Матушка Загогулина, не ешь наш Тамбов, поворачивай на Пензу!" - и, наливая мне свежезаваренный ароматный чай, продолжает: "Я, когда маму твою в зоопарк водил, это после войны уже, - так на этого верблюда я тогда даже смотреть не стал"...не знаю, тогда ли, или гораздо позже, но как-то остро осозналось: у ровесников моего Деда вся жизнь словно перерезана пополам: на "до войны" и "после войны"... 

... - Дед, а сегодня какой праздник? День рождения? А чей?  - Наш. Сегодня у всех-всех день рождения. Самый-самый главный праздник.  - Это как Новый год? - Нет, это праздник, который главнее чем Новый год. - А какой? ...Дед неспешно дошинковывает капусту для бабушкиных пирожков, потом открывает банку с грибами, перемешивает начинку... потом что-то тихо говорит бабушке и так же неспешно моет руки... потом говорит "а пойдем-ка секретничать" - и за руку выводит меня из кухни... в большой комнате, где в ожидании гостей уже стоит покрытый праздничной скатертью и наполовину уставленный бабушкиными фирменными блюдами стол, сажает меня на колени: - Помнишь ТУ СТРАШНУЮ КНИГУ, которую бабушка у тебя отобрала?.. (Я помню. И мне снова хочется ЗАОРАТЬ И СПРЯТАТЬСЯ)... - Не бойся, - ЭТОГО уже нет. И никогда не будет. Никогда и ни с кем. Потому что однажды случился такой день, когда всё ЭТО - закончилось. И сегодня мы празднуем тот самый день, когда всё ЭТО - закончилось. Поэтому, этот праздник главнее, чем Новый год: это - День Победы... (Читать я научилась в пять лет. "Страшная книга" была третьей моей в жизни книгой - второй книгой, которую я стащила со стеллажей в комнате, где была "взрослая библиотека" - двухтомник "Нюрнбергский процесс")...

...В одиннадцать лет я, объявив себя летописцем семьи, получила возможность задавать вопросы, которые до тех пор задавать не решалась: - Дед, а как война лично для тебя началась? И как закончилась? Вот бабушка говорит, что всё воскресенье на пляже была, спину обожгла и сметаной мазала, а про войну только вечером по радио услышала... - А я тоже по радио услышал... и, не знаю у кого, но очень просил, чтобы мы победили. И чтобы эту Победу увидеть, - вот стоял в комнате совсем один и думал, что пусть я только Победу увижу, что бы там за войну пережить не пришлось, но только выживу и увижу, а за это пусть я сразу на следующий день после Победы умру... а я ведь семнадцатого года и в Бога не верил никогда в жизни, - не знаю зачем и у кого просил, - а вот выжил... и всю войну верил, что до Победы доживу... даже не "верил", а точно знал... а когда победили - письмо прощальное написал… бабушке твоей. Хорошо, что не отправил...

...В 1993 году Дед отмечал День Победы в госпитале для ветеранов ВОВ - накануне прихватило сердце, увозили по скорой. На следующий день - утром - бабушке по телефону: "Леночка, ну, какое там, - мы с ребятами только "фронтовые сто грамм", за праздничек, и больше ни-ни, ну кто нам в больнице больше-то позволит?!"... Ближе к обеду того же дня, когда везли на кардиограмму: "Ну куда вы меня в тихий час везете? Ко мне внучка сейчас приедет..." ...я не доехала - не успела: Дед умер "на следующий день после Победы": 10 мая 1993 года.