"Разместился наш госпиталь в помещении школы. В одном из отделений я была назначена на должность старшей медицинской сестры. Кроме обязанностей старшей медицинской сестры в дни поступления раненных и операционные дни приходилось работать в операционной наркотизатором или ассистентом врача. Вместо палатных сестер были приняты санитарные дружинницы, которых надо было обучать уходу за раненными. Им нужно было дать понятие о лекарственных препаратах, технике, наложения повязок, транспортировке и т.д., то есть все время осуществлять контроль и наблюдение за ними. В августе 1941 года к нам прибыл первый эшелон -18-20 вагонов с ранеными. Заложили мы ранеными все отделение. К страданиям и боли привыкнуть было очень сложно. Первое время мы особенно остро переживали боли и стоны раненных, старались уменьшить их страдания, особенно после операций. Нестерпимые боли приносили обморожения, ожоги, газовые гангрены, столбняк, гнойная инфекция. Значительно, осложнялся исход ранений тем, что в это время не было антисептиков и других более эффективных медицинских препаратов. С началом наступлений частей Красной Армии и освобождения оккупированных территорий наш госпиталь направили в распоряжение 3-го Белорусского фронта. В конце августа 1943 года мы прибыли под Ярцево Смоленской области. На месте, где должны были развернуть госпиталь, были разрушенные избы, обгорелые одинокие печи - трубы, заросшие бурьяном и полуразвалившиеся скотные помещения бывшего колхоза «Яковлево». Мы временно разместились в палатках, шалашах, и немедля приступили к ремонту помещения для госпиталя и строительству землянок для себя. Мазали белой и красной глиной, карбитом и строили нары. Где позволяло, строили 2-х и 3-х ярусные нары, используя для этого жерди, доски, затем уложили солому, натягивали сверху и снизу простыни. Учитывая тяжесть ранений солдат, размещали их по ярусам. Маленькое единственное оконце из-за отсутствия стекла обтягивали вымытой, старой пленкой. Был постоянный полумрак, мы дополнительно освещали коптилками. Операционная и перевязочная были в другом помещении, которое находилось на большом расстоянии от отделения. Туда носили раненых на перевязки. Приходили люди в освобожденное село, больницы еще не было, обращались к нам в госпиталь за помощью. Особенно страдали дети, которые подбирали сброшенные немцами игрушки - запалы, они взрывались в руках у детей, обрывая кисти рук и вызывая тяжелые психические нарушения.
Когда шли бои за Оршу, Кёнигсберг, в наш госпиталь поступили раненные из медсанбатов, машины шли колоннами. Прибывших раненных мы размещали везде, где была крыша, позднее сортировали, отправляя их в другие госпитали. Это все происходило в течение 3-4 суток, днем и ночью, не зная часов, отдыхали на ходу, как придется.
Затем наш госпиталь передислоцировали в Восточную Пруссию, где развернули госпиталь для приема раненых. И тут начался обстрел наших объектов, при которых мы потеряли группу товарищей. Похоронили их на границе Литвы и Восточной Пруссии. Свыше был приказ «Немедленно свернуть госпиталь»".