"Поездом довезли нас до деревни Нестерово. Это в Ленинградской области. Здесь было недалеко от передовой, и мы развернули палатки нашего эвакопункта. Начали принимать первых своих раненых с поля боя, размещать их по палаткам. Мне и моим подругам было очень страшно видеть искалеченных беспомощных солдат. Помню, первое время мы много плакали, не могли привыкнуть к этому ужасу, крови и смерти. Когда на эвакопункте узнали, что на гражданке я работала в столовой, меня определили на кухню. В начале помогала чистить картошку и мыть посуду и котлы, а потом стала поваром. Походные котлы стояли прямо в лесу, раненых постоянно прибывающих надо было кормить. Приходилось не только варить, но и дрова заготовлять самим. И, конечно, в свободное время шли разгружать машины и подводы с ранеными и размещали их по палаткам. Не знаю где брались силы, чтобы еще шутить с ранеными, подбадривать их, говорить добрые и ласковые слова, которые нужны были им не меньше, чем помощь врачей.
В сутки поступало до трех тысяч солдат и офицеров. Иногда бывало и так, что не хватало мест в палатках, приходилось размещать раненых прямо под открытым небом на соломе. Не хватало и котлов, чтобы приготовить пишу, дрова вечно сырые горели плохо. Иногда не спали по трое суток, прикорнешь где-нибудь часок и снова разгружать носилки с ранеными, готовить пищу. Бывало только под котлом костер разведешь, а тут налет немецкой авиации. Срочно огонь заливаешь водой и бежишь куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого ужаса, чтобы не слышать разрывов бомб и снарядов. На глазах погибали боевые товарищи, с кем только что разговаривали, носили носилки с ранеными. Вечная память им, подругам, парням, не дожившим до Победы. Вот так в перерывах между бомбежкой и разгрузкой раненых приходилось готовить. Пока до нас картошку везут, она замерзнет, все равно варишь ее, толчешь, чтобы хоть чем-то накормить. Выручали концентраты разные, да каша, ячневая, к примеру, мы ее шрапнелью звали. Было и вредительство, так в мешке с крупой обнаружили подсыпанное битое стекло. Но мы . все равно выстояли, как бы трудно нам ни приходилось. И погнали фашистов, и покатились они восвояси, в начале медленно, а потом быстрее и быстрее. Когда Победу объявили, в Люблине мы были. Помню нашей радости не было конца, кто плакал, кто смеялся, кто пел, кто танцевал. Обнимали друг друга, целовали, поздравляли..."